Предания нашей улицы - Нагиб Махфуз

60

Убийцы покинули место расправы, направляясь в сторону улицы Габалауи, и вскоре растаяли в ночной тьме. Вдруг неподалеку возникли четыре тени, раздался приглушенный плач, причитания и кто-то воскликнул:

— Эх, вы, трусы! Схватили меня и заткнули рот, а он погиб беззащитным.

Другой голос ответил:

— Если бы мы не удержали тебя, мы погибли бы все, а его все равно не спасли бы.

— Трусы! Вы жалкие трусы! — не унимался Али. Керим плаксивым голосом проговорил:

— Не теряйте времени на разговоры. Нам предстоит нелегкая работа, и мы должны завершить ее до наступления утра.

Хусейн, подняв к небу полные слез глаза, отозвался печально:

— Скоро взойдет солнце, надо спешить. Заки тяжело вздохнул, говоря:

— Время быстротечно, как сон. В краткие минуты мы потеряли самое дорогое, что было у нас в жизни.

Али подошел к месту преступления, продолжая бормотать сквозь зубы:

— Трусы!

Остальные последовали за ним. Опустились на колени, образовав полукруг, и принялись ощупывать землю. Вдруг Керим как ужаленный вскрикнул:

— Здесь! — И, понюхав свою руку, добавил: — Его кровь!

— Его могила тут, где рыхлая земля, — заметил Заки. Друзья принялись руками разгребать песок. На свете не было никого несчастнее их. Ведь они потеряли самого дорого друга и оказались бессильными его спасти. Обезумев от горя, Керим пробормотал:

— Может быть, он еще жив?!

Али, не переставая копать, раздраженно откликнулся:

— Послушайте, что говорят трусы!

Их ноздри наполнились запахом земли и крови. Со стороны горы послышался лай.

— Осторожно, здесь его тело! — воскликнул Али.

Сердца мужчин громко застучали, руки задвигались медленнее. Взявшись за края одежды Рифаа, они осторожно стали поднимать его из песка, не в силах сдержать слезы. В это время из улиц и переулков донеслось пение петухов. Кто-то стал торопить других, но Али напомнил, что необходимо засыпать яму. Керим снял с себя галабею. Расстелил ее на песке, и они положили на нее тело Рифаа, Потом совместными усилиями забросали яму песком. Хусейн снял свою галабею и накрыл тело Рифаа. Друзья понесли тело к Баб ан-Наср. Небо над горой уже светлело. Роса, оседая на лбах мужчин, смешивалась с их слезами. Хусейн указывал им дорогу к кладбищу. Там они в полном молчании открыли склеп. Уже настолько рассвело, что можно было различить очертания накрытого галабеей, как саваном, тела Рифаа, испачканные в крови руки и покрасневшие от слез глаза его друзей. Они внесли тело в склеп и стояли вокруг него понурые и смиренные, крепко сжимая веки, чтобы сдержать застившие глаза слезы, которые мешали им последний раз лицезреть покойного друга. Керим сдавленным голосом проговорил:

— Твоя жизнь была коротким сном, но она очистила наши сердца и наполнила их любовью. Нам не могло прийти в голову, что ты покинешь нас так скоро, что будешь убит рукой жителя нашей неблагодарной улицы, той самой, которую ты любил и лечил и которая отблагодарила тебя тем, что убила воплощенные в тебе любовь, милосердие и исцеление. Она заслужила проклятие на вечные времена.

Заки, рыдая, воскликнул:

— Почему лучшие уходят, а преступники остаются?

— Если бы не любовь к тебе, запечатлевшаяся в наших сердцах, мы навсегда возненавидели бы людей, — проговорил Хусейн, а Али добавил:

— Мы не будем знать покоя, пока не искупим нашу трусость. Когда друзья покинули склеп, направляясь в пустыню, свет зари расцветил горизонт, подобно распустившейся алой розе.

61

Никто из друзей Рифаа больше не появлялся на улице Габалауи. Их близкие полагали, что они вместе с Рифаа тайно покинули улицу, спасаясь от мести футувв. А на самом деле они жили на краю пустыни, испытывая страшные душевные муки, терзаясь раскаянием и всеми силами стараясь превозмочь боль утраты. Гибель Рифаа была для них ужасней любой сердечной раны. И единственное, что оставалось им в жизни, — это надежда продолжить дело Рифаа и тем самым бросить вызов смерти и покарать убийц. Они не могли вернуться на улицу, но надеялись, что и за ее пределами смогут встречаться с ее жителями.

Однажды утром жилище Наср пробудилось от громкого плача Абды. Соседи сбежались, чтобы узнать, что случилось, и услышали, как она охрипшим голосом причитает:

— Мой сын Рифаа убит!

