Досрочный выпуск - Павел Вяч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стой, ты реально веришь в то, что сейчас несешь? – внешне спокойно уточнил Алексей, хотя внутри него бушевал ураган злости и непонимания.
– Вы чужаки. – В глазах Жано плескалась смерть. – И я сделаю все, чтобы не просто испортить вам жизнь, чтобы вас уничтожить! Под корень вывести! И девок ваших!
– Каких девок? – удивился Алексей. – Мне кажется, ты уже бредишь, давая я помогу тебе прийти в чувства, скажем… сломав тебе руку?
– Новый набор, такие же чертовы форточники, что и вы! – буквально выплюнул из себя Ков’Альдо. – Но мы не сразу их убьем. Для начала…
Хрусь.
– А-а-а-а-а! Тварь, подонок! – От Жано так шибануло ненавистью, что Алексей чуть было не отшатнулся назад.
«Договориться не получится», – констатировал Имперский маг, смотря на сумасшедший огонь, горящий в глазах Ков’Альдо. Одного взгляда на огневика было достаточно, чтобы понять – этот не успокоится, пока не добьется своего.
Алексей стоял и смотрел на закованного в камень фанатика, никак не решаясь сделать то, что подсказывала банальная логика. Стоял, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не избавиться от источника реальных проблем.
«Стоит ли одна смерть спокойствия целой Академии? Скольких мальчишек он успеет погубить, прежде чем его поймают за руку? – Здоровый прагматизм схватился с бичом всех интеллектуалов – гуманизмом, и Алексей никак не мог решиться что же делать дальше. – С одной стороны – этот парень не даст нам в Академии житья, с другой – он еще подросток! Взять на душу грех? Или спасти мальчишек, нанеся превентивный удар?!»
Время уходило, пламя ненависти в глазах Ков’Альдо полыхало все сильнее, а Алексей никак не мог принять решение – что же делать.
«Что важнее – жизнь одного подлого, мерзкого подростка или спокойствие целого мира? Да-да, именно мира! Ведь если Жано не станет нам мешать, а он точно станет, оставь я его в живых, то сотни студиозов смогут спокойно учиться и, когда настанет час Икс, самоотверженно встанут на защиту Порога! Но смогу ли я взять на душу такой грех? Пусть даже ради спасения мира?»
Не выдержав, Алексей психанул, дав волю своим чувствам. Всю свою нерешительность, весь свой страх, все незнание, как поступить правильно, он с криком выбросил в поток сырой силы, создавая в руках каменный клинок.
Почувствовав в руке увесистую тяжесть, он сквозь слезы посмотрел на то, что у него получилось.
Вместе легкого клинка, которым так удобно было бы пронзить сердце пышущего злобой Ков’Альдо, в его руках появился абсолютно черный топорик. Причем острием он смотрел не на Жано, а в лицо Алексею.
«Обухом, как старушку-процентщицу, да? – сглотнув вставший в горле ком, пробормотал Алексей, разглядывая обсидиановый томагавк. – Хм, а действительно… Кто я? Тварь дрожащая или право имею?»
Он перехватил топорик поудобней и, справившись с дрожью в коленках, сделал шаг к ощерившемуся Ков’Альдо.
«Сейчас или никогда!»
Глава 3
Приняв решение, Алексей нанес резкий удар. Во все стороны брызнула каменная крошка и послышался испуганный вскрик Жано.
Алексей же, не обращая внимания на Ков’Альдо, скупыми, но точными ударам, освобождал кланового главу от каменного плена.
Закончив разбивать гранитные оковы с белого как мел Жано, Алексей посмотрел студиозу в глаза и коротко бросил:
– Иди.
Ков’Альдо открыл было рот, но увидев в глазах Алексея мрачную готовность применить томагавк по назначению, молча его закрыл. Расправил плечи, сплюнул себе под ноги и, показательно не спеша, направился в сторону Огненного факультета.
Дождавшись, когда последний из Ков’Альдо исчезнет за углом ближайшего здания, Алексей выдохнул и уселся прямо на землю. Во рту пересохло, в голове шумело, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.
– Зря ты его пожалел, – подал голос Юлий, про которого Алексей совсем забыл.
– Мстить будет, – согласно кивнул Гай. – Надо было убить.
– Так я и так его убил, – глухо ответил Алексей. – У себя в голове. И сейчас единственное, чего хочу – это душ. Чтобы смыть с себя всю эту грязь.
– Пошли, Алексей, – Гай переглянулся с Юлием, – мы тебя проводим.
– Пойдемте, – равнодушно бросил Алексей, мысли которого крутились вокруг одной-единственной мысли – он был готов убить подростка. И он почти это сделал.
Произошедшее настолько не вписывалось в его картину мира, что Алексей поплыл. Видимо он до сих пор до конца не понял, куда он попал. Убить кого-то только из-за того, что человек тебе не понравился? О таком он только в книжках читал. И этот романтический ореол видимо до сих пор его преследовал.
Он не видел своими глазами войны между Крепостью и Цитаделью, не сталкивался с нежитью в подземельях Бастиона, не ощущал Скверны в Лесу. Единственное, с чем он столкнулся – это ненависть окружающих магов из-за вируса Чистых. Поэтому для него все время пребывания в Пороге – было… как игра.
Да, в ней было место сложнейшим испытаниям, да, в ней приходилось вкалывать до кровавого пота, но он знал, зачем он это делает и для чего. И он играл в эту новую жизнь, поверив всей душой в то, что он – бессмертный.
Сейчас же, столкнувшись со вчерашним нападением студиозов и сегодняшним невыносимым желанием прикончить гнусного подлеца, Алексей словно прозрел. Мир больше не казался волшебной сказкой или реалистичной игрой с полным погружением. Мир явил ему свой реальный оскал, дохнув в него смрадным дыханием подлости, дикой злобы и обжигающей ненависти.
– Все, мы пришли, – невеселый голос Гая вывел его из задумчивости. – И это… зря ты Жано не прикончил. Если кто из наших погибнет, то смерть эта на тебе будет.
Юлий промолчал, но по его взгляду было понятно, что считает он так же.
«Неплохая попытка манипуляции, – равнодушно подумал Алексей, потеряв к парням интерес. – Но зря они так. Не люблю, когда меня в темную используют… Стоп, а почему мы пришли к Башне?»
Он оглядел раскинувшийся перед ним узкий дворик, со всех сторон окруженный деревьями и кустами, и почесал затылок.
«Ну да, Башня. И почему я думал, что живу сейчас у Чжо?»
Задумчиво хмыкнув, он пошел вперед – к входной двери Башни. Старина Петро должен быть на месте, и уж он точно должен знать, с чего Ков’Альдо как с цепи сорвались!
Посередине пути он случайно запнулся о камни, выложенные в виде какой-то закорючки, и с досадой пнул откатившийся булыжник, срывая на нем злость.
«Ничего, сейчас Петро объяснит, что к чему, а я его уважу – колечко какое-нибудь подкину. Мне все равно, а ему
