Обжора-хохотун - Макс Фрай

— Что?! — наш арестованный явно ушам своим не поверил.

— Домой, говорю, отправляйся. Правда, твою прекрасную даму мы с сэром Мелифаро вчера вероломно похитили. Извини. Но все остальные сокровища оставили на месте. Вполне можно жить.

— Но как же...

— А вот так. Понадобишься — вызову. Сбежишь — поймаю. Одно удовольствие за тобой по Темной Стороне бегать, а уж я, ты знаешь, своего не упущу. Хотя совершенно непонятно, зачем бы тебе от меня удирать. В этом деле ты не обвиняемый, а жертва. Все, что тебе грозит, — пара-тройка часов у меня в кабинете. С другой стороны, сам-то я там целыми днями сижу, и вроде ничего. Под камру из «Обжоры Бунбы» еще и не такое можно пережить.

Но Хамбара Гаттон не спешил отправляться домой. Топтался на пороге кабинета, куда шеф явно не собирался его сейчас приглашать, вздыхал и наконец сказал:

— Но ты же понимаешь, что идея изначально была моя.

— Ни секунды в этом не сомневался, — согласился сэр Джуффин. — Только идее этой, по моим приблизительным прикидкам, дюжины три лет, если не больше. С тех пор в твоей жизни успело случиться много интересных событий. В частности, знакомство с одной прекрасной леди, которая, как и я, сразу распознала в тебе человека Темной Стороны. Но, в отличие от меня, нашла время заняться твоим обучением, за что ей, конечно, большое спасибо. Я бы еще долго собирался. С тех пор тебе стало плевать и на Кодекс Хрембера, и на его нарушителей, и на старых приятелей вроде Махони Анмахони, который вернулся из изгнания в надежде как следует повеселиться в столице и был чрезвычайно разочарован твоим внезапным равнодушием к политике. Скажешь, не так?

— Впервые такое вижу — чтобы следователь пресекал все попытки подозреваемого чистосердечно признаться в преступлении, — усмехнулся сэр Хамбара Гаттон. — И как тебя еще со службы не поперли — при таком-то отношении... А кстати, когда ты понял, как обстоят дела?

— Когда обнаружил, что ты удрал на Темную Сторону. Вряд ли более-менее сведущий человек будет в здравом уме рассчитывать, что спрячется там от меня. Зато на Темную Сторону совершенно точно не может попасть твой дружок Махони. А догадавшись, от кого именно ты там скрылся, нетрудно понять все остальное. А теперь любезность в обмен на любезность — пожалуйста, объясни сэру Мелифаро, почему ты так нелепо одет. Он уже полдня мучается, но сам тебя не спросит. Ему кажется, это бестактно.

Хамбара Гаттон повернулся ко мне и смущенно улыбнулся:

— Эта одежда была на мне в тот день, когда я впервые попал на Темную Сторону. На самом деле на Темной Стороне, конечно же, не имеет значения, как ты одет. Но для меня пока имеет. Эта одежда — что-то среднее между талисманом и камертоном. Помогает прийти в нужное настроение и поверить, что все опять получится.

— Спасибо, — поблагодарил я.

А вопрос о том, какие непостижимые причины заставили его столь нелепо одеться в тот знаменательный день, оставил при себе. Чужих тайн с меня на сегодня было вполне достаточно.

— Можешь идти домой, счастливчик, — неожиданно сказал мне шеф. — Не уверен, что дам тебе как следует выспаться, но несколько часов у тебя точно есть.

По коридору я не шел, а летел, не касаясь пола, — скорее, пока он не передумал. От возможности принять ванну и переодеться меня отделяла всего четверть часа — говорить не о чем.

Что время на дорогу можно было сократить, взяв казенный амобилер, я сообразил только на полпути. И уже в который раз подумал, что моей хваленой способности соображать служба в Тайном Сыске явно не на пользу. Но не испытал ни малейшего сожаления.

В дом я влетел, как заговоренная стрела, для которой не существует ничего, кроме цели. Моей целью была ванная, и я устремился вниз. Всего-то семнадцать ступенек, ликовал я. На радостях принялся их считать: одна, две и

И всё.

Я так и не успел понять, что случилось, — мир сперва сделался красным и горячим, а потом, почти сразу, все погрузилось во тьму или я сам стал тьмой, гулкой, густой и звонкой, темным глубоким колодцем, на дне которого, я это точно знал, ждал меня мой двойник, потому что, когда один из нас умрет, второй возьмет его к себе — мы об этом договорились, вернее, одновременно вспомнили, что так будет, потому что иначе для Стража невозможно.

И знали бы вы, с каким наслаждением я туда летел.

