Наваждения - Макс Фрай

В звенящей тишине его голос показался мне безжалостно громким, как голос врача, замершего на пороге операционной после какого-нибудь рискованного этюда со скальпелем.

Кенлех снова молча кивнула.

– Ну, если он жив, значит, ничего непоправимого не случилось, – невозмутимо подытожил Шурф. – Тебе следует успокоиться и рассказать нам все с самого начала, леди Кенлех.

С этими словами он заботливо помог ей устроиться в кресле, вручил кружку с горячей камрой и даже осторожно погладил по голове своей смертоносной ручищей в здоровенной защитной перчатке – событие, на мой взгляд, беспрецедентное. Впрочем, было бы чему удивляться. И сама Кенлех, и ее сестрички наделены редким даром пробуждать отцовские инстинкты в каменных, казалось бы, сердцах господ Тайных Сыщиков, начиная с меня самого.

– Спасибо, сэр Шурф, – пискнула Кенлех. Дар речи, хвала Магистрам, вернулся к ней довольно быстро. – Наверное, я должна была просто прислать зов и попросить, чтобы кто-нибудь приехал к нам домой. Но я так растерялась! Все не могла решить, кому именно следует присылать зов в таких обстоятельствах. Максу, или вам, или самому сэру Джуффину, или еще кому-нибудь? Поэтому я приехала. Решила, что расскажу обо всем тому, кого застану на месте.

Я невольно улыбнулся: время от времени с нашей Кенлех случаются тяжелые приступы нерешительности. В такие моменты она вполне способна грохнуться в голодный обморок за накрытым столом, пытаясь понять, с какого блюда следует начинать трапезу.

– Итак, Мелифаро жив, – нетерпеливо сказал сэр Кофа. – И что же в таком случае с ним не так, девочка?

– С ним все не так, – объяснила Кенлех. – Он сидит в гостиной, не двигается и почти не дышит. И ничего не говорит.

– Не двигается и ничего не говорит? – Лонли-Локли недоверчиво приподнял одну бровь. – Да, пожалуй, с ним действительно что-то не так.

– Он ничего не говорит и, кажется, ничего не слышит, – испуганно подтвердила Кенлех. – Во всяком случае, он никак не реагирует на происходящее. И у него такое счастливое лицо! Это почему-то кажется мне особенно жутким.

– Поверь мне, девочка, если бы у него при этом было несчастное лицо, нам следовало бы волноваться гораздо больше, – заверил ее сэр Кофа. – Судя по твоему описанию, мальчика околдовали. Но, по крайней мере, мы можем быть уверены, что его никто не мучает. Не так уж мало.

Ко мне наконец-то вернулась способность соображать и дар речи заодно.

– Нужно съездить, посмотреть, что случилось, – предложил я. – Кто со мной?

– Тебе решать, – пожал плечами Лонли-Локли. – Но думаю, что мое участие в этом деле не принесет пользы. Убивать там пока некого, а бороться с наваждениями я не мастер. Разве что с собственными.

– Зато вы, Кофа, наверняка великий знаток наваждений? – я вопросительно посмотрел на нашего Мастера Слышащего.

– Твоя правда, – задумчиво согласился он. – Великий или нет – это еще вопрос. Но знаток, чего греха таить.

Я кивнул и посмотрел на Нумминориха:

– Поехали с нами, сэр нюхач. Кто знает, что ты там сможешь унюхать?

Несколько минут спустя мы переступили порог гостиной Мелифаро. Наш коллега, самое непоседливое человеческое существо всех Миров, совершенно неподвижно сидел на полу, скрестив ноги. Бессмысленный взгляд его широко распахнутых глаз был устремлен в какие-то неведомые дали. Белки блестели, как стеклянные бусины на мертвой физиономии дешевой куклы. Словом, то еще зрелище.

Кенлех подошла к нему и нежно потрясла за плечо. Разумеется, парень и не пошевелился. Судя по всему, с таким же успехом она могла бы огреть его по голове ближайшим табуретом.

– Вот видите! – с отчаянием сказала она. – И так все утро.

– А теперь рассказывай по порядку, – попросил я. – Ты говоришь, все утро. Значит, вчера вечером он был в порядке?

– Да. – Кенлех немного подумала и смущенно добавила: – И ночью тоже. А сегодня утром… Я проснулась довольно поздно и подумала, что он уже отправился в Дом у Моста. Обычная история: я вечно просыпаюсь чуть ли не в полдень и почти никогда не застаю его дома. Но когда я зашла в гостиную, выяснилось, что Мелифаро не уехал. Сначала я очень обрадовалась, что муж дома, но он не отозвался на мое приветствие. Он вообще ни на что не реагирует, сами видите!

– Видим, – согласился я. – Кофа, вы уже что-нибудь понимаете?

– Ну как тебе сказать, мальчик, – вздохнул сэр Кофа. – В общем-то, пока не очень… А что это у него в руке?

– У него в руке?

Я подошел к Мелифаро и увидел, что в его левом кулаке действительно зажат какой-то крошечный предмет. Я осторожно взял его за руку. Она была холодной и неестественно тяжелой, как у мертвеца. Я хотел было разжать одеревеневшие пальцы, но с удивлением обнаружил, что моих скромных сил тут недостаточно. Парень мертвой хваткой вцепился в свое сокровище.

– Не нужно прикасаться к этой штуке, Макс. По крайней мере, пока, – строго сказал сэр Кофа. – Может быть, это опасно.

– Не знаю, насколько оно опасно, но я все равно не могу взять в руки так называемое «это», – проворчал я. – Сэр Мелифаро упорно не желает расставаться со своей игрушкой. Явсегда подозревал, что с возрастом он станет жутким скрягой!

Я старался говорить о Мелифаро так, словно он меня слышит и может ответить полной взаимностью. Я был совершенно уверен: пока я отношусь к нему как к живому, он и будет живым, несмотря ни на что. Такая вот примитивная магия для повседневного пользования, весьма рекомендую за неимением лучшего рецепта.

– Она странно пахнет, эта вещица, – неожиданно сказал Нумминорих. – Медом, сыростью и, как ни странно, рыбой. И еще чем-то совершенно мне незнакомым. Целая смесь экзотических запахов. Так иногда пахнет в порту, когда приходит корабль из далекой страны. Наверное, эта вещица совсем недавно попала в Ехо в трюме какого-нибудь куманского парусника.

– Почему именно куманского?

– Потому что все корабли, приходящие из Куманского Халифата, пахнут медом, – объяснил он. – И даже матросы, сошедшие на берег с этих кораблей. Куманцы с детства едят такое количество меда, что их тела навсегда пропитываются его запахом. Во всяком случае, я его чувствую. Впрочем, это не самое неприятное, с некоторыми ребятами случаются вещи и похуже. От изамонцев, например, пахнет козьей шерстью, даже если их хорошо вымыть и облить несколькими литрами ароматной воды, – не знаю уж почему… В общем, я совершенно уверен, что эта штуковина приехала к нам из Куманского Халифата. Или, по крайней мере, долгое время принадлежала кому-то из тамошних жителей.

– А ты мог бы пойти по запаху этой вещицы, как по человеческому следу? – заинтересовался я. – Хорошо бы узнать, откуда она взялась в этом доме.