Принц с опасной родословной - Мария Жукова-Гладкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сан Саныч пожал плечами.
– Но ведь оно же у вас в производстве!
Мужчина скорчил какую-то непонятную гримасу и как-то неопределенно передернул плечами.
– Автослесаря, который признался, что поработал с машиной, нашли, так? – не отставала я. Официальное обвинение, которое предъявили Сереге, отличалось от того, в чем его обвинял Иван Захарович. Серега был виновен в аварии, в результате которой один человек погиб на месте, а другой в тяжелом состоянии был доставлен в больницу. Сам он отделался царапинами. После этой странной аварии он и оказался в «Крестах».
Все было не так просто, как казалось на первый взгляд…
– Дело по-разному можно повернуть, – неопределенно сказал Сан Саныч.
– А освободить можно? Какую-нибудь статейку навесить на тот срок, который он уже в «Крестах» парится, и выпустить в зале суда?
– В принципе все можно.
– Что я для этого должна сделать?
Сан Саныч повернулся и посмотрел на меня, как на зубную боль.
– Юлия Владиславовна, вы должны это и без меня знать.
– Если бы знала – не спрашивала бы.
Сан Саныч долго молчал, потом тихо произнес:
– Татаринов будет сидеть столько, сколько хочет Сухоруков. Вам нужно решать этот вопрос с Сухоруковым. У вас же с ним любовь и дружба? Или как?
– Любил волк кобылу – оставил хвост да гриву, – хмыкнула я.
– Понятно…
– Что? Мне, например, нет.
– Это я так… Чтобы заполнить паузу, – стушевался Сан Саныч. – А вообще в каких вы отношениях с Сухоруковым?
– Вас интересует, сплю ли я с ним? Нет, не сплю.
– Нет, я не об этом… Он вас чем-нибудь держит?
– Без комментариев. Значит, вопрос я должна решать только с ним?
Сан Саныч кивнул. А я подумала, что все наконец встало на свои места. Я теперь знаю точно, к кому обращаться. Только вот простит ли Сухоруков Серегу? И что мне – и Татаринову – нужно сделать, чтобы простил? Или мне стоит придумать какой-то другой путь? Обходной?
Внезапно сидевший рядом со мной Сан Саныч хмыкнул. Я посмотрела на него удивленно.
– Давно хотел сказать вам, Юлия Владиславовна… Только вот возможности не было… Вы многим доставили массу приятных минут.
– Это когда?
– Когда Сухорукова по носу щелкали. Поэтому вам и не мешали. И даже помогали, когда вы к Татаринову прорывались. – Сан Саныч опять хмыкнул. – Я даже по собственной инициативе звонил этому его приспешнику – в смысле сухоруковскому – с оттопыренными ушами. Спрашивал, можно ли вам официальное свидание дать, а то вы меня достали.
– Разве я вас доставала? По-моему, это наша первая встреча.
– Ну да, конечно. Но должен же я был что-то сказать? И Андрей Викторович несколько раз мне звонил. По вашей ведь просьбе. А вообще будьте осторожны.
– Спасибо, – тихо сказала я и задумалась, потом уточнила у Сан Саныча, кто к нему приходил.
– Герои одного из ваших репортажей. Специалисты по малявам.
– Лопоухий с Кактусом?
– Они самые.
– А почему вы?.. Ведь вы же все-таки в прокуратуре работаете.
– Ну, Юлия Владиславовна! Вы как маленькая просто. Я же сказал, что у меня три дочери. Кто их защищать будет? Органы? Против Сухорукова?
Я опять глубоко задумалась.
– То есть вы считаете, если Сухоруков даст отмашку – Серега выйдет на свободу?
– Это один из вариантов.
– Есть другие?
– У меня нет. У вас могут быть. Вы же такая находчивая. А щелкнете Сухорукова лишний раз по носу – вам помогут. Бескорыстно. Он ведь многим поперек горла. Только очень хорошо подумайте. И будьте очень осторожны.
* * *Когда вечером я дала прослушать запись нашего разговора со следователем моим соседкам Татьяне и Ольге Петровне, обе покачали головами.
– Странный какой-то у вас разговор получился, – заметила Татьяна. – Видел он тебя в первый раз в жизни…
– Ну, положим, тут, Таня, ты не права, – заметила Ольга Петровна. – Уж он-то «Криминальную хронику» точно смотрит. И читает нашу Юлю. И Сережино дело ведет. В общем, он очень хорошо знает, кто она такая. Вопрос в том, на кого он работает.