Однако на дне колодца оказалось довольно светло, туда доносился далекий уличный шум, а вместо моего двойника там зачем-то болтался сэр Шурф Лонли-Локли, мрачный, как скупец, севший разбирать счета накануне Последнего Дня Года. Я хотел спросить, ради какого драного вурдалака он нырнул в мой колодец, почему бы просто не отстать от человека, который только что умер... Или все-таки нет?

На всякий случай я выбрал другую формулировку. Более универсальную.

— Что происходит?

— Строго говоря, в данный момент уже ничего. — Лонли-Локли был обстоятелен, как всегда. — А чуть ранее имела место драка. Если, конечно, мы договоримся называть дракой нападение семерых юных Магистров на одного усталого человека, который вернулся домой.

— Ага. Усталый человек это у нас, надо понимать, я... Семеро, говоришь? И где же они?

— Тут, конечно. — Он поднял вверх правую руку в защитной рукавице. — Когда имеешь дело со взбесившимися мальчишками, это удобнее всего. По крайней мере, находясь в моей пригоршне, они не причинят вреда ни себе, ни другим.

Я попытался сесть, потому что как раз осознал, что лежу в чрезвычайно неудобной и, чего уж там, нелепой позе — голова на полу, ноги на лестнице. Хорош герой, нечего сказать.

— Вставать пока нельзя, — строго сказал Лонли-Локли. — Я тебя специально так положил. Я сравнительно неплохой знахарь. Но далеко не мастер. Поэтому сломанная нога будет заживать не меньше часа.

Я хотел было возмутиться — с какой это стати он мне тычет? Но, хвала Магистрам, вовремя вспомнил, что первым сказал ему «говоришь» вместо «говорите». И Лонли-Локли, как человек безупречно вежливый, любезно ответил мне тем же. А ведь мог бы просто убить на месте за фамильярность. Так что пути назад теперь, пожалуй, нет. Ладно, на «ты» так на «ты». Переживу.

А вслух я спросил:

— Получается, они мне не только по башке врезали, но еще и ногу сломали?

— Они тебя оглушили, это всё. Ногу ты сломал, когда катился по лестнице. А больше ничего не успело случиться. Я, хвала Магистрам, не слишком опоздал.

— Опоздал? — переспросил я. — Погоди, так ты не случайно здесь оказался?

— Разумеется, не случайно. По правде сказать, я даже вообразить не могу, до какой степени рассеянности надо дойти, чтобы случайно оказаться в чужом доме. Я предполагал, что может произойти нечто в таком роде. И должен был прийти сюда несколько раньше. Но сэр Джуффин меня задержал. Обычно с ним очень просто договориться, однако время от времени это вдруг становится совершенно невозможно. И сегодня, к сожалению, именно такой день.

— То есть ты подозревал, что в моем доме засада? Но почему? Кому, интересно, я мог понадобиться? И в любом случае, можно было просто меня предупредить.

— Вопрос «Кому я мог понадобиться» довольно неожиданно звучит в устах человека, обладающего зачатками логического мышления, — сухо сказал Лонли-Локли. — Особенно при условии, что этот человек не далее как нынче ночью собственноручно расквасил некоторое количество чужих носов на территории Иафаха. По правде сказать, я был совершенно уверен, что ты и сам готов к тому, что дома тебя ждет засада. И решил, что предупреждать бессмысленно. А вот пойти и посмотреть, не понадобится ли моя помощь, вполне имело смысл.

— Но... — Я так удивился, что поначалу даже сформулировать толком не мог. — Я вообще не думал ни о какой засаде. Был уверен, они просто... Ну не знаю даже. Жалобу Королю, например, накатают. Или что в таких случаях положено делать — по закону, я имею в виду? А Его Величество призовет к ответу шефа. И сэр Джуффин непременно как-нибудь выкрутится, так что вопрос, считай, закрыт.

— Так и есть. Но при этом следует учесть, что Магистры Семилистника тоже в курсе, как обычно в таких случаях улаживаются дела. И им это не слишком нравится. А некоторым Младшим Магистрам не нравится до такой степени, что они решили сами с тобой разобраться. Думаю, я должен извиниться за то, что предъявил к тебе чрезмерные требования. Ты действительно не был обязан предвидеть их реакцию. Я упустил из виду, что ты, в отличие от меня, никогда не был юным Младшим Магистром, который, конечно, дурак дураком, но прекрасно видит, что серьезными делами занимаются скучные, никчемные старики, и полагает, что положиться можно только на собственную удаль и дурь, ошибочно принимаемые за силу.

— Вообще-то я был студентом-первокурсником, — вздохнул я. — И если я все правильно понял про Младших Магистров, это примерно то же самое, только без магии. Так что у меня был шанс догадаться. Однако даже в голову не пришло. Сам дурак, конечно.