Верни мою душу - Ольга Кабацкая

о чём-то говорила, но… это было словно в тумане. Всё, о чём я могла думать – это лифт. Что вот сейчас, двери распахнутся, и к нам присоединиться он…

Так и вышло.

Почти.

Лифт и правда громко пискнул, привлекая наше внимание и вынуждая замолчать.

И двери тоже разъехались.

Всё как я себе и представляла.

Вот только к нам вышел не Андрей, а его отец.

— Всем доброго дня, — поприветствовал нас Виталий Петрович и не скрывая усмешки обратился ко мне: — Алина, что с лицом? Лимон ешь, или есть недочёты?

— Ела лимон, — шумно сглотнув, ответила я ему, выдавив из себя улыбку.

— Ну, раз доела, — Лазарев-старший обвёл пристальным взглядом приёмную. — Показывайте, что тут у нас.

46

Если первые минут десять я расстраивалась от того, что вместо Андрея сюда приехал его отец, то спустя полчаса поняла, что всё к лучшему.

И дело не только в том, что эта встреча опять разбередила бы душу.

Вовсе нет.

Я просто поняла, что сдать Андрею объект не смогла бы. Посыпалась бы на первом же вопросе. Или растерялась, думая о чём угодно, только не о выполненных работах.

Другое же дело Виталий Петрович. Его дотошности мог позавидовать любой налоговый инспектор, приехавший с проверкой и желанием найти оплошности!

Только у нас с Сергеем всё было выполнено идеально. Что я и доказывала Лазареву-старшему, подкрепляя свои ответы чертежами. Ну и поддакиванием прораба. Сергей сегодня растерял всё своё красноречие, периодически кивая на мои реплики и говоря «да».

Впрочем, его поддержка мне была и не нужна. На все вопросы Виталия Петровича у меня были ответы. И, судя по его реакциям, ему нравилось не только то, что он видел, но и мои пояснения.

Когда с основной частью было покончено, мы вдвоём с Лазаревым-старшим спустились в кабинет Марии. Там Виталий Петрович оставил кое-что для меня и попросил уделить ему время тет-а-тет. Я была не против. Уж кого-кого, а его я не боялась ни капельки. Как и находиться с ним наедине.

Это же не Андрей…

— Держи, как договаривались, — Виталий Петрович протянул мне папку с документами. — Рекомендации.

— Эм, — не совсем этично протянула я, открывая её и просматривая содержимое. — Не совсем понимаю…

— Считай это компенсацией за моральные неудобства, — по-доброму усмехнулся мужчина, пока я разглядывала письма не только от этой компании, но и от пяти других, совершенно мне незнакомых.

Но каждая рекомендация была заверена печатью и подписью, хоть я никогда им ничего и не делала.

— А это…

— Это фирмы моих хороших знакомых, — пояснил мне Виталий Петрович. — Им было не трудно потратить минуту. Я вижу в тебе потенциал, Алина. А с одним хорошо выполненным объектом трудно найти что-то перспективное в дальнейшим. Считай это, — он небрежно мотнул головой на папку, что я сжимала в руках. — Небольшая помощь на старте твоей блестящей карьеры.

— Спасибо, — прошептала я, не зная, что ещё можно сказать.

Это было… очень неожиданно. А ещё трогательно. И… нереально.

Да мне родная мать никогда не говорила подобного! И, казалось бы, что такого сказал сейчас Лазарев?..

Многое.

Что видит во мне потенциал.

Что уверен в моей блестящей будущей карьере!

И в противовес в памяти всплыл последний разговор с мамой. В котором она попросила меня не приползать к ней за деньгами, когда у меня ничего не получится в столице…

И в то же время, совершенно посторонний мне человек сейчас для меня сделал больше, чем родная мать. Просто попросил знакомых дать мне рекомендации. Просто потому, что поверил в меня. Даже несмотря на тот спектакль, что я устроила в его доме…

— Ты не переживай, — по-своему расценил мой растерянный взгляд Виталий Петрович. — Рекомендации настоящие. Все. И телефоны указаны верные. Адекватный работодатель обязательно обзвонит все предоставленные ему контакты, чтобы убедиться в компетенции соискателя. Так что… как я уже сказал, переживать тебе не о чем. Все подтвердят твою квалификацию. Включая меня. Не могу же я плохо говорить про бывшую невесту своего сына. Тем более, после того, как он коварно тебя бросил ради… ресторатора?

— Флориста, — поправила я его, старательно пряча улыбку. — Паша вам покаялся?

— Андрей, — ответил Виталий Петрович, заставив меня тяжело выдохнуть.

Это было ожидаемым. Правда, я даже предположить боялась, в каком именно ключе Андрей обо всём поведал родителям.

Впрочем, может это уже и не важно. Сейчас отец семейства со мной разговаривал более чем доброжелательно, значит никакую обиду не затаил.

Так что…

— Понятно, — прошептала я, поудобнее перехватывая папку и выразительно бросая взгляд в сторону двери. Пора прощаться. — Спасибо вам большое, — мне пришлось прочистить горло, чтобы голос звучал уверенои твёрдо. — Правда, спасибо. И… — я закусила губу, пытаясь справиться с бурлившими на душе эмоциями. — Я хотела извиниться. За то, что было у вас дома. И…

— О, — рассмеялся Виталий Петрович. — Не стоит. Но могу я попросить тебя честно ответить на один вопрос?

— Смотря какой, — я криво улыбнулась, внутренне готовясь к самым неудобным вопросам из всех возможных.

Он мог спросить что угодно. Начиная от того, зачем был устроен весь этот фарс, и заканчивая… моими отношениями с Андреем.

Пусть и нет никаких отношений, но…

— Эта Юлия… — произнёс Виталий Петрович совсем не то, что я сейчас ожидала. — Она действительно любит Павла?

На языке крутилось около десятка шуток, которыми я могла ответить на этот вопрос. Вот только было что-то во взгляде Виталия Петровича такое, что я никогда не видела в глазах собственной матери.

Любовь к своему ребёнку?

— Юля не откажется от Паши, даже если ей предложат десять миллионов. Не рублей, — ответила я, вкрадчиво добавив: — Вам не о чем переживать.

— Не о чем переживать, — мужчина покачал головой. — Ты знаешь, что после этой фразы люди обычно начинаю переживать в разы сильнее, чем было до неё? — усмехнувшись, он продолжил более серьёзно. — Я просто никак не могу понять. Как девушка, любящая девушка, — с нажимом повторил он, — отправляет своего жениха в родительский дом с другой. Для чего?

— А Андрей вам не рассказал? — приподняла я бровь.

— Андрей поставил меня перед фактом, что это был фарс. Рассказал, что у Паши