Волшебник Хуливуда - Роберт Кемпбелл

– И, тем не менее, ты поехал в хоспис и начал вынюхивать, – прокурорским тоном сказал Лаббок.

– Ради Бога, Эрни, он же сам нам все расскажет, – осадил его напарник.

– Мне казалось, Айзек заслуживает хотя бы этого, – сказал Свистун.

– Но ты не рассказал ему того, что услышал от Риальто? Того, на что намекнул Кенни Гоч? – спросил Джексон.

– Нет, но вы же знаете Канаана. От него ничто не остается в тайне. Поэтому я тогда же утром решил, что он что-то заподозрил.

– Пожалуй, – согласился Лаббок. – Когда мы задержали Риальто, Канаан вцепился в него, как собака – в кость.

– Продолжай, – сказал Джексон.

Свистун рассказал им о том, как пригласил главную сиделку Мэри Бакет в закусочную, как они вернулись в хоспис с Эбом Форстменом, родственником покойного Гоча, который прибыл забрать вещи племянника и обнаружил, что они потерялись или похищены.

Рассказывая об этом, Свистун вспомнил про человека в черном, с черными волосами, заплетенными в косичку, который заглянул в закусочную, когда они там находились, и сразу же выскочил оттуда. Про человека, которого Мэри видела в хосписе тем же утром.

Он подумал, не рассказать ли об этом человеке детективам. Но ведь тогда они откроют новое направление расследования и начнут приставать к Мэри Бакет и всячески запугивать ее.

– Туману напускаешь, Свистун? – спросил его внезапно один из детективов.

– В чем дело?

– Ты же что-то внезапно вспомнил – и решил нам об этом не рассказывать?

За долю секунды, оставшуюся у него на размышления, Свистун решил не упоминать человека в черном. Мэри детективы, так или иначе, уже заподозрили. Не хватает только, чтобы ее обвинили в пособничестве.

– Жара такая, что мозги тают, – вздохнул он.

– Он прав, Марти, – заметил Лаббок. – Перейдем в тень.

– Если отыщем таковую, – сказал Джексон. Они нашли нечто вроде навеса, достаточного, чтобы укрыться под ним втроем.

Записка, подсунутая Свистуну миссис Марга-рет, уже прожгла, должно быть, дырку у него в кармане. Ему не терпелось прочитать ее.

– Ну, и на чем же мы остановились? – спросил Джексон.

– Пропали личные вещи Гоча.

– Их, кстати, до сих пор не нашли, – заметил Джексон. – А опись имеется?

– Имеется, – сказал Свистун.

– И ты читал ее?

– Ничего интересного, кроме записной книжки и блокнота за двадцать пять центов. Среди записей могло бы оказаться что-нибудь любопытное.

– Только мы этого, наверное, никогда не узнаем, – сказал Лаббок. – Ну, и как ты поступил дальше?

И вновь Свистун замешкался с ответом. Он понимал, что им от него нужно. Они слушают его, подмечая, не пропускает ли он чего-нибудь, что им уже известно, не исключает ли из рассказа собственных поступков и встреч. Заранее кое-что про него разузнав. А поскольку он не знал, что именно они про него разузнали, то говорить правду без пропусков было оптимальным решением, даже если он проявлял при этом чрезмерную угодливость.

– Мы с Эбом Форстменом поехали на квартиру к Кенни Гочу. А квартира у него над гаражом.

– Даже не позвонив в полицию, – быстро вставил Лаббок.

– А насчет чего звонить? Насчет пары тряпок и десятка баксов, пропавших у мертвеца? Да их преспокойно могли отправить на помойку просто по ошибке. Ведь тогда еще никто не знал, что Гоча убили.

– Ладно, – сказал Лаббок, поглядев на Джексона.

Свистун правильно истолковал этот взгляд. Они не сообразили проверить больничный мусор. И теперь им предстояло вернуться туда и попробовать наверстать упущенное. Сперва он мысленно усмехнулся, а затем понял, что и сам пару дней назад совершил то же самое упущение.

– И что ты нашел на хате у Гоча? – спросил Джексон.

– Полный бардак…

– Кто-то проводил обыск до тебя?

– … и несколько книг по сатанизму… Да, кто-то проводил обыск до меня.

– А когда мы туда наведались, там все было прибрано, – заметил Лаббок.

– Это я за собой прибрался перед уходом, – пояснил Свистун. – Видели на стенах плакаты?

– Хочешь сказать, что Гоч был членом некоей сатанистской секты и она принесла его в жертву?

– Нет, я этого не говорю.

– А что же, по-твоему, говоришь? Или ты сам веришь во весь этот вздор, связанный с сатанизмом?

– Это вопрос о том, что старше – яйцо или курица, – ответил Свистун. – То ли извращенцы, насосавшись наркотиков и пресытившись сексуальными оргиями, убивают людей в ходе сатанистско-го ритуала, чтобы позабавиться, то ли они действительно веруют в Сатану, а все остальное вытекает из этой веры.

