Последний полет «Жар-птицы» - Эдуард Семенов

Уже на выходе Чертков обратился к Руденко.

— А насчет продажи технологий, Толя, я с тобой завтра поговорю. Хорошо?

— Договорились, — ответил ему академик, — обсудим.

Оставшаяся тройка просидела в бане еще около двух часов, обсуждая достоинства и недостатки теории инопланетного происхождения человечества. Разошлись они за полночь. На следующий день Виктора Ивановича Иванова убили в подъезде собственного дома, когда он в девять часов утра выходил на работу.

Убийца подкараулил всенародного избранного и всеми любимого мэра в подъезде дома и выпустил в него целую обойму из пистолета. Прибывшая на место происшествия скорая помощь констатировала смерть от многочисленных пулевых ранений в голову.

Примерно через полгода после событий в Венесуэле. 18 ноября 2008 года. Россия. Московская область. Третье кольцо системы ПВО города Москвы. Где-то в районе Серпухова. Центр слежения за воздушными объектами. 7 часов 45 минут

На экране локатора ярко вспыхнула отчетливо видимая точка. Она появилась не с краю экрана, как это обычно бывало, когда луч радиолокационной станции слежения захватывал какой-то летающий объект, следующий в зоне видимости, а сразу посередине, ни с того ни с сего. Вдруг.

Полковник Воробьев чертыхнулся и позвал своего заместителя, подполковника Хлебникова:

— Володь, иди сюда! Смотри! Что это?

Вместе они успели зафиксировать эту точку еще в течение двух оборотов луча.

Один оборот луча на экране радара соответствовал одной секунде времени. Точка явно двигалась, причем двигалась с фантастической скоростью по совершенно безумной траектории. Получалось, что за эти три секунды она смогла преодолеть расстояние почти в тысячу километров. Это было бы невероятным, если бы не было фактом.

Офицеры переглянулись.

— Что это, блин, такое может быть?

— На самолет не похоже. С такой скоростью вроде еще никто не летает.

— На ракету тоже. Скачет по всему экрану, как заяц.

— Что будем делать? — спросил Воробьев, хмуря брови.

Подполковник Хлебников пожал плечами.

— Первый раз цель зафиксирована в районе города Петлякова. Там есть старый аэродром научного института. С него уже давно никто в такую рань не взлетает. По крайней мере, у нас нет никаких заявок ни от ученых, ни от спортсменов, ни от бизнесменов, которые приписаны к нему. В это время небо здесь должно быть чистым. На всякий случай лучше позвонить туда, пусть диспетчер доложит обстановку.

Полковник Воробьев согласно кивнул головой и взялся за телефон. Диспетчер петляковского аэродрома доложил, что их радар ничего не зафиксировал, но они слышали некий звук, как будто над взлетной полосой пролетел реактивный самолет. Полковник Воробьев выругался в трубку, сказав, что доложит начальству об их непрофессионализме и употреблении алкоголя на рабочем месте, потом положил трубку и тут же нажал кнопку селекторной связи.

— Надо поднимать дежурную группу, — сказал он вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. — Пусть посмотрят, что там да как. Все спокойнее будет.

И уже строгим голосом добавил в переговорное устройство:

— Я полста первый. Дежурную группу срочно на вылет.

После того как полковник отдал приказ, зеленый луч сделал еще несколько оборотов по экрану радара, но локатор больше не увидел в небе ничего подозрительного. Лишь через две минуты с краю экрана вспыхнули две точки, которые двигались по экрану в строгом соответствии с физическими законами Земли.

Это взлетела в небо дежурная двойка истребителей-перехватчиков «МиГ-31» из полка противовоздушной обороны Москвы.

Подполковник Хлебников посмотрел на часы и довольно хмыкнул:

— Строго по нормативу. Молодцы.

Щелкнув несколькими тумблерами, он настроил рацию на волну самолетов и крякнул в микрофон:

— Я полста второй. Кто в небе, орлы? Доложитесь!

В колонках раздался хриплый, искаженный динамиками голос командира двойки.

— Я — утка — семь, мой ведомый — утка — восемь. Взлетели, ожидаем дальнейших приказаний.

— Иволгин, ты?

— Так точно, товарищ подполковник. Куда лететь-то?

— В сектор 13, это где-то рядом с Петляковым, — проговорил подполковник Хлебников, косясь на экран радара. — Приказываю обнаружить цель и установить с ней визуальный контакт. В случае потенциальной опасности для охраняемого объекта цель сбить.

— Ясно, сделаем. А что за цель-то?

