Хозяйка чужого дома - Татьяна Тронина

– Ну-с, не буду вам мешать, – через некоторое время произнес Игорь, бесстрастно наблюдая, как Лара торопливо распихивает по рюкзакам и сумкам свои вещи. – Пойду прогуляюсь пока. Ларочка, и что это у тебя столько черной одежды? Вечный траур какой-то…

– Игорь, давай поговорим по-мужски. Скажи, что ты обо мне думаешь… – Костик, похоже, со свойственным ему добродушием решил взбодрить соседа – все-таки совесть его мучила.

– Ничего не думаю, – равнодушно произнес Игорь, выходя из дома.

– Игорь! – вскрикнула Лара и уткнулась в черную шелковую блузку, всю пропитанную горьким ароматом французского парфюма. – Игорь…

– Лара, ну что ты! – Костя обнял ее изо всех сил, отвел руки от лица. – Все будет хорошо.

– Костя, но мне его так жалко, так жалко… Я не думала, что будет так жалко!

– Ты кого любишь – его или меня?

– Тебя…

– Вот и думай только обо мне. Он переживет, а вот я умру без тебя.

– А куда он ушел? Вдруг он что-нибудь с собой сделает?

– Он ничего с собой не сделает, уж поверь старому людоведу и душелюбу, я в человеческой психологии неплохо разбираюсь. Он ушел, чтобы не мешать нам. Ближе к ночи вернется, обойдя весь район, потом ляжет на диван, чтобы упиться страданиями, и начнет размышлять, почему ты его бросила. Решит, что во всем виноват он, а потом уснет неожиданно для самого себя. Утром он проснется и, глядя на летнее солнышко, поймет, что все не так уж плохо, даже больше того – свобода таит столько заманчивых перспектив…

– Ты уверен? – с изумлением спросила Лара, смахнув слезу со щеки.

– А то! Миль пардон, сейчас сбегаю к себе за чемоданчиком…

– Костя, погоди… А Елена? Она как?

– Она только обрадовалась! Ты представляешь – самым натуральным образом обрадовалась! Собственно, этот разговор она первой и завела: мол, надо бы нам расстаться, потому что я жажду одиночества, ты мне надоел и так далее.

– Она о нас знала?

– Нет! – расхохотался он.

Солнце уже опустилось за горизонт, но последний ярко-красный луч еще горел над землей, трепетавшая на легком ветерке листва отсвечивала багрово-черным театральным пламенем. Было совсем светло, несмотря на поздний час, и маленький пригород еще шумел бурной летней жизнью – вопили подростки на спортивной площадке, гоняя мяч, молодежь постарше бренчала где-то за кустами на гитаре и пела какие-то заунывные песни на темы всеобщего непонимания. Старушки еще сидели поредевшими гроздьями у подъездов, ведя неспешную беседу о политике нового президента. Гудел высоко в голубом вечернем небе самолет, стучали колесами последние электрички. Мир и покой царили на земле, короткая летняя благодать охватывала все вокруг, до самой последней чахлой травинки у обочины.

И все это странным образом диссонировало с тем, что творилось сейчас на душе Игоря. Вернее – ничего там не творилось. Он медленно шел куда-то вперед, с удивлением, не узнавая, глядел по сторонам и не понимал, почему же боль все никак не настигнет его. Он знал, что ему должно быть больно, ужасно больно. Может быть, ему надо было броситься с ножом на вероломного соседа, умолять Лару не делать чудовищной ошибки… Слезы должны были катиться у него из глаз… Ситуация самая подходящая, не грех и мужчине поплакать, когда любимая жена неожиданно бросает его.

Но ни слез, ни жажды мщения у Игоря не было – ему словно сделали укол с заморозкой в самый главный нерв, прямо в сердце. Сердце было холодным, оно ни на что не реагировало. Игорь шел все дальше вперед, оглядываясь по сторонам, пытаясь взглядом зацепиться хоть за какую-нибудь мелочь, способную вывести его из странного оцепенения… «Она меня бросила. Лара бросила меня…» – засела в мозгу одна-единственная мысль.

На пустыре собачники возились со своими собаками, кто-то крикнул ему приветствие. Кажется, тот самый сосед, Жариков… Игорь механически помахал ему в ответ рукой и пошел дальше.

Сумерки стремительно и неотвратимо накрывали землю, едва трепетала листва в жарком летнем воздухе, и казалось, это вздыхали тысячи влюбленных, прячась за деревьями. «Она меня бросила».

Он был уже в лесу, шел по широкой ровной тропинке, вытоптанной шагами тысячи гулявших здесь людей. В этот час здесь было совсем безлюдно, и Игорь не ощущал ни беспокойства, ни усталости. Ну хоть что-нибудь должно же появиться перед его глазами, способное вывести его из ступора?

Подмосковный лес оказался на удивление большим. Игорь долго бродил по нему, в лунном свете выискивая тропинки, продираясь сквозь заросли, словно в какой-нибудь глухой сибирской тайге, и чуть не провалился к какой-то колодец. Возможно, лес и не был таким большим, как показалось Игорю, просто он бродил по одним и тем же тропинкам, свивающимся в затейливый лабиринт. Бродил по кругу. Наконец каким-то чудом выбрался на берег Яузы.

Он обвел берег равнодушным взглядом. Крутой склон, серебряная в лунном свете трава, поваленное дерево со страшными торчащими корнями, мрачно оскалившееся в темноте, словно хищный зверь, готовый напасть на свою жертву…

Игорь сел на поваленный ствол, посмотрел на небо. В небе были звезды – и больше никого. Никого, кто смог бы объяснить ему случившееся. «Господи, что же мне делать? – растерянно подумал он. – И что же все-таки произошло? Почему?»

Он не чувствовал ни времени, ни пространства, весь сосредоточенный на желании понять жизнь. Перед его взором мысленно пронеслись картинки из прошлого – как они познакомились с Ларой, как жили первое время, он вспомнил надутую, недовольную физиономию своей тещи, Анны Георгиевны, с какой она сидела на свадьбе дочери, вспомнил прелестные, беззаботные дни на старой квартире, друзей, знакомых… Вот Лара приходит с работы, вот она открывает утром глаза… Ничего особенного в этих воспоминаниях не было. Вероятно, жизнь тысяч миллионов людей ничем не отличается от его жизни. Но почему так не хочется расставаться со всем этим, бросать прожитые вместе с Ларой годы в пустоту, в бездну, вычеркивать их навсегда?…

Небо светлело, розовело, голубело, наступил ранний летний рассвет. «Что за ерунда такая? – с досадой продолжал думать Игорь. – Ведь должен же быть ответ!» Ему не хотелось ни спать, ни есть, усталости не было. «Интересно, а почему я ничего не замечал? Лара же всегда говорила мне, что я очень чуткий, вижу любые изменения в ее настроении. Отчего же тогда я не обратил внимания на происходящую в ней перемену? А в ней и не было никаких перемен… Что они делали, когда встречались с Костей? Как между ними завязалась эта неожиданная любовь? Где следы всего происходившего недавно, почему я их не вижу? Может быть, когда-то они сидели на этом дереве на берегу реки и целовались… Чушь. Почему здесь… Или не чушь?»