Запах денег - Дмитрий Ромов

дружку своему. Если он пойдёт в отказ, тогда будем решать как-то, но лучше этого избежать…

— А сейчас-то мне что делать? Блин, у меня тут менты, вообще-то. Они ждать не хотят, вы ж понимаете. Организуйте звонок, чтоб они меня минут двадцать хотя бы не дёргали…

— Ладно, — неохотно соглашается он. — Попробую.

Пипец какой-то… Это что такое вообще, отвалился главный элемент защиты или что?

Приходит Пашка. Я делаю знак, чтобы он подождал снаружи и звоню Чурбанову. Блин. Он дома но хорошенько датый уже. Юрий Михалыч, ну что ж ты бухаешь-то чуть не каждый день…

Надо отдать ему должное, он моментально концентрируется и выслушав мой доклад, сразу делается собранным внимательным.

— Что там с уголовником твоим? — спрашивает он.

— Сейчас уточню.

Я снова выглядываю в окно:

— Игорёк, что с Цветом?

— Рука, мягкие ткани, навылет — отвечает он. — Так несмертельно, но кровищи атас. Мышцу разворотило ему. Пуля не очень скоростная.

— Давай мне к трубе старшего, — приказывает Чурбанов.

Я выхожу и прошу капитана подойти к телефону. Он страшно недоволен, потому что… Потому что какого хрена. Телефон в машине — это конечно означает, что всё не просто так и какой-нибудь пранкер вряд ли будет пудрить мозг. В конце концов он соглашается и остаётся впечатлённым. Чуть честь телефонной трубке не отдаёт.

— Егор, значит так, — говорит мне Чурбанов. — Сейчас подъедет подполковник Тайманов Олег Довлатович. Это мой помощник. Он всё решит. А завтра подъедешь ко мне в половине первого.

— Щёлоков сказал, если меня когда-нибудь увидит, мне конец, — говорю я. — Вдруг встречусь с ним.

Смеётся.

— Ладно, на самом деле лучше в другом месте встретимся. Поедем пообедаем. В двенадцать позвони.

На этом мы прощаемся. Ну, собственно и всё. Приезжает подполковник Тайманов. Молодой, лет тридцати семи, строгий, можно сказать, симпатичный дядя. Отец, судя по всему казах, а мать, наверное, русская, ну или кто угодно. Стройный и высокий, подтянутый, выбритый, с широкими скулами и несколько тонкими губами.

Он конкретный, на мистера Вульфа в исполнении Харви Кейтеля, конечно, не похож, но по функциям, скорее всего, идентичен. Человек, который решает проблемы.

Тайманов быстро даёт распоряжения ментам и врачам, которые, бедные, целых полчаса, да какое там, больше, почти час ждали, пока у нас тут всё разрулится. Недовольны все, но есть шанс, что сделано всё будет чётко.

— Ну, ты как, Пабло? — спрашиваю я Цвета, перевязанного и уложенного на носилки. — Как тебе пуля моя, братан? Мягкая?

Я накланяюсь над ним и он легонько хлопает меня по щеке.

— Сочтёмся, — усмехается он. — Девку мне отдашь.

— Щас, — смеюсь я в ответ. — Ты мне брат, конечно, даже ближе, но мы ж не папуасы бабами меняться.

— Отдашь-отдашь, — кивает он.

— Забудь, — отшучиваюсь я, хотя немного напрягаюсь. — Тебе вообще об этом нельзя сейчас думать, а то кровь не туда куда-нибудь перетечёт. А ты чего сказать-то ей хотел, когда выскочил? Ирина, Ирина, Ирина… И всё? Дальше-то что? Заклинило что ли? Я тебе говорю, отток крови — это вещь такая, когда от мозга отливает, то забываешь, в натуре, что…

— Так, всё иди, мне ехать надо, — перебивает он. — Шутник, мля…

— Ты там смотри, время впустую не теряй, не бычься в госпитале, — говорю я, уже зная, что его везут туда же, где лежал и я. — Прикинься милым парнем, заведи контакты полезные.

— Ты на что намекаешь? Чтоб я там мужикам глазки строил?

— Ну, а что, если надо для дела?

Партийные боссы разъезжаются сразу, как прибывает Тайманов. И сейчас мы остаёмся с ним, Платонычем и Ириной. Ну, и парни, естественно, тоже здесь

— Ну что, Егор Андреевич, — говорит он. — На завтра с Юрием Михайловичем вы предварительно договорились, насколько мне известно? Я тоже буду присутствовать, тогда всё и обсудим.

— Олег Довлатович, можно просто Егор. Спасибо за помощь. Скажите, водителя удалось задержать?

— Занимаемся этим, — кивает он.

— А стрелок в себя не пришёл?

— На момент, когда я отправлялся к вам, ещё нет. Вы здесь, в гостинице живёте?

— Да, — подтверждаю я.

— Телефон в номере имеется?

— Имеется. И в машине тоже имеется. Продиктовать? Вам есть чем записать?

