Американский доктор из России, или История успеха - Владимир Голяховский

Я предупредил его, что заседание вовремя не начнется.

— Как так не начнется вовремя, почему?

— Потому что это бразильцы, у них ничего не бывает вовремя.

— А ты откуда знаешь?

— Открытие задержалось на три часа.

— Во дают!..

В знак уважения к Илизарову на этот раз аудитория собралась всего через час после назначенного времени. Гавриил говорил по-русски, я переводил на английский, для Роберта, а он — на португальский, для всей аудитории. Это, конечно, затрудняло работу, но демонстрация слайдов сделала доклад очень эффектным. Темпераментные бразильцы просто бесились от восторга. После лекции они облепили Гавриила, как рой пчел облепляет свою королеву-матку. Все протягивали ему программки конгресса для автографа. Вдруг мы услышали русскую речь: оказалось, в Бразилии живет симпатичный доктор-поляк по фамилии Соломка, говорящий по-русски.

На другой день был устроен официальный прием у ректора университета, физика с мировой известностью, нас представили научной элите. Приезд русского ученого тотчас после поднятия железного занавеса был событием в Бразилии, но и американцы нечасто там появлялись, и нам аплодировали как представителям науки России и Америки. Я впервые почувствовал, какая великая честь представлять Америку за границей. Гавриил, который, как все старые люди, обожал знаки почтения, сиял от удовольствия, украдкой толкая меня локтем:

— Видишь, какая мне честь.

Южноамериканские ученые тогда еще работали изолированно от остального научного мира, поэтому большинство тех, что были на приеме, не говорили по-английски. Но все же один из профессоров свободно им владел, и у нас даже оказались общие знакомые в Нью-Йорке. Мы разговорились, и он пригласил нас с Ириной к себе на обед в ближайшую субботу. Роберт сказал мне, что этот профессор женат на графине, род которой живет в Сан-Пауло четыреста пятьдесят лет, с самого основания города, поэтому ее род почитается, как, наверное, род Рюриковичей почитался когда-то в России.

— Это большая честь — быть приглашенным в их дом, — добавил Роберт.

Прямо с приема нас повезли на торжественное собрание в богатый городской клуб. Мы опоздали всего на полчаса и потом еще час ждали, пока соберутся остальные. Чему посвящено собрание, мы не знали, но, раз нас туда пригласили, то самонадеянно решили, что оно тоже в нашу честь. Многие явились туда вместе с шикарно одетыми женами, бразильянки умеют показать себя. Да и вообще все бразильцы народ веселый и очень любят пышность всякого рода — во всем мире знамениты их карнавалы. Клуб тоже был украшен пышно — цветами и флагами. Наконец приехал мэр города, чего мы никак не ждали, еще какие-то официальные лица и, совсем непонятно почему, много военных, включая духовой оркестр. Нас с Гавриилом усадили в президиуме собрания, Ирина сидела в первом ряду.

Началось с того, что на балкон второго яруса вышли военные трубачи и сыграли ритуальный сигнал. Распахнулись двери, и под звуки военного марша солдаты внесли в зал флаги Бразилии, Советского Союза и Америки. После этого оркестр сыграл гимны трех стран. Солдаты с флагами выстроились по бокам президиума. Выглядело все, пожалуй, даже чересчур пышно, и Гавриил шепнул мне:

— Во дают!

Потом говорились патетические речи: что-то довольно долго говорил мэр, выступал проректор, еще какие-то люди. Время от времени оркестр вдруг начинал играть марш, и все вставали. Переводчика с нами не было, мы с Гавриилом ничего не понимали и скучали. В какой-то момент он спросил:

— Что они говорят?

— Не знаю, я не понимаю португальский язык, — ответил я.

Гавриил искоса недоверчиво глянул на меня, а спустя несколько минут опять спросил:

— А теперь они что говорят?

— Я же тебе сказал, что не знаю португальского.

Помолчав еще минуту, он прошептал с раздражением:

— Но хотя бы что-то ты должен понимать!..

Он так привык видеть меня в роли переводчика, что сегодня на приеме у ректора ему показалось, будто я что-то переводил даже с португальского. Видя, что он нервничает, я, прикидываясь, что какие-то фразы разбираю, стал время от времени нашептывать ему на ухо:

— Он говорит, какой ты великий ученый.

Гавриил с удовлетворением кивал головой.

— А теперь что?

— Говорит, что они хотят назвать твоим именем госпиталь.

Это ему тоже понравилось. Сидящая напротив Ирина украдкой делала нам знаки не болтать. Но Гавриил опять вопросительно смотрел на меня. Тогда я стал шептать ему все, что мне приходило на ум:

— Он говорит, что в Бразилии собираются выпустить твою книгу… что они хотят строить центры по образцу Курганского института… что лечение по твоим методам дает большую экономию…

— Так, так. Это верно. Молодцы они.

Когда после торжественной части мы спустились с эстрады, Ирина меня упрекнула:

— Как некрасиво было с твоей стороны все время болтать!

— Я не болтал, а переводил Гавриилу.

— Как ты мог переводить с португальского?

— А вот так: он настаивал, чтобы я переводил, я и переводил…

Соломку я потом спросил:

— О чем они все говорили?

— Политические речи в связи с предвыборной кампанией — болтовня и демагогия, которую любят разводить в Бразилии.

Хорошо, Гавриила в этот момент не было рядом…

На четвертый день я выкроил время, и Роберт повозил нас с Ириной по городу. В центре современная планировка с широченными бульварами, усаженными цветущими деревьями: в октябре в Южной Америке весна, в южном полушарии все перевернуто вверх ногами.

Несколько раз мы останавливались, чтобы пройтись и выпить кофе. Бразилия — страна кофе. И еще — кокосового молока. На каждом шагу тебе выберут кокосовый орех, отобьют ножом верхушку, и ты можешь наслаждаться его вкусным холодным соком. И вот, попивая кофе на одном из бульваров, я увидел, как под настоящими пальмами Бразилии шел настоящий бразильский почтальон! Все-таки довелось мне увидеть его, о ком я читал в раннем детстве в стихах Маршака. Не знаю только, звали ли этого почтальона Базилио…

На окраине теснились лачуги бедняков, но деревья там цвели еще пышнее, чем в центре. На всех углах звучала музыка, люди лениво пританцовывали самбу. Мы с Ириной дивились богатству и разнообразию природы и бедности жителей.

— Да, земля здесь богатая, рай земной, — сказал Роберт, — но жизнь совсем не райская. А все из-за лености самих бразильцев. Хотите бразильский анекдот? Когда Бог создал землю, он распределил всем народам по куску. Кому достались пустыни, кому горы, кому холодные края, кому землетрясения и наводнения, кому частая засуха. И только в Бразилии — ни землетрясений, ни потопов. Но этот кусок земли пока оставался незаселенным. Тогда люди пришли к Богу с жалобой, что он дал им плохие земли, а лучшую оставил пустой. На это Бог ответил: «Погодите, вы еще не знаете, каких я лентяев и бестолочей там поселю»…