Святые покровительницы России. Три блаженные Матроны - Матушка Стефания

Чаще всего Матрона разговаривала с посетителями ласково, как с родными, с участием и вниманием расспрашивала, хотя ей были известны не только их поступки, но даже мысли. Прогоняла она тех, кто пришел из праздного любопытства, и людей, которым нужно было самостоятельно осознать свои грехи.

Иногда блаженная вместо беседы просто давала человеку икону, Евангелие или крестик.

Одна женщина жаловалась Матреше, что очень редко может ходить в церковь.

– У меня полна изба ребят, – говорила она. – Дети учатся, должна на них стряпать и выполнять все домашние работы. И рада бы пойти, да нельзя дом-то бросить.

Матреша дала ей икону Божией Матери, известную под названием «Запечной», и при этом ничего не сказала. На иконе была изображена Божия Матерь в том виде, в каком она явилась одной крестьянке, которая молилась за печкой, не имея времени пойти в церковь. Не говоря ни слова, Матреша дала понять женщине, что Царица Небесная везде слышит усердную молитву.

Получая от Матроны иконку, человек понимал, что блаженная велит ему задуматься, понять, как связано с его жизнью изображение на иконе. Изредка Матреша давала посетителю крестик – это означало, что человека ждут страдания и она благословляет его на духовный подвиг.

Небольшое отступление. Одна моя знакомая нашла на дороге нательный крестик. Ее мама, глубоко верующий человек, сказала: «Дочка, тебе предстоят большие испытания». Она не ошиблась: женщине пришлось долго ухаживать за больными родителями и мужем, ее собственное здоровье ухудшилось настолько, что она несколько раз была на грани жизни и смерти.

Матрона не раз повторяла, что «молиться надо беспрестанно», что «беспрестанная молитва все сделать может». Самой важной считала молитву об умерших.

Благодаря обращению к блаженной Матроне исцелялись люди, которых отказывались лечить врачи. Посетители брали масло из ее лампадки, которая постоянно горела перед иконами. Этим маслом Матреша велела мазать больных. Использовала она и ладан (в частности, для изгнания бесов). Матрона советовала больным кипятить воду с ладаном, а в праздники окуривать ладаном дом.

Изгнание бесов

Времена менялись. Пришедшие к власти большевики считали религию опиумом для народа и старались воспитать новое поколение, верящее не в Бога, а в мировую революцию.

Дети Матвея Сергеевича (племянника, приютившего Матрону) вынуждены были терпеть насмешки и издевательства со стороны сверстников, которых учили безбожию.

Матронушке, которая всю жизнь требовала жить, соблюдая Божьи заповеди, было ясно, что новые правители приемлют власть от лукавого. Как могла, она спасала попавших в силки Сатаны.

Анна, девушка из соседнего села, вступила в партию против воли родителей. Вскоре после этого у нее отнялись рука и нога. Шесть недель несчастная девушка лежала неподвижно, и врачи не могли ей помочь.

Мать отвезла Анну к Матреше, которая помазала больную маслицем из своей лампадки. Постепенно девушка начала ходить, но все же полного выздоровления не было.

Через два года Матрона велела Анне съездить в Саров и Дивеево. По пути в Саров мать с Анной ночевали в доме благочестивой женщины, имевшей святыню из Иерусалима. Оказалось, что девушка одержима бесом. Она испугалась святыни, закричала, бросилась бежать.

В Дивееве Анна посетила блаженную Марию Ивановну, искупалась в источнике преподобного Серафима и в результате не только исцелилась душевно и телесно, но и стала верующим человеком.

Осуждение обновленцев

После революции часть духовенства (так называемые обновленцы) заявила о полной поддержке нового режима и проводимых им преобразований. Блаженная Матрона считала, что обновленцы – раскольники, утратившие право называться священниками.

Отношение старицы к обновленцам видно из рассказа одной из ее почитательниц – Марии Ивановны Путилиной:

Умерла тетка Марии Ивановны. В соборе тогда время служил обновленческий архиерей, и родные, согласно желанию усопшей, хотели, чтобы отпевание произошло не в соборе, а в кладбищенской церкви.

Сын покойной находился в то время в заключении. По его просьбе начальство отпустило узника на три дня проститься с матерью, но с условием, чтобы хоронил обновленческий архиерей. Родственникам пришлось согласиться.

Когда архиерей пришел служить всенощную, Мария Ивановна, читавшая Псалтирь у гроба покойной (монашки отказались это делать), немедленно вышла. После окончания службы она снова читала над покойной Псалтирь, но на похоронах не присутствовала.

Казалось бы, женщина сделала все возможное, чтобы не быть обвиненной в отступничестве от истинной веры. Тем не менее Матреша сурово осудила ее.

