Прости - Олег Юрьевич Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Покинуть погрузившегося в воспоминания хозяина удалось только минут через сорок.
– Видишь, дед если что и помнит, все равно путает, разобрать, что было, чего не было, почти нереально, ты уж извини, – пробормотала Василиса, вышедшая Александра проводить.
– Да что ты! – Он вовсе не возражал перейти на «ты» и благодарен девушке был совершенно искренне. – Имя-то он назвал, а это главное! Вот уж не думал я, что у деда в дневнике ошибка, там-то Иванова. Или я прочитал неверно?
– Жаль, что дед про нее ничего больше не знает. Ты мне напиши, если найдешь ее?
– Непременно. Спасибо тебе за отзывчивость.
Совсем ты, Сашка, обленился, думал он, выруливая из заснеженного двора. Раньше непременно бы постарался продолжить знакомство. Хорошенькая, неглупая, не навязчивая, не кукла с наращенными ресницами. Самое то. А ты как старый дед.
Но уже через пять минут он благополучно забыл и о симпатичной Василисе, и об упреках самому себе. Но каков Колокольцев!
Хотя что-то в рассказе Михайлова было не так. По дедушкиному описанию Тося совсем не походила на первую красавицу пединститута, да еще косички… А этот говорил про длинные волосы. Впрочем, длинные волосы вполне можно заплести. И, наверное, этому Михайлову лучше знать? Он же тогда жил и своими глазами все видел.
Подумав немного, Александр позвонил детективу. Тот отозвался моментально, только голос был запыхавшийся, словно по лестнице бегал. Или дрался с кем-то, подумалось вдруг.
– Добрый вечер, Александр. Что-то не стыкуется?
– Да нет, вроде как раз все стыкуется. Я говорил сегодня с дедовским однокурсником. В вашем списке его не было, он из другой группы, но это неважно. Он помнит девушку. Таисия Ивашова.
– Иванова же вроде?
– Вероятно, я неправильно дедушкин почерк разобрал. Этот Михайлов настаивает на том, что она Ивашова. Таисия.
– Как из Таисии получилась Тося? – спросил Белов, похоже, сам у себя, потому что тут же продолжил: – Впрочем, уменьшительные как только не изобретают. Вас Шурой называют? Это самый простой пример, а, казалось бы, где Александр, а где Шура. Наташа может в Алю превратиться, так что Таисия в Тосю, наверное, тоже. Или, например, в Асю. Так что, ищем Таисию Ивашову?
– Если можно.
– Чего ж нельзя? – хохотнул Белов. – Жалко, что не Канцеленбоген, но Ивашова – это куда перспективнее, чем Иванова, раз примерно в сто, а дополнительные условия и вовсе превращают мифический результат в ощутимо достижимый. Эх, архивы мои, архивы! – пропел он и отключился.
Работать и еще раз работать, развеселился Александр, открывая ленту диспетчера. И, ободренный и обнадеженный, сам не заметил, как наступил вечер. Фонари вдоль серой ленты дороги вблизи были огромными, отдельными, а чем дальше, тем становились мельче, и тем яснее становилось, что нет отдельных огней, есть общая светящаяся нить. Может, это и есть та финишная прямая? Это было очень странное чувство, и Александр, вместо того чтобы ехать домой, покружил немного по городу, благо «час пробок» давно прошел. Когда он выехал к реке, стало и вовсе почти пусто. Ее темная лента, окаймленная светлыми ледяными закраинами, а дальше ярко освещенными набережными, казалась волшебным ожерельем. И место припарковаться нашлось. Он решил, что пройдет по мосту (его верхние опрокинутые «полумесяцы», сейчас усыпанные огнями, казались новогодними гирляндами), а потом вернется по другой стороне и уж тогда точно поедет домой.
Женщина в темном длинном пуховике стояла, пристально глядя в поблескивавшую внизу воду. Стояла так неподвижно, что Александру на мгновение стало неуютно. Сперва просто не по себе, но с каждым шагом – страшнее и страшнее. Нет, он не верил, конечно, в киношные истории про маньяков, оставляющих свои жуткие мертвые «послания» в самых неожиданных местах, не верил, но темная фигура застыла в такой неподвижности, что становилось и впрямь жутко.
Он сперва замедлил шаг, потом, рассердившись на себя, ускорился.
И был уже совсем близко, когда она, должно быть, услыхав его шаги, шевельнулась. Отпрянула, словно он ее напугал.
– Простите, у вас все в порядке? – Александр остановился в нескольких шагах, чтобы не пугать женщину еще сильнее.
Нет, скорее – девушку. Лицо в расплывающемся фонарном свете казалось очень бледным, а выбившиеся из-под шапки светлые волосы почему-то отливали золотом.
– Да… Спасибо… – с запинкой, словно каждое слово требовало серьезных усилий, произнесла девушка, глядя на него хмуро, исподлобья, как нахохлившийся под свесом обледеневшей крыши воробей.
– Может, вам нужна помощь? – как мог мягко переспросил он.
Она как будто не слышала. Мазнула по нему невидящим взглядом, перевела глаза на воду, потом на фонари на противоположном берегу, опять на него. И вдруг усмехнулась:
– Вы боитесь, что я прыгнуть собираюсь? Как в романе или в кино? Ночь, мост и сумасшедшая самоубийца? Интересная мысль… – она словно сама с собой разговаривала. – Только прежде чем прыгать, мне еще раздеться нужно, иначе не выйдет. Пуховик, может, и не настолько непромокаемый, как обещают, но утонуть не даст. Да и вода ледяная, фу, – плечи ее заметно передернулись. – И, главное, все равно без толку. Думаете, зачем к мостам решетки внизу приделывают? Вместо крыльев? Нет, чтоб дураки не прыгали.
Говорила она почти зло, но – говорила. И это успокаивало. И здравого смысла в ее речи хватало.
– Простите, если помешал. Просто забеспокоился, увидев вас в одиночестве в такое время. Просто проезжал мимо, вышел прогуляться, ноги размять и заметил вас. Ночь – не самое подходящее время для одиноких девичьих прогулок.
– Приятно видеть неравнодушного человека. Но со мной действительно все хорошо. Прыгать с моста я точно не собираюсь. Не дождетесь.
– Хороший настрой, – он уже успокоился. – Правильный. Ну, знаете, это когда жизнь, пиная вас, ломает ногу? Что ж, если помощь не нужна…
– Погодите… – девушка нахмурилась. – Вы сказали… проезжали мимо. На машине?
– Ну да. Это важно?
– Я… – она запнулась, словно в неуверенности. – Так вышло, что я оказалась далеко от дома без телефона и денег. Нет, никакого криминала, обычная глупость. Но… Может, вы могли бы меня подвезти? Это, конечно, не слишком удобно…
– Почему же? Очень даже удобно. Моя работа – людей доставлять, куда им требуется.
– Вы таксист? – Девушка оживилась. – Это же прекрасно. Мы доедем до моего дома, я поднимусь за деньгами…
– Моя смена уже закончилась. – Александр и сам не знал, зачем это сказал.
– Что? – Незнакомка опять растерялась. – Но… Простите, я решила… – краснела она, как все белокожие люди, мгновенно и сильно, даже в бледном фонарном свете было заметно.
– Моя смена закончилась, – повторил он, улыбаясь, – поэтому я просто вас подвезу. Вы подниметесь к себе и