Полковник Хлебников поднес микрофон к губам и почти шепотом сказал:

— Ребята, ничего конкретного сказать не могу. Первый раз цель была обнаружена в 7-41 в седьмом секторе на высоте 1500. В 7-42 цель уже была в секторе 22 на высоте 2500, а в 7-43 — в секторе 13 на высоте 500. В 7-44 — цель вообще исчезла с экранов радара и больше пока не появлялась. Так что, что это такое, понятия не имеем. Это и предстоит выяснить как раз вам.

— Вас понял. Выясним! — отрапортовал капитан Иволгин.

— Дело ясное, что дело темное! — вторил ему его ведомый, старший лейтенант Седых, — лети туда — не знаю куда, найди то — не знаю, что. Прямо как в сказке! Только ведь и так понятно: либо — стая ворон, либо — пацаны воздушного змея испытывают. Как пить дать!

— Отставить разговоры, «Утка — восемь»! Следи за небом. Наше дело утиное — прокрякать, а там хоть трава не расти.

— Есть отставить разговоры.

Окончанием разговора были два реверсионных следа в голубом небе. Сверхскоростные истребители «МиГ-31», заложив крутой вираж, набрали заданную высоту и скорость и взяли курс на сектор № 13. Согласно расчетному времени, они должны были прибыть в заданный район через четыре минуты.

Оба пилота были абсолютно уверены, что их подняли в небо по пустячному делу. Им было ясно, что старшие офицеры просто перестраховываются. Скорее всего, под излучение радара действительно попала какая-то стая ворон или голубей. Ну, не бывает так, чтобы сначала что-то где-то появилось, а потом так же бесследно исчезло. Все в этом мире подчинено законам мироздания и чудес просто не бывает.

Именно поэтому они не обратили никакого внимания на большое белое облако, которое появилось из воздуха само собой прямо перед ними и чуть в стороне. Поравнявшись с истребителями, оно пристроилось в хвосте последнего самолета и летело вместе с воздушным патрулем секунд тридцать-сорок.

Потом облако поднырнуло под самолет старшего лейтенанта Седых и ушло со скольжением вниз к земле. В тот момент, когда облако пролетело под истребителем лейтенанта, он отреагировал на движение рядом со своим самолетом. Краем глаза почувствовал что-то довлеющее, тень — не тень, и посмотрел вниз.

Седых увидел, как облако скатилось вниз к земле, зацепилось за шпиль церкви и, облепив его, как сахарная вата, тут же начало менять цвет и форму.

— Командир, что это? Там внизу, — крикнул он в переговорное устройство.

За несколько секунд они улетели уже на приличное расстояние, поэтому капитан Иволгин был вынужден повернуть сильно голову, чтобы увидеть то, на что показывал ему его подчиненный, и все равно ничего не увидел.

— О чем ты, Седых?

— Да там какой-то странный туман.

— Что значит «странный»?

— Не могу объяснить.

— Туманы не входят в нашу компетенцию. Ищи что-то более реальное. Воздушные зонды, змеи, парапланы, дельтапланы, радиоуправляемые самолеты, стаю птиц.

— Да, я понимаю, товарищ капитан, но…

Седых замолчал, пытаясь подобрать слова и, наконец, проговорил:

— Надо бы вернуться, командир. Давайте еще раз пролетим в том секторе.

И совсем по-детски добавил:

— Пожалуйста!

— Ну, раз ты так просишь, то давай вернемся. Все равно больше ничего не обнаружим!

Они развернулись и практически сразу увидели ее. В чистом голубом небе была отличная видимость, поэтому ее невозможно было не увидеть. Огромное лицо женщины, занимающее полнеба и искрящееся в ярких лучах солнца. И это был не образ иконы, хотя позднее на допросах Седых и называл это лицо Богоматерью. Это было нечто иное. Живое женское лицо с большими бездонными глазами, которые с грустью смотрели на двух летчиков. И грусть эта была такой силы, что им обоим сразу захотелось выпустить штурвалы своих боевых машин и заплакать, как малые дети.

Потоки грусти накатили на них, как во время шторма волны накатываются одна на другую, с каждым разом становясь все опаснее и опаснее. И когда наступил девятый вал, Седых не выдержал.

— Командир, — закричал он истошным голосом, — прости меня, но я больше не могу!

В небе раздался хлопок, и катапульта выбросила пилота из кабины самолета. Капитан Иволгин сжал губы и с силой отвел лицо в сторону. Он увидел в небе ярко-белое полотнище парашюта, а когда повернул голову назад, то лика женщины больше не было. Оно снова превратилось в облако, которое вытянулось свечкой, и стало стремительно набирать высоту. Ощущение грусти прошло, и накатила волна злости.