Через неделю после похорон Мария Ивановна посетила Матрону вместе с тремя монахинями из Владимирской пустыни. Матреша пожалела усопшую («Что ж, ведь покойница не виновата, что так схоронили ее»), а монахиням сказала:

– Вы что так уж хорошо очень с Марией Ивановной-™ разговариваете?

– Мы ее давно не видали, наговориться хотим.

– Да ведь она обновленка!

«Боже мой, если бы вы могли представить, – вспоминала Мария Ивановна, – как они в одну секунду встали и ушли от меня в другую комнату, и я осталась одна! Наступила мертвая тишина. Не могу передать мое состояние, оно было ужасно.

Гляжу я на распятие и думаю:

– Господи! Все от меня отступились, не отступись Ты от меня!»

Мария Ивановна заплакала. Она долго молилась и каялась, и наконец Матреша пожалела ее:

– Ну вот, поплакала, покаялась пред Господом Богом. Поговеешь, причастишься, на духу священнику скажешь, вот и все.

– Как же мне нужно было поступить? Не надо было читать?

– Да, не надо было тебе читать.

– А ты-то будешь меня принимать?

– Да я-то что, покаялась перед Богом – вот и все!

К представителям духовенства, особенно черного (монахам и монашкам), отвергавшим обновленчество, Матреша всегда относилась не только с уважением, но и с благоговением. Она всю жизнь жалела, что не стала монахиней.

– Монашки-то, – говорила она, – сколько раз упадут и опять восстанут. А в миру человек упал, и уж ему некогда восстать. В миру-то все искушение, все как-то неловко. Все мы невоздержные, иной раз без греха не обойдешься…

«Ты будешь архиереем, Сереженька…»

Чудесное событие произошло в 1930 году с Сергеем Алексеевичем Никитиным, будущим епископом Стефаном.

Сергей Алексеевич был осужден и попал в лагерь. Так как он был врачом, ему поручили заведовать медпунктом. Из-за доноса ему грозило продление срока заключения до 15 лет.

Медсестра, знакомая с блаженной Матроной Анемнясевской, посоветовала ему обратиться к Матронушке за помощью. Сергей Алексеевич был верующим человеком, но такое решение проблемы показалось ему невероятным. Тем не менее во время прогулки он прошептал свою просьбу в ту сторону, где находилась Рязанская область.

Вскоре в составе администрации лагеря произошли перемены, и начальство забыло о доносе. Через три года, освободившись, Сергей Алексеевич сразу же отправился в Анемнясево.

– Здравствуй, Сереженька, – сказала блаженная Матрона, хотя доктор едва переступил порог и не успел вымолвить ни слова. – Это ты меня тогда звал. Ну, рассказывай, как живешь.

Блаженная предсказала, что он будет архиереем, и это исполнилось.

Последние годы

Начиная с Великого поста 1933 года окружающие Матрону люди заметили перемены в ее поведении. Раньше Матреша была общительна, любила подолгу беседовать, обсуждать житейские дела, а теперь вовсе перестала интересоваться земной жизнью. Зато о будущей жизни готова была говорить постоянно. Очень охотно, с любовью принимала она людей, которые шли к ней с вопросами о духовном.

О блаженной говорили, что осуществилась ее мечта – она была тайно пострижена Саровскими старцами в монахини под именем Мардарии. Насколько эти слухи соответствуют истине, мне неизвестно.

В июне 1933 года Матрешу посетил настоятель Касимовского Казанского монастыря священник Николай Правдолюбов, который вместе со своим братом Владимиром составлял тогда жизнеописание подвижницы, поскольку был уверен, что оно понадобится для ее будущей канонизации. Так и случилось: Матрону причислили к лику святых, а в 1999 году было издано ее житие, написанное братьями Правдолюбовыми[3].

Согласно старой пословице, Бог правду видит, да не скоро скажет. Вернемся в 1933 год. Матреша долго беседовала с отцом Николаем. Говорила о тяжести жизни, о страданиях, о необходимости терпеть все, что посылает Господь.

– Много слез ты пролила в жизни-то? – спросил священник.

– Ох, много. Да Господь утешал меня. На одиннадцатом году явилась мне сама Царица Небесная и дала мне утешительную записочку.

А в другой раз видела во сне, как сейчас помню, в субботу на Фоминой неделе, сам Спаситель сошел со креста и вместе с Матерью Своей, Царицей Небесной, подошел ко мне. У Спасителя-то батюшки на руках и на ногах раны от гвоздей, и кровь течет. Я приложилась, грешная, к его ручке и, когда проснулась и отерла губы, у меня на губах была кровь…