Королева любить желает (СИ) - Тихая Елена

— Даже если так. Мы же можем найти ещё. И у меня уже есть идеи, как их использовать немного иначе. Но это потом.

4

На следующий день прибыл Фрост. Конечно, победителей встречали бурно. Только сами воины не излучали радости, да и было их маловато.

С лошади Фрост спускался осторожно, что наталкивало на мысль о тщательно скрываемом ранении. И оно почти тут же показало себя. На ступенях он, когда стал подниматься к нам с Милоном, споткнулся и скривился. Нога. Ранена нога. Он всё-таки дошёл до нас. Братья обменялись рукопожатиями, а мне достались поклон глубже положенного и пристальный взгляд. Фрост смотрел на меня так, будто много хотел сказать, но не мог. Только Милон увёл его, а я не стала мешать братьям обмениваться байками о подвигах.

Я пошла к графу Лурье, который должен был подготовить договоры с Икерией и Анузой. Я велела с самого начала поставить дико невыгодные для них условия, чтобы впоследствии торговаться. Граф одобрил мой порыв, предложив подготовить несколько вариантов. Вот этим мы и занимались весь вечер.

— Миледи, его величество Фрост зовёт вас к себе в кабинет, — сообщил мне посыльный паренёк.

Переглянувшись с графом и мадам, я откланялась. Мне даже было интересно узнать, что он в этот раз скажет. Что я придумала битву? Что войска мне почудились? И Бабен сам по себе окочурился? Хотя последнее и так случилось бы.

— Миледи. — Фрост встал из-за стола. Милон, который тоже был здесь, повторил действие брата. Вот сейчас, если мне не изменяет память, а я раньше на неё не особо жаловалась, приветствие по всем нормам этикета. Зачем? Смысл уже какой?

— Ваше Величество, — отвесила я ответный кивок, решив сыграть в любезность. Просто стало интересно.

— Я должен принести вам свои глубочайшие извинения за своё поведение. Я поступал недопустимо, грубо и даже подло по отношению к вам. И хотя я понимаю, что не заслуживаю прощения, прошу выслушать меня.

Вот это речь. Я даже не знала, что ответить, поэтому тихо прошла к креслу и присела в него, не отводя удивлённого взгляда с Фроста.

— Миледи, мы нашли обоснование такому поведению брата. И да, можете не верить. Но…

— Милон, прошу, дай мне объяснить, — прервал вклинившегося младшего брата Фрост. А далее мне поведали душещипательную историю о гнусных заговорщиках, которые медленно и методично опаивали его запрещённым препаратом, влияющим на проявление эмоций и имеющим накопительный эффект.

— Хотите сказать, — усмехнулась я, — что все ваши действия были лишь реакцией на этот препарат?

— Не совсем. Большинство действий и слов были исключительно моими. Критичность они приобрели лишь три месяца назад. Я отчётливо стал понимать, что в некоторых ситуациях поступаю или говорю совершенно не то, что хотел. Я чаще стал осозновать, что злюсь необоснованно. Пытался себя сдерживать. Потом брат обнаружил этот препарат. Только от него артефакты не спасают, а не есть совсем ничего я не мог.

— Этот препарат заменял твои реакции на противоположные. Его применяют для успокоения буйных. Агрессия превращается в спокойствие, и наоборот. В маленьких дозах действие, конечно, не столь сильно выражено, — пояснял Милон.

— Странно другое: неправильные эмоции проявлялись только по отношению к вам. А это уже что-то иное.

— Могу лишь посочувствовать. А преступника искать не пытались? Если препарат редкий и запрещённый, вычислить того, кто его использует, должно быть не так уж и сложно.

— Ещё недавно вы показались мне более чуткой, — нахмурился Фрост.

— Многое меняется. И отношение к человеку тоже. Простите, что не оправдала ваших ожиданий. Если это всё… — встала я. Мне почему-то совсем не хотелось продолжать этот разговор.

— Я понимаю. Простите ещё раз, если сможете, — вздохнул Фрост.

— Подожди, — остановил меня Милон, — давайте уже начнём всё сначала. Нам просто необходимо выстраивать отношения. Богиня чётко дала понять, что мы останемся женатыми.