— Говорите, я запомню, — чуть поднимает он правую бровь.

Наш человек. Я диктую. Мы ещё обмениваемся какими-то ничего не значащими фразами и прощаемся.

— Ничего не понятно? — спрашивает Платоныч, быстро глянув на Ирину.

— Извините, — говорит она поняв так, что нам нужно переговорить. — Я отойду ненадолго.

— Ничего, — мотаю я головой, глядя ей вслед. — Стрелка машина сбила, но у него тоже была тачка с водителем. Того ещё не поймали. Может, и не поймают. Но самое интересное знаешь что? Злобин не стал помогать. Я ему позвонил, а он туда-сюда, задом закрутил, а потом говорит, обращайся к Чурбанову, ситуация типа не очень. Вот это меня конкретно напрягает. Это что за ситуация такая?

— И ничего не пояснил?

— Ну, сказал, типа через недельку-две всё устаканится и станет ещё лучше, чем было. А эти две недели что, без прикрытия, с голым задом ходить? За две недели-то можно ого, каких дел понаделать. Всё вообще можно похерить…

Большак качает головой. Возвращается Ирина.

— Надо мне такси вызвать, наверное, — говорит она.

— Паша, — окликаю я своего водителя-телохранителя. — Отвезёшь Иру и дядю Юру, ладно?

— Конечно, — говорит он, подходя к нам.

— Ну всё тогда, по коням, дядя Юра, садись.

Он кивает и усаживается на задний диван за водителем, а я подвожу Ирину к машине с другой стороны.

— Егор, слушай… Павел этот… Так неудобно получилось, из-за меня ведь. Он же за мной вышел, позвал и тут бац, на тебе. Пулю схлопотал! Пулю в центре Москвы! Кошмар!

— Ира, а ты думаешь, бандит тот в тебя стрелял что ли? А Цвет тебя типа прикрыл от пули?

— Выходит, что прикрыл. В кого стрелял и зачем, вообще не ясно, между прочим.

— А ты знаешь, что Паша Цвет вор в законе, и в его жизни пуля не такая уж редкость? Он и сам неплохо стрелять умеет.

Я киваю и многозначительно поднимаю брови.

— Он тебе понравился что ли? Я смотрю тебя как-то на плохишей потянуло. Только из одного омута выплыла, а уже норовишь в другой окунуться?

— Так, ты мне нравоучения что ли читаешь? — хмурится она.

Хочет видать приложить да помнит, кто её из омута вытаскивал.

— А чего он тебе сказать-то хотел, что аж под пулю рванул? — усмехаюсь я.

Она поджимает губы.

— Да ладно, не секретничай, скажи. Кому тебе сказать, как не мне?

— Слушай, я с ним не собираюсь… сближаться. Он хотел меня на ужин позвать.

— А ты отказалась?

— Так приглашения-то и не было, — пожимает она плечами. — Он теперь нескоро из больницы выйдет.

— Ир, не надо тебе с ним дружбу водить, поверь мне, ничего хорошего не выйдет из этого.

— А у меня, похоже, уже вообще ничего хорошего не выйдет, — грустно отвечает она. — Одни провалы… Как ты говоришь, факапы?

— Факапы, Ириш, факапы, — подтверждаю я и вздыхаю, потому как…

Потому как, а что тут скажешь, твою дивизию…

— Ладно, Егор, всё надо ехать, а то неудобно. Завтра прямо к половине десятого приезжай к нам в ЦК. Будет расширенное совещание с начальниками отделов и с представителем ДОСААФ. И Скачкова возьми. Он где, кстати?

— К родственникам поехал. Может, вернулся уже, пока мы в казино были. Ладно, езжай. До завтра.

Я её обнимаю и открываю дверь.

Утром я просыпаюсь рано. Поваляться бы, да нужно подниматься. Делаю растяжечку, принимаю душ, умываюсь и выхожу из номера. Хочу с утра позвонить Наташке, потому что потом будет сумасшедший дом, а когда вернусь, уже ночь настанет. По-другому не получается.

Я прохожу по коридору и выхожу в просторное фойе. Нажимаю кнопку лифта.

— Доброе утро, — здороваюсь с дежурной.

Она сидит за своим столом с конторкой, а рядом, чуть склонившись над ней, стоит гражданин в сером пальто. Ондатровую шапку он держит в руках.

— Так вот он и есть, — говорит дежурная и, взмахнув рукой, указывает на меня. — Вот он, Брагин ваш.

Гражданин в сером пальто оборачивается ко мне и, слегка кивнув, едва заметно улыбается. Интересное кино. Морда у него протокольная, традиционная для определённых структур. Мусорская. Уж я этих морд повидал на своём веку… Только что им, структурам этим, надобно? Тайманов же сказал, в обед встречаемся вместе с Чурбановым. Чего ещё?

— Вы Егор Андреевич Брагин? — любезно уточняет он и тянется во внутренний карман.

Блин, твою дивизию! Не захотел парней раньше времени