По ту сторону свободы и достоинства - Беррес Фредерик Скиннер

поступки и справедливо наказывать, если он совершает правонарушения. Данная точка зрения, а также связанные с ней практики необходимо пересмотреть, поскольку научный анализ выявляет незамеченные контролирующие отношения между поведением и окружающей средой. С определенным количеством внешнего контроля можно мириться. Теологи приняли как факт, что человеку нужно предоставить возможность поступать так, как известно всеведущему Богу, и греческий театр взял неумолимость судьбы в качестве любимой темы. Прорицатели и астрологи часто утверждают, что могут предсказывать поступки людей, и их услуги всегда пользовались спросом. Биографы и историки искали «влияния» в жизни отдельных людей и целых народов. Народная мудрость и мысли таких эссеистов, как Монтень[12] и Бэкон[13], предполагают некую предсказуемость человеческого поведения, и в этом же направлении указывают статистические и актуарные доказательства социальных наук.

Автономная личность остается в живых перед лицом всего этого, являясь удачным исключением. Теологи примирили предопределение со свободой воли, а древнегреческая публика, проникнувшись изображением неотвратимой судьбы, вышла из театра свободными людьми. Ход истории менялся смертью вождя или штормом в море, как жизнь меняется учителями или любовными отношениями, но эти вещи случаются не со всеми и не на всех влияют одинаково. Некоторые историки подчеркивают непредсказуемость истории. Актуарные данные легко игнорируются; мы читаем, что сотни людей погибнут в дорожно-транспортных происшествиях в праздничные выходные, и выходим на дорогу, как будто это не касается нас лично. В науке о поведении мало кто упоминает о «призраке предсказуемого человека». Напротив, многие антропологи, социологи и психологи использовали профессиональные знания, чтобы доказать: человек свободен, сознателен и ответственен. Фрейд был детерминистом – на веру, если не на основании фактов, – но многие фрейдисты без колебаний заверяют пациентов, что те свободны в выборе различных вариантов действий и в конечном счете являются архитекторами своих судеб.

Этот выход постепенно закрывается по мере открытия новых свидетельств предсказуемости человеческого поведения. Личное исключение из абсолютного детерминизма отменяется по мере продвижения научного анализа, особенно в учете поведения индивида. Джозеф Вуд Кратч[14] признал актуальные факты, настояв при этом на свободе личности: «Мы можем со значительной степенью точности предсказать, сколько людей отправится на берег моря в день, когда температура достигнет определенной отметки, даже сколько людей прыгнет с моста… хотя никто из нас не обязан делать ни то ни другое». Вряд ли он имеет в виду, что те, кто идет на берег моря, не идут туда по уважительной причине или что обстоятельства жизни самоубийцы не влияют на его прыжок с моста. Такое различие имеет смысл, пока слово «принуждать» предполагает особенно заметный и насильственный способ контроля. Научный анализ, естественно, движется в направлении прояснения всех видов контролирующих отношений.

Подвергая сомнению осуществление контроля автономной личностью и демонстрируя контроль, оказываемый окружающей средой, наука о поведении также, по-видимому, ставит под сомнение достоинство или значимость. Человек несет ответственность за собственное поведение не только в том смысле, что его можно справедливо обвинить или наказать, когда он плохо себя ведет, но и в том, что он должен получать похвалу и восхищаться своими достижениями. Научный анализ переносит как заслугу, так и вину на окружающую среду, и в этом случае нельзя оправдывать традиционные практики. Это радикальные изменения, и сторонники традиционных теорий и практик, естественно, сопротивляются.

Есть и третий источник проблем. Когда акцент переносится на среду, личность, как представляется, подвергается новому виду опасности. Кто и с какой целью должен конструировать контролирующую среду? Автономная личность, предположительно, управляет собой в соответствии со встроенным набором ценностей; она работает ради того, что считает благом. Но что считает благом предполагаемый контролер и будет ли это благом для контролируемых? Ответы, конечно же, требуют ценностных суждений.

Свобода, достоинство и значимость – главные вопросы, и, к сожалению, они становятся все более важными по мере того, как мощь технологии поведения становится почти соизмеримой с требующими решения проблемами. Сами изменения, давшие надежду на решение подобных трудностей, вызывают растущее противодействие предлагаемому решению. Конфликт сам по себе является проблемой человеческого поведения и может быть рассмотрен как таковой. Наука о поведении продвинулась не так далеко, как физика или биология, но у нее есть преимущество: она может пролить свет на собственные трудности. Наука – это человеческое поведение, как и противодействие ей. Что происходит в борьбе человека за свободу и достоинство и какие трудности возникают, когда научные знания начинают играть в этой борьбе существенную роль? Ответы могут помочь расчистить путь для технологии, в которой мы так остро нуждаемся.

Далее эти вопросы обсуждаются «с научной точки зрения», но это не означает, что читатель должен разбираться в деталях научного анализа поведения. Достаточно простой интерпретации. Однако ее природу легко понять неправильно. Мы часто говорим о вещах, которые не можем с точностью, требуемой научным анализом, наблюдать или измерять, поэтому не помешает использовать термины и принципы, выработанные в более точных условиях. Море в сумерках светится странным светом, иней на оконном стекле образует необычный узор, а суп на плите не загустевает, и специалисты объясняют причину. Конечно, можно оспорить их утверждения: нет «фактов», их слова нельзя «доказать». Тем не менее вероятность их правоты выше, чем у тех, кто не имеет экспериментального опыта. В итоге лишь они могут подсказать, как перейти к более точному исследованию, если это покажется целесообразным.

Экспериментальный анализ поведения дает аналогичные преимущества. Когда мы наблюдаем поведенческие процессы в контролируемых условиях, легче заметить их в окружающем мире. Мы можем выделить существенные особенности поведения и окружающей среды и, следовательно, пренебречь несущественными, какими бы увлекательными они ни были. Мы можем отказаться от традиционных объяснений, если они испробованы и признаны несостоятельными в ходе экспериментального анализа, а затем продолжить исследование с незатухающим любопытством. Приведенные ниже примеры поведения не являются «доказательством» интерпретации. Подтверждение следует искать в основном анализе. Используемые при интерпретации примеров принципы обладают правдоподобием, которого не хватило бы принципам, выведенным исключительно на основе случайного наблюдения.

Текст часто будет казаться непоследовательным. Все человеческие языки полны донаучных терминов, которых обычно достаточно для простого разговора. Никто не посмотрит на астронома косо, если тот скажет, что солнце встает или звезды выходят ночью, – нелепо настаивать, чтобы он постоянно повторял: солнце появляется над горизонтом при повороте Земли, а звезды становятся видимыми, когда атмосфера перестает преломлять солнечный свет. Мы попросим дать более точный вариант утверждения при необходимости. В языке гораздо больше выражений, связанных с поведением человека, чем с другими аспектами мира, и непривычнее видеть технические альтернативы. Использование повседневных выражений с гораздо большей вероятностью будет оспорено. Может показаться непоследовательным просить читателя «держать что-то в уме», если его предупредили, что ум