— Главное, что вы вовремя это поняли. Хотела бы уточнить: в какой момент? Когда поняли, что бой будет? Или уже после? А может быть, в храме? Или всегда это знали, но не могли поговорить спокойно? Что вам мешало? Ах да. Препарат. И неужели он может кардинально изменить человека?

— Вот сейчас ты ведёшь себя прямо как до падения. Может быть, настоящая Элен не умерла и вернулась? — странно смотрел на меня Милон, чем просто убил.

— Что? Да вы моё терпение постоянно испытываете на прочность. И мне надоело быть добренькой и понимающей. Нет от этого толка. Не хочу больше идти вам на уступки. Сами всё это заварили, сами и расхлёбывайте. Я и так очень много на себя взяла: война, расследование, развитие графства. Сейчас уже подготовлены предварительные договоры с Икерией и Анузой. И всё это сделано мной и моими верными людьми. Не вами.

— Давайте успокоимся, — встал из-за стола Фрост, подняв руки, — Мы опять ссоримся. А надо найти точки соприкосновения.

А у меня вдруг закружилась голова, и тошнота к горлу подкатила такая, что я заметалась по кабинету в поисках чего-нибудь. Милон успел сориентироваться, распахнул передо мной потайную дверцу в санузел. Только я до белого друга не успела. Всё съеденное осталось прямо на пороге.

— Простите, — прошептала я, утираясь. Мне сейчас было безумно стыдно, хотя от меня это не зависело.

— Кровь. Миледи, вам срочно нужно обследоваться. Желудок часто болит? Тошнит регулярно? — беспокоился он, самостоятельно вытирая мой рот своим платком. И вот сейчас он точно был искренним. А ещё я поняла, что злость ушла. Будто меня именно ей стошнило. Как так-то?

Я была на полу кабинета Фроста, который уже налил мне стакан воды и подал его. Милон сидел на корточках рядом со мной, обеспокоенно заглядывая в глаза.

— Так что? Болит? — продолжал допытываться Милон, а потом обратился к Фросту: — Ты вызвал лекаря?

— Конечно. Сейчас будет.

В дверь раздался робкий стук. Это слуга пришёл убрать за мной, а меня будто молнией пронзило.

— Не трогайте, — закричала я громче, чем следовало. — Не смейте убирать. Милон, нужно взять анализ. Смогут твои умельцы найти этот чудо-препарат в этом?

— Ты думаешь? — выдохнул он.

— Я больше не злюсь. Как рукой сняло, — обосновала я.

Слуга открыл дверь, чтобы выйти, но я и его остановила.

— Нет. Вы никуда не уйдёте. Мне это всё надоело. Надеюсь, что вам тоже? — обратилась я к королям. — Поэтому пора принимать меры. Жесткие меры.

— Что ты предлагаешь? — нахмурился Фрост.

— С этой минуты во дворце будут работать лишь те, кто готов служить своей стране в целом и королевской семье в частности. Сейчас у меня не то что нет гарантии безопасности от собственных слуг, у меня скорее уверенность, что любой из них готов мне подсыпать очередной яд. Поэтому все слуги должны принести кровную клятву всем нам. Тех, кто по каким-то причинам откажется это делать, в допросные.

— Это, конечно, обоснованно, — вздохнул Милон, — я и сам уже об этом думал. Но во дворце очень много слуг. Ты собираешься говорить с каждой горничной и охранником?

— Не обязательно с каждым. Нужно лишь включить наши имена в текст клятвы. Тогда мы сможем разделиться, — потёр лоб Фрост.

— А чтобы сильно много времени не терять, можно объявить общий сбор прислуги в одном из залов. — Краем глаза заметила, как слуга попытался пройти к двери. — Стоять! Далеко собрались?

Слуга весь затрясся, прижался к стене. А это был плохой знак. Пара вопросов от Фроста, и мы получили весьма удручающее объяснение.

Пока мы готовились к войне, эти твари распустили слух, что эпидемия пошла от королевы. Типа это я развела слишком активную деятельность, всякий сброд собираю и в то же время с послами общаюсь. Я просто диву давалась, как люди могли в этот бред поверить. Но факт. Теперь каждый второй считал меня виновницей эпидемии, а как следствие — и потери работы. Ведь больные аристократы поувольняли кучу народа. А этот чудный сиропчик ему дала служанка на кухне, а откуда он у неё, этот бледный не знает.