Интервенция - Игорь Валериев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди личного состава башни легко ранены мичман Козловский, кондуктор Пугачёв и комендор Сладких. Им оказана помощь, и орудийный расчёт готов продолжать бой. Погиб только квартирмейстер Колобов, которому крупный осколок снёс половину черепа, забрызгав мозгами и кровью окружающих.
Как бы подтверждая доклад, носовая башня ухнула одним орудием, и находящиеся в рубке адмиралы и офицеры напряжённо смотрели за траекторией полёта снаряда. Какой же неожиданностью для всех стал расцветший бутон взрыва на мостике «Микасы». Громкое «ура» разнеслось по русским кораблям.
Прошло несколько секунд, и флагман японского флота рыскнул, после чего начал сваливаться в циркуляцию. Но через пару минут корабль стал выравнивать свой курс.
– Видимо, рулевых выбило, а теперь кто-то опять к штурвалу встал, – не удержавшись, громко прошептал один из матросов-сигнальщиков, но в возникшей тишине все его услышали.
– Сосредоточить огонь по «Микасе», – отдал приказ Макаров.
Морской бой начал набирать свои обороты. Кроме японцев в этом бою русским морякам придётся встретиться с пенителями морей – британцами, которых недаром называли лучшими моряками мира.
Русские корабли, увеличив скорость, резали курс японцам и англичанам. «Цесаревич» и «Ретвизан» сосредоточили огонь носовых башен и орудий правого борта по японскому флагману. Им вторили десятидюймовки «Победы», «Осляби» и «Пересвета».
Было видно, как на «Микасе» стали всё чаще возникать взрывы, которые громким рёвом восторга сопровождали моряки на русских кораблях. Вот на носовом мостике флагмана вновь с грохотом вспыхнуло ослепительное пламя. В рубке «Цесаревича» все затаили дыхание. Второе попадание, можно сказать, туда, где находится главный мозг, управляющий действиями японского флота. Какой же будет результат?!
В этот раз, видимо, уже не было возможности кому-то встать за штурвал, потому что броненосец «Микаса» начал сваливаться в крутую циркуляцию, подставляя под обстрел свой левый борт. Этим немедленно воспользовались русские корабли, усилив обстрел флагмана японского флота из всех возможных орудий. Через несколько минут корабль стал похож на полыхающий костёр с заметным креном на левый борт.
Следовавший за «Микасой» броненосец «Ясима» не стал повторять траекторию движения головного корабля, а, сохранив прежний курс, прошёл мимо флагмана, попадая под огонь русских броненосцев. И в этот момент случилось то, чем славны и сильны были британцы. Их броненосцы стали выходить из кильватерной колонны, выстраиваясь в цепь, сразу же открыв огонь из носовых орудий главного калибра. При этом, судя по силуэтам, «Голиаф» и «Оушен» сосредоточили огонь по «Цесаревичу», который проходил мимо них, подставив правый борт.
«Асахи», повторяя манёвр британцев, вывалился левее ставшего головным «Ясимы» и вместе с ним, а также с «Альбионом», сосредоточили огонь по «Ретвизану». Огонь шести двенадцатидюймовых орудий сказался на третьем залпе. Один из снарядов прилетел в рубку русского броненосца. Сложилось такое ощущение, что сегодня был день попаданий по мостику.
В боевой рубке никто не смог устоять на ногах. Уже позже было установлено, что защитный козырек с правого борта был сорван взрывом и брошен внутрь рубки. По дороге он сбил подвесной дальномер и уничтожил доску со всеми переговорными трубами. Сам снаряд ударил в крышу, разрубив и вогнув её внутрь. Куча осколков и окалины устроили внутри боевой рубки настоящий ад.
Командир «Ретвизана» капитан 1-го ранга Щенснович, получив множество мелких осколков в голову и грудь, лежал без движения, но по кровавым пузырям, образовывавшимся на его губах, было видно, что он ещё жив.
Лейтенант Развозов лежал на палубе рубки и пытался вытащить из живота большой осколок, не обращая внимания, как к нему прикипает кожа ладоней и закипает вокруг куска раскалённого металла кровь. Зрачки лейтенанта от боли, казалось, полностью заполнили глаза, превратив их в черные дыры.
Мичман Саблин-третий, сидя на палубе у выхода из рубки, закрыв ладонями уши, тряс головой, и было видно, как из-под ладоней текли струйки крови. Боцман Спиридонов пытался подняться, держась за обломки штурвала. Дальномерщику Галкину снесло полголовы, а дальномер, который сбил козырёк, проломил грудь квартирмейстеру Пономаренко.
За Спиридоновым начали подниматься другие более или менее уцелевшие офицеры и нижние чины, наполняя боевую рубку стонами и бестолковыми выкриками. У некоторых было такое изумление на лицах, будто они еще не верили в свое спасение.
Старший артиллерийский офицер лейтенант Кетлинский, с рассеченным лбом, шатаясь, осмотрел рубку и дал команду уверенно стоявшему на ногах сигнальщику Лаптеву спуститься в центральный пост и доложить, что командование и управление кораблём переходит старшему офицеру корабля, находящему там.
В этот момент, подтверждая изречение, что беда не приходит одна, в кормовую башню «Ретвизана» попал тяжёлый снаряд, и её заклинило, сместившийся от удара назад 305-миллиметровый снаряд левого орудия раздавил заряжавшиеся в этот момент полузаряды и заклинил зарядник. А при тушении загоревшихся парусиновых чехлов на амбразурах водой залили реле и клеммы электропривода.
Несмотря на это, комендор Лука Гайниченко до конца боя из заклиненной башни умудрился сделать десять выстрелов и даже два раза попасть. Он стрелял в тот момент, когда вражеские корабли в процессе маневрирования эскадр попадали в прицел.
Бой продолжался. Японцы и англичане, сближаясь, пытались, как загонщики на охоте, выбить из главного калибра как можно больше орудий правого борта русских броненосцев, которые продолжали проходить мимо них в линию. А за вражескими броненосцами кучкой скопились японские истребители, готовые, как собаки, наброситься на подранка, чтобы пуском нескольких торпед пустить его на дно.
Русские корабли, выполняя приказ флагмана, продолжали идти в кильватерном строю, но цели выбирали уже самостоятельно по простой схеме: что попадало в прицел, по тому и стреляли. Руководить такой стрельбой было бесполезно, так как во вспухающих водяных столбах трудно было определить, чей это снаряд прилетел. Поэтому оставалось уповать только на мастерство комендоров и их чутьё.
Тем более что «Ретвизану» вновь досталось. Броненосец, стреляя, продолжал идти полным ходом, на мгновение он закрывался всплесками воды и дымом от разрывавшихся снарядов, и тогда казалось, что броненосец тонет. И тут ещё одно попадание, и броненосец лишился фок-мачты и возможности передавать сигналы.
Взаимное избиение броненосцев продолжалось. На «Альбионе» сосредоточили свой огонь «Михаил Хохлов» и «Аскольд». Адмирал Иессен, видя складывающую картину боя, закончив разворот, начал своим отрядом заходить в тыл японской эскадры, приказав выбивать истребители и броненосный крейсер «Кинг Альфред».
Броненосец «Микаса», заканчивая круг циркуляции, получил ещё один тяжёлый снаряд ниже ватерлинии, который стал последней каплей, и буквально через пару минут он опрокинулся. Гибель японского флагмана вызвала дикий восторг
