Второе предупреждение. Неполадки в русском доме - Сергей Кара-Мурза

3. Неверная трактовка природы данного исторического периода

Первая цель промышленной политики видится так: «Устойчивое экономическое развитие, для чего необходимо создание механизма государственного правового и экономического регулирования промышленного развития».

«Устойчивое развитие» — задача не чрезвычайного периода, а далекого стабильного будущего. Сейчас перед РФ стоит задача запуска хозяйства, как заглохшего зимой двигателя. Это иная задача, ее аналог — восстановительный период после войны в СССР, ФРГ и Японии. Сейчас, благодаря ценам на нефть, закрутился малый двигатель ТЭК, но это всего лишь стартер народного хозяйства, а основной двигатель пока что чихает.

Неадекватны и предлагаемые меры. За ориентир предлагают взять опыт Запада: «В истории на примерах целого ряда индустриально и постиндустриально развитых стран было видно, что… Значит, говоря серьезно о промышленной политике, мы должны иметь в виду…». Никакой связи с реальностью РФ это не имеет. РФ находится в очень необычном состоянии деиндустриализации, то есть перехода от структур развитой в рамках плановой системы промышленности к структурам совершенно иного типа с прохождением глубокого спада производства и НИОКР. Надо не брать за образец опыт «индустриально и постиндустриально развитых стран», а исходить из реальной ситуации и тенденций в РФ.

Документ отвергает государственный «дирижизм» и предлагает «понимание промышленной политики как усилий, направленных на перелив капитала из одной отрасли в другую». Это средство несоизмеримо с масштабом проблемы, оно вне времени и не тянет на то, чтобы стать основой промышленной политики. Перелив капитала может быть достаточен лишь в положениях вблизи равновесия. Для него нужны запасы капитала, готового к «переливу». А сегодня в РФ до предела изношен капитал всех отраслей.

Необходим новый период первоначального накопления, новый виток индустриализации, но это отвергается разработчиками промышленной политики РФ. Они хотят «отрегулировать» хозяйство действиями в сфере обращения (правовые нормы, налоги, стимулирование и пр.). Но момент, когда можно было остановить деградацию хозяйства такими мерами, упущен. Локального избытка ресурсов, которые можно было бы «перелить» хотя бы в критические подсистемы хозяйства, нет.

4. Утопический тип мышления

Либеральная утопия, почти изжитая в обществе, довлеет над сознанием экспертов правительства. К целям промышленной политики документ относит: «Стимулирование и включение рыночных механизмов промышленного развития, таких, как обеспечение опережающей разведки месторождений полезных ископаемых, финансирования прикладной и фундаментальной науки, НИОКР, разработки новых технологий, подготовки кадров».

Но за 15 лет мы убедились и обязаны принимать как эмпирический факт, что рыночные механизмы в наших условиях не могут взять на себя финансирование науки, образования и геологоразведки. Это вытекает не из теории, а из практики.

В докладе сказано: «Межсекторальный перелив капитала из банковского в промышленный сектор неэффективен и не работает… Это и есть задача номер один». Но какими средствами располагают банки и каковы потребности в инвестициях? Эти величины несоизмеримы. И почему же банки не делают крупных инвестиций в промышленность РФ? Вкладывать деньги в промышленность РФ невыгодно. Здесь велики издержки производства. Более того, говоря, что вкладывать деньги в РФ вредно.

17 апреля Г.Греф объяснял, что надо делать с деньгами: «Первая функция [стабилизационного фонда] очень малопонятна — это функция стерилизации избыточных денег». Да, функция малопонятная — для здравого смысла, а не для утопии. Стерилизовать деньги — как бродячих собак! Реформа такова, что в РФ «деньги не плодоносны».

Греф объясняет, что деньги «должны изыматься из экономики и не тратиться внутри страны», и продолжает: «Все профессиональные экономисты утверждают в один голос — стабилизационный фонд нужно инвестировать вне пределов страны для того, чтобы сохранить макроэкономическую стабильность внутри страны. Как это не парадоксально, инвестируя туда, мы больше на этом зарабатываем. Не в страну! Это первое».

Вот это и есть кредо промышленной политики РФ на «этапе Грефа-Кудрина» после радикальной деиндустриализации на «этапе Гайдара-Чубайса».

Маска безумия

Все жители России, которые доросли до разумного возраста, непрерывно думают одну думу — как мы залетели в яму нынешнего кризиса и почему нет просвета. Как устроена эта чудесная яма? Оглядываем ее стены — нет зацепки, а под ногами трясина хлюпает и засасывает.