Лица людей омрачились, они обратили взгляды к Шафеи, и тот, утирая слезы, пояснил:

— Его убили футуввы где-то в пустыне.

— Убили моего сына, который в жизни пальцем никого не тронул! — продолжала стенать Абда.

— А знает ли об этом наш футувва Ханфас? — спросил кто-то из соседей.

— Он был среди убийц, — гневно проговорил Шафеи.

— Его предала Ясмина и указала Бейюми, где его найти! — сквозь слезы сказала Абда.

На лицах собравшихся отразилось негодование, а один из них высказал догадку:

— Вот почему она живет в доме Бейюми после того, как жена ушла от него!

Весть о гибели Рифаа быстро облетела весь квартал Га-баль. Ханфас, придя в дом Шафеи, закричал на него:

— Ты что, с ума сошел? Что ты сказал обо мне? Шафеи встал перед ним с видом человека, которому уже нечего терять, и ответил:

— Ты участвовал в его убийстве, хотя долг нашего футув-вы защищать нас!

Ханфас изобразил возмущение.

— Ты сумасшедший, Шафеи! — воскликнул он. — Ты сам не знаешь, что говоришь, но, клянусь, я научу тебя уму-разуму.

С этими словами он покинул дом Шафеи, делая вид, что кипит от гнева. А известие о смерти Рифаа тем временем дошло и до квартала, где Рифаа поселился после того, как покинул квартал Габаль. Оно повергло жителей квартала в смятение и горе. Они оплакивали смерть юноши и возмущались его убийцами. Чтобы их утихомирить, футуввы вооружились дубинками и ходили взад и вперед по улице, устрашая людей своим грозным видом. А через некоторое время распространилась еще одна новость: песок к западу от скалы Хинд пропитан кровью Рифаа. Шафеи и его близкие друзья отправились на поиски тела Рифаа. Они перекопали весь песок в этом месте, но так и не обнаружили никаких следов. Это вызвало новую волну негодования, люди терялись в догадках и ждали, что в скором времени на улице обязательно что-то произойдет. Многие приходили в квартал Рифаа, чтобы узнать у его жителей, что сделал Рифаа и за что он убит. Люди рода Габаль говорили:

— Рифаа убит, а Ясмина живет в доме Бейюми…

А футуввы однажды ночью отправились на то место, где они зарыли убитого Рифаа, и стали при свете фонаря раскапывать песок, но так и не отыскали тела.

— Может быть, его нашел Шафеи? — предположил Бейюми.

Но Ханфас возразил:

— Нет! Он тоже не нашел, так мне сказал мой соглядатай.

Бейюми топнул ногой и вскричал:

— Значит, это его друзья! Мы допустили ошибку, позволив им убежать. Теперь они будут тайно нам мстить!

Когда они возвращались на свою улицу, Ханфас сказал Бейюми:

— Пока Ясмина будет жить в твоем доме, муаллим, она будет доставлять нам много неприятностей.

— Лучше признайся, что ты самый слабый из футувв! — вспыхнул Бейюми.

Ханфас ушел, чувствуя себя оскорбленным.

Положение в кварталах Габаль и Рифаа все больше накалялось. Футуввы преследовали недовольных и установили настоящий террор, и теперь жители улицы старались не выходить из домов без крайней на то необходимости.

Однажды вечером, когда Бейюми сидел в кофейне Шалдама, родственники его жены проникли в его дом, чтобы расправиться с Ясминой. Она, почуяв опасность, бросилась бежать в чем была в пустыню и бежала в темноте как безумная, пока не убедилась, что ее преследователи отстали. Тогда она остановилась, тяжело и часто дыша, с запрокинутой головой и закрытыми глазами. Так она стояла, пока не отдышалась. Оглянувшись назад, она никого не увидела, но ей было страшно возвращаться ночью на свою улицу. Тут она заметила впереди слабый свет, исходивший, возможно, из какой-то хижины, и поспешила туда, надеясь найти там приют до утра. Дорога оказалась неблизкой. Как она и ожидала, светились окна хижины. Ясмина подошла к двери и позвала хозяев. Неожиданно она очутилась лицом к лицу с закадычными друзьями ее мужа: Али, Заки, Хусейном и Керимом.

62

Ясмина словно приросла к земле. В страшном смятении она переводила взгляд с одного лица на другое и чувствовала себя как в кошмарном сне. Четверо мужчин представлялись ей стеной, вырастающей на пути человека, по пятам которого гонятся преследователи. Они смотрели на нее с презрением. Особенно тяжел был взгляд Али. Не помня себя от страха, Ясмина воскликнула:

— Я не виновата! Клянусь, не виновата. Я ведь была с вами, пока они не напали на нас, и убежала так же, как и вы!

Лица мужчин нахмурились, а Али сквозь зубы спросил:

— Кто тебе сказал, что мы убежали?