Разбуженная тигрица - Фела Смит

Ариэль любила всегда самозабвенно и свободно, естественно и раскованно, без притворства и жеманства. Дилан начинал понимать ее сущность, сущность той Ариэль, которую он почувствовал в первый раз, увидев выходящей из джунглей под дождем.

«В Англии я задыхаюсь».

Ее слова эхом отдавались у него в голове. Он впервые понял, что она хотела этим сказать. Англия едва не погасила ее внутренний огонь, едва не истребила те качества, которые делали ее самой собой.

Его руки крепче обняли ее, когда Дилан вдруг понял, чего он едва не лишился. Завтра же он распорядится приготовить все к отъезду в Каир. Ему надо отослать письмо Генри и Маргарет.

Но это будет завтра. Этой же ночью он хотел только обнимать Ариэль.

Глава ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Покинув Александрию, они быстро сменили роскошную благодатную зелень города на бесплодную пустыню. Полуденное солнце отражалось от бескрайних песков, раскинувшихся перед ними. Их маленький караван был просто точкой ландшафта, когда они продвигались к Каиру.

Путешествие их было волнительным, вызывавшим веселое нервное возбуждение переходом через пустыню верхом на верблюдах. Даже у Ариэль начало подниматься настроение. Чем дальше она оказывалась от Александрии и Брюса, тем беззаботнее себя чувствовала.

Пустыня была полной противоположностью джунглям, которые так любила Ариэль, но тем не менее и в ней было свое очарование. Сухой жар и пустынный ландшафт раскинулись перед ней, не давая ни малейшей надежды на облегчение, бросая вызов, на который откликнулась так долго дремавшая ее внутренняя сущность. Ариэль пробуждалась, словно цветочный бутон.

До нее доносилась легкая болтовня, равномерный топот верблюдов, изредка издающих пронзительные крики. Тепло и равномерное покачивание седла действовали на нее умиротворяюще, и она пребывала в расслабленном, полусонном состоянии.

Сначала точки на горизонте не вызывали тревоги, но когда они превратились в черные фигуры на лошадях, путешественники насторожились. Проводники уверяли путников, что теперь на караваны больше не нападают, даже свирепый бедуин не осмелится на подобный шаг, но Ариэль интуитивно чувствовала опасность.

Когда незнакомцы приблизились, их численность усилила ее беспокойство. Проводники же продолжали уверять ее в отсутствии опасности. Ариэль видела, как напрягся Дилан. В его глазах появился опасный блеск. Смуглолицые темноглазые арабы окружили их, и Ариэль почувствовала, как нарастает в ней неотступный страх.

Дилан подъехал поближе к Ариэль. Он остановил мужчину, который был впереди них, и сказал:

— Не будьте дураком.

Молодой мужчина не стал доставать револьвер из потайного кармана пиджака.

— Их вчетверо больше нас. Нам следует подумать о женщинах и детях. Не провоцируйте их.

Ариэль оглянулась и убедилась, что Дилан прав. Проводники пытались заговорить с налетчиками, но те на них просто не обращали внимания. Сначала пришельцы не применяли силу, они просто скакали между ними. Ариэль не понравилось то, что они постепенно расположились таким образом, что караван оказался полностью окружен. Один всадник медленно скакал между ними, словно выискивая что-то или кого-то. Наконец всех резко остановили. Начальник каравана попытался заговорить с одним из незнакомцев, но его оттолкнули, словно надоедливое насекомое. Ариэль увидела, что Дилан гневно сжал зубы. Его лицо стало мрачным и угрожающим, но он продолжал молчать.

Когда араб приблизился к ней, Ариэль почувствовала, как зашевелились волоски у нее на затылке. Черные глаза его испытующе заглянули в ее глаза, взгляд в глубине их был ей знаком. Араб пустил своего жеребца вперед, а следом повел верблюда Ариэль. Незнакомец потянулся к ней, и Ариэль услышала, как зарычал Дилан, бросаясь на ее защиту. Все бедуины тотчас же вытащили оружие — ружья и сабли.

Ариэль оглянулась и увидела, как Дилана окружают, не давая ему под угрозой применения оружия тронуться с места. Только глаза и напряженная челюсть выдавали его беспредельную ярость. Ее внимание вновь привлек мужчина, ехавший рядом с ней, когда тот потянулся к ее шляпе и в нетерпении сдернул ее вместе со шпильками.

Волосы Ариэль рассыпались по плечам и спине. Каштановые их пряди отражали солнечный свет, создавая видимость огня. Бедуин наклонился поближе и запустил руку в шелковистые волосы. Дилан рванулся вперед. Прежде чем он успел добраться до них, его схватили четверо всадников.

Ариэль попыталась спрыгнуть на землю, но рука в волосах напряглась, удерживая ее на месте. Увидев, как поднялся револьвер в руке незнакомца и нацелился в голову Дилана, она чуть не вырвала Волосы, бросившись к мужу. Сильные руки схватили ее за талию и перекинули с верблюда на лошадь. Они так сильно сжали ее, что она чуть не задохнулась.

— Пусти меня, — громко вскричала она, лягаясь и молотя кулаками своего захватчика.

Незнакомец жестоко дернул ее за голову так, чтобы его тяжелый взгляд проник в ее сознание.

— Успокойся, или он умрет.

Она замерла, боясь даже вздохнуть. Дилана также перебросили через лошадь, и прежде чем Ариэль уяснила, что происходит, незнакомцы пришпорили коней. Она выгнулась и увидела, что люди, с которыми они путешествовали до этого, становятся все меньше и меньше и вскоре совсем исчезли из виду.

Снова повернувшись к бедуину, она завопила:

— Куда вы везете нас? И почему?

Темные глаза взглянули на нее, и по морщинкам, появившимся вокруг глаз, она поняла, что незнакомец улыбается. Он ничего не сказал и только сильнее пришпорил коня.

Когда они остановились, въехав в лагерь, расположенный в оазисе, был уже вечер. Человек, захвативший Ариэль, спустил ее с лошади, но она не чувствовал ног и в изнеможении упала на землю. Бедуин спрыгнул рядом с ней и глянул на нее сверху. Его одежды развевались на ветру, придавая ему зловещий вид. Ей хотелось куда-нибудь спрятаться, но она не могла. Он подхватил ее на руки и внес в палатку, где небрежно бросил на гору подушек.

Ариэль не двигалась, пользуясь возможностью восстановить силы после долгой езды и изучить человека, возвышающегося над ней.

Она не видела, куда отвели Дилана, и даже не знала, все ли с ним в порядке. Рассудок ее отвергал даже возможность чего-то плохого.

Бедуин молчал. Вскоре появились четыре женщины. Он что-то сказал одной из них, и та поспешила к Ариэль. Очень нежно она заставила ее встать и увела в конец палатки. Отдернув занавеску, она жестом пригласила ее войти.

Ариэль не знала, следует ли ей подчиняться, и обернулась на бедуина. Две женщины снимали с него пыльную одежду. Ариэль быстро решилась и нашла прибежище за занавеской. Подошла еще одна женщина, и они начали раздевать ее.