Такие кризисы — не проблема экономики, как и у лошади, завязнувшей в болоте и пожираемой гнусом, главная проблема не в отсутствии овса. Но нам сумели внушить, что все наши проблемы — экономические. Это нам в уши нажужжал гнус. Ладно, поверили, так давайте хоть за эту ниточку потянем, вдумаемся в то, что нам дальше жужжат.

Выступает по телевидению придворный экономист Мау и утверждает, что беда России — высокие цены на нефть. Слишком быстро мы богатеем — и от этого беднеем с невероятной скоростью. У ведущего программу челюсть отвисла от удивления, сам Мау трясется от страха — мол, что же это я плету? А ну как потянут меня к ответу? А что делать бедному подручному Гайдара? Он он знает все показатели и излагает факты. А факт налицо: подскочили цены на нефть в Нью-Йорке — и русские крестьяне не могут купить солярку для весеннего сева. Значит, еще часть наших сельских хозяев разорится, а мы втридорога будем импортировать ножки Буша и подобную им дрянь.

И ведь эта идея — оправдать беды нашей экономики тем, что нам подфартило с ценами на нефть, — овладела «умами» власть имущих. Начальник экспертного управления Президента РФ А. Дворкович вещает с экрана телевидения: «Сегодня у нас проблем больше, действительно, с высокими ценами на нефть, чем благоприятных тенденций. Цены на бензин растут, многие предприятия говорят, что удорожание рубля ведет к потере конкурентоспособности». Если принять эту шизофреническую логику, нам надо было бы вылить нефть в море или раздавать ее даром. Наверное, будь Дворкович купцом, он продавал бы свой товар только если бы это приносило ему убыток.

Яма нашего кризиса потому не имеет просвета, что построена из безумия, а оно — как живой активный туман, постоянно заращивает все щелочки и трещины. И дела, и слова Дворковича или Мау каждый раз рождают страшную мысль: кто безумец — я или они? Мое положение тем более трудно, что они для пользы своего дела иной раз и явно на себя маску безумца наденут. Рынок — наивысшая ценность! Нажива — наивысший идеал православного человека! Это нас сбивает с толку, явный обман этих «реформаторов» скрывает вещь гораздо более опасную и даже трагическую для всех нас. Под маской безумца у «реформаторов» маскируется неизвестность — а может, у них безумие истинное и искреннее?

Казалось бы, что же в этом трагического для нас? Есть же у нас Институт им. Сербского, больница им. Кащенко. Чуть-чуть политической воли, даже того же В.В.Путина, приедут санитары, наденут на них рубахи, отвезут проверить. Если все эти экономисты не симулянты, пусть себе ходят с блаженными улыбками по аллеям и хвастают друг другу: «Я — Адам Смит! А я — Карл Маркс!»

Но этой чуточки политической воли нет. Следом за Мау на конференции со странным названием «Модернизация экономики и выращивание институтов» выступает министр экономического развития Герман Греф и заявляет, что из-за высоких цен на нефть «предстоящие реформы будут очень тяжелыми». Как сообщает РИА «Новости», Греф сказал буквально следующее: «На сегодняшний день легких и популярных реформ не осталось, они будут болезненными и будут нарушать привычный образ жизни».

Казалось бы, услышав такое от министра, который отвечает в России за «выращивание институтов», санитары должны были бы моментально вбежать в актовый зал, сделать бедняге укол и завернуть его в мокрую простыню. Так нет, толпа «модернизаторов экономики» встретила эти безумные слова бурными продолжительными аплодисментами.

Вдумайтесь в слова Грефа: до сих пор реформы были «легкими и популярными» — люди, мол, радовались и изъятию их сбережений, и внезапному обеднению, и росту тарифов на свет и газ, и монетизации льгот. Но теперь эта лафа кончается. Почему же? А потому, что теперь много денег у России, девать их некуда — и вот, реформы придется сделать «болезненными». Можно ли назвать это рассуждениями нормального человека?

Греф сказал, что «интересы государства будут противопоставлены интересам большой прослойки людей». Господа-товарищи, неужели не видно, что человек не в себе или для чего-то притворяется? Эта «большая прослойка людей» при его реформах уже приблизилась к 99% населения. Да мыслимо ли было в истории государство, интересы которого «противопоставлены интересам» такой большой «прослойки»? И мыслим ли был министр, который такие вещи заявляет?