– У нас тут что, религиозный диспут? – вскипел Лаббок. – Валяй, Свистун, выкладывай. Времени у нас в обрез.

– Я вывел на отдельный лист номера из памяти его телефона.

– И что это тебе дало?

Свистун зачитал им список, сверяясь со своими карточками, чтобы детективы видели, что он ничего от них не скрывает. Да и не было смысла скрывать то, что они уже знают или всегда могут узнать сами.

– И со всеми этими людьми ты вошел в контакт? – спросил Лаббок.

– Тот или иной ответ я получил от всех, кроме двоих. Кроме некого Майка и некоей Джейн.

Джексон кивнул. Свистун не понял, удалось ли детективам законтактировать с этими двумя или у них тоже ничего не вышло.

– А из этих звонков и контактов тебе, по-твоему, удалось выжать все? – спросил Лаббок.

– Я понял, что этот парень, этот Кенни Гоч, занимался сексом, употреблял наркотики и был, по всей видимости, связан с сатанистами.

– Ты имеешь в виду плакаты на стенах и книги? Но ведь парни, бывает, просто балуются, – сказал Джексон. – Спроси у любого библиотекаря, есть ли в открытом доступе книги по колдовству и по сатанизму. Их нет, потому что давно украдены. И такие парни их и крадут.

– У него также был заказ на целый перечень редких и дорогих изданий того же свойства в книжной лавке на Голливудском бульваре. Знаете эту лавку? Такая огромная…

– Знаем, – сказал Лаббок. – Что ж, значит, он этим интересовался.

– Это очень дорогие книги. Мне кажется, он заказывал их по чьему-то поручению. Сатанисты стараются не засвечиваться.

– К этому мы перейдем попозже, – заметил Джексон. – А пока давай дальше в общих чертах.

– Мне кажется, его наркосбытчиком был некто по кличке Джет.

– Этого ублюдка мы знаем, – сказал Джексон.

– Значит, и с ним ты разговаривал по телефону? – спросил Лаббок. – А как обстояло дело с личными контактами?

– Во-первых, это родственник Гоча, Эб Форст-мен.

– Хорошо.

– И университетский профессор. Килрой. Читает сравнительное религиеведение. Кенни прослушал у него пару лекций.

– Ну да, он же этим интересовался.

– Но посещал он занятия недолго.

– Хорошо, – повторил Джексон.

– А что насчет сиделки? – спросил Лаббок.

– А что насчет нее?

– У тебя есть по ее поводу какие-нибудь соображения?

– Какого рода соображения?

– Не знаю, какого рода. Но тебе известно, что она занимается колдовством?

– Что?

– И ее квартира – сущее логово ведьмы.

– Ведьмы совсем не обязательно являются са-танистками, – заметил Свистун.

– Ага, ты это знаешь? Откуда?

– Кое-что я читал.

– Что-нибудь еще? Личные контакты еще с кем-нибудь? – спросил Лаббок.

Свистун задумался над тем, имеет ли какой-нибудь смысл упоминать о визите к Арделле и о встрече с Дианой.

– Опять темнишь? – спросил Лаббок. Джексон достал из кармана блокнот, сверился со своими записями.

– Как насчет Бобби Л. и Бобби Д.?

– Только автоответчики. Обе девицы работают по вызову.

– А как насчет Пуча?

– Только телефонный контакт. Его зовут Уильям Мандель. Мне кажется, они с Кенни Гочем были близки.

– Эка ты деликатно выражаешься! Лаббок не смог скрыть сарказма.

– Ну, а Диана? – не обращая внимания на напарника, спросил Джексон.

– Автоответчик, – солгал Свистун; сарказм Лаббока окончательно разохотил его сотрудничать с детективами.

– Погоди-ка! – Неожиданная враждебность Свистуна не осталась тайной для Джексона. – Мы же так хорошо работаем. Давай продолжать. Итак, Джордж Грох?

– На улице его называют жоржиком-моржиком или Игроком. – Свистун несколько расслабился. -Я все еще разыскиваю его.

– На общих основаниях? Или положил на него особый глаз?

– У меня возникло впечатление, будто он сильнее всего связан с Гочем, но…

– А откуда взялось это впечатление?

– Сам не знаю. Но когда мы с ним разговаривали по телефону, мне показалось, что это рассорившиеся друзья или любовники. По меньшей мере. Джордж был зол на Гоча. Но ощущение, знаете ли, самое смутное.

– Я это понимаю. – Речь зашла о сыщицкой интуиции, и Джексон решил польстить Свистуну. -Поищем как следует этого джорджи-морджи.

– Ему больше нравится, когда его называют Игроком.

– Да как угодно.

– Ну, и что же у нас остается за вычетом чисто деловых телефонов? Владелец фотостудии Рааб.