Шепот ночи - Лидия Джойс

– Нет, – тем же тоном повторила она. – Теперь все изменилось. – Ее голос сорвался на последнем слове. Это проявление слабости оказалось трещиной, сквозь которую хлынули все ее сомнения. – Что с нами будет? – Алси взглянула на него, и от страха в ее глазах у Думитру сжалось сердце. – Что будет с тобой? Эти люди так обрадовались, когда поняли, кто ты, и это меня пугает.

– Не знаю, – решительно перебил ее Думитру.

Князь Обренович сделал сербских повстанцев пешками в большой политике, и, хоть, без сомнения, сочтет правителя соседних земель полезным инструментом в своей игре, Думитру представления не имел, какая участь его ждет. Он мог дать Алси пустые заверения, но не думал, что она заслуживает успокоения и лжи.

Алси молчала, хотя и не опустила огромных, окруженных темными тенями глаз. Потом она снова отвернулась, и Думитру не коснулся ее, хотя видел, что ее плечи содрогаются от сдавленных рыданий, – он не был уверен, что хочет это сделать.

Он смотрел поверх нее на огонь, пока пламя не угасло, оставив подернутые золой угли. Беспокойные мечты увлекли его в сон.

На следующее утро появились несколько мужчин в хороших английских костюмах и расплатились с гайдуками, которые отправились восвояси. Думитру объяснил Алси, что мужчины в костюмах – повстанцы, и то, как он произнес это слово, испугало ее. Он также сказал ей, куда их везут: в особняк князя Обреновича в Белграде. Князь коварен и безжалостен, сказал Думитру, и пользуется любой возможностью расширить собственные владения. В хаосе революции Обренович заставил султана признать его своим наместником в Белграде. Христианин, серб, чей княжеский титул насчитывает больше четырех веков, он в благодарность послал султану голову Карагеоргия, сербского героя и борца за независимость.

После такой обильной информации Алси долгими часами рисовала себе самое мрачное будущее для них обоих. Но, как ни медленно тянулся день, наконец наступила ночь, и Алси, измучившись, впала в забытье. Никогда она не ездила верхом так долго и так далеко. Она думала, что подвергала себя риску, сбежав от Думитру, но теперь понимала, что тогда и не знала, что такое настоящие трудности. Усталость затуманивала ее ум, боль свинцовой тяжестью вдавливала в землю, мышцы отчаянно протестовали против прежде неведомых страданий.

Повстанцы время от времени тихо переговаривались, но Алси даже не могла уловить, на каком языке они говорят. Она попыталась отвлечься математикой, стараясь сформулировать задачу.

Если свойства гиперкомплексных чисел можно описать уравнениями, которые действуют в области рациональных чисел, возможно, есть способ разложить гиперкомплексные числа на составляющие и вести расчеты отдельно. В конце концов, в физике вектор силы можно разложить на ортогональные проекции и рассчитать каждую отдельно, что значительно упрощает задачу. Почему так нельзя поступать с гиперкомплексными числами?

Дальше этого умозаключения Алси продвинуться не смогла. Числа и линии путались в ее уме, превращаясь в бессмыслицу. Полная луна поднималась все выше, в ее рассеянном свете Алси грезились таинственные тени. Впереди, покачиваясь в седлах, ехали всадники. Земля казалась задремавшей Алси огромным непостижимым гобеленом, который с каждой пройденной милей все глубже затягивал ее в себя, и в который ее судьба прихотливо вплеталась серебристо-черной нитью. Она почувствовала, что падает, и проснулась, в последний момент успев удержать равновесие. Кавалькада остановилась. Алси с изумлением оглянулась вокруг. Вместо привычной чащобы и бездорожья перед ней было что-то очень похожее на гостиницу. С одной стороны конюшня, с другой – собственно гостиница, двор замыкали две высокие каменные стены. Ворота крепко заперты. Ни спасения, ни выхода.

Подросток неопределенного возраста и пола стремглав выскочил из дверей гостиницы и, заговорив со спешившимися всадниками, взял под уздцы их лошадей. Вскоре появились еще несколько подростков. Похитители кивком приказали пленникам спешиться. Думитру спрыгнул на землю, Алси, преодолевая боль, вылезла из седла, стараясь не обращать внимания на плохо скрываемые усмешки сербов. Когда она коснулась земли, ноги просто подогнулись под ней.

Думитру оказался рядом прежде, чем Алси растянулась в грязи, его руки спасли ее от унизительного падения. Эти руки были такими сильными, до боли знакомыми. Даже после погони за ней, после вынужденного купания в реке и долгой поездки верхом от него все еще исходил его неповторимый запах, теплый, мужской, навевавший уверенность в безопасности. В какой-то безумный миг Алси захотелось уткнуться лицом в грудь Думитру, и пусть весь мир исчезнет…

Но слишком многое изменилось с того момента, когда она так прижималась к нему.

– Спасибо, – только и прошептала она. Алси хотела отстраниться, но не осмелилась это сделать, поскольку ее ноги опасно дрожали. – С тех пор как гайдуки уехали, тебя не связывали. Почему ты не попытался бежать?

Если она и ожидала благородных объяснений, ее надежды тут же развеялись.

– Разве ты не видела мою лошадь? – спросил Думитру. – На ней далеко не уедешь.

– Понятно, – ответила Алси, пряча под прагматизмом внезапное разочарование.

Все правильно. Именно так теперь обстоят дела между ними, после того, что он сделал с ней, а она – с ним. И эго хорошо, потому что теперь она знала правду и не хотела возвращаться к прошлому.

К тому времени, когда они вошли в гостиницу, ноги Алси окрепли, но у нее не было сил отстраниться от Думитру. Интерьер был таким же, как на любом постоялом дворе на востоке Франции. Значит, в углу обязательно есть приватная гостиная. Двое из их похитителей нетерпеливо стояли в дверях, остальные следовали по пятам за пленниками на случай… На случай чего? Что Думитру, проходя мимо камина, схватит кочергу и начнет орудовать ею как шпагой? Но Думитру не отпускал руку Алси и не сделал попытки перепрыгнуть через стол, он спокойно шел рядом с ней. Алси на один его шаг делала три торопливых шажка.

Когда они вошли в комнату, Алси застыла. Она словно оказалась в фантастическом мире, сменившем грубую реальность. Зеленые обои, зеленый с красным ковер на полу – настоящий ковер! – мебель из красного дерева с пунцовой обивкой, забавные маленькие столики, покрытые скатертями с бахромой и уставленные фарфоровыми пастушками. Это так напоминало Англию, что Алси от тоски по родине хотелось плакать. Оставив Думитру, она упала в ближайшее кресло, голодными глазами разглядывая все вокруг. Один из мужчин что-то коротко сказал Думитру, тот ответил, и хотя они говорили по-немецки, Алси была не в состоянии ничего понять. Думитру плюхнулся в кресло, свет от лампы упал на его лицо. Алси впервые заметила, как он осунулся, увидела темные тени под глазами черную щетину на подбородке, контрастирующую с седыми волосами. Усталость придавала ему опасный, даже пугающий вид, но не уменьшала его красоту. Казалось, комната поплыла у Алси перед глазами… Сказав что-то напоследок Думитру, повстанцы вышли, накрепко заперев за собой дверь.