– Точно не на государство, – хмыкнула Татьяна.
– Или хочет моими руками жар загрести, – сказала я. – Например, при помощи меня добраться до Сухорукова. Да за такое дело его тут же повысят. Он дал мне понять, что у него на Ивана Захаровича зуб. Мало ли что он там на кого-то намекал… Зуб в первую очередь у него самого.
– Да, двадцатки «зеленью» лишился, бедняга, – опять хмыкнула Татьяна. – Кстати, не вздумай ему платить, даже если и освободит Серегу. Обойдется. А ты на двадцать тысяч такой ремонт сделаешь… И машину давно пора менять.
– Угрожали его семье, – напомнила я. – А это стимул посильнее, чем деньги. Ему нужно отвести от них опасность.
– Если он Сухорукова засадит…
– Он хочет только сливки снять, – вставила Ольга Петровна. – Все чистенько-аккуратненько сделать. Чтобы комар носа не подточил. Но твоими руками, Юля. Хочет, чтобы ты подставлялась, искала подходы и все такое. Помогут тебе, видите ли. Бескорыстно. Ха-ха.
Я задумалась, потом сказала, что у меня сложилось впечатление: Сан Саныч ожидал моего появления. Ну не сегодня, конечно, а вообще. И был готов к разговору. Я снова включила запись.
– Все-таки за ним кто-то стоит, – сказала я, когда мы во второй раз прослушали пленку. – И это не менты.
– Ты знаешь врагов Сухорукова? – посмотрела на меня Татьяна.
– Полгорода. Из тех, кто у нас имеет вес.
– Юля, а ты уверена, что тебе так нужен Сережа? – спросила Ольга Петровна. – Вспомни: он ведь променял тебя на деньги. И из-за них женился на другой.
– Но быстро опомнился, – пробурчала я.
– Юля, ты вбила его себе в голову, – не унималась Ольга Петровна. – На свете есть и другие мужчины. А с этим – одни только проблемы. И кто он? Пешка в чужой игре. Большой игре. Куда он влез все из-за той же корысти. И втянул тебя. Хотел тобой прикрыться. И теперь ты из-за него рискуешь. Зачем тебе это надо?
– А Юлька у нас не может жить, как все нормальные люди, – усмехнулась Татьяна. – Ей риск нужен. Чтоб адреналин в кровь выбрасывало. И побольше, и почаще. Вот тогда она чувствует себя в своей тарелке. Решила чего-нибудь? – Татьяна посмотрела на меня.
– Прямо спрошу у Сухорукова, что нужно сделать, чтобы Серега вышел на свободу, А там посмотрим. Попытка – не пытка.
Он выяснил, кто такой Татаринов и, так сказать, с чем его едят. Понял: дурак. Смирнова, конечно, стерва и дрянь редкостная, но что она все-таки в нем нашла? Должна была бы позариться на рыбку покрупнее. И ведь явно имела возможность прихватить крупных рыбин. Или в самом деле любовь слепа, полюбишь и… В тюрьме такое слово, конечно, лучше не произносить, но ведь в самом деле козел. Или она была права насчет любви из жалости?
Но как тогда в ней все это сочетается?
И как это использовать?
* * *Двое контролеров, куривших во дворе «Крестов», проводили взглядом депутата Ефимова, известного борца за права заключенных. Тот куда-то проследовал в сопровождении майора.
– Достали все эти борцы, – сплюнул один из контролеров. – В особенности те, которые публично непримиримо борются с организованной преступностью, а в реальности состоят на службе и получают жалованье у этой самой организованной преступности.
Второй кивнул и сказал, что в манере выступления Ефимова – частого гостя «Крестов», хотя ему давно пора бы тут обосноваться на постоянное место жительства, – его всегда раздражает, как Ефимов произносит фразу «У нас в ЗакСе». Звучит она примерно как «У нас, богов, на Олимпе».
* * *Пригнали коня.
– Эй, Татарин! Это тебе! – крикнули Сергею.
«Малява от Юльки?» – радостно подумал он и спрыгнул со шконки.
Подписи не было. Был приказ с подробными инструкциями. И обещание. Сухоруков? Хотя кто же еще…
Глава 3
– Вам понравилась передача? – проворковала я в трубку. – Обещали же позвонить, Иван Захарович.
– Извини, Юля. Закрутился. Все смотрел, и даже два раза записали мы «Хронику», как ты понимаешь. Молодец. Все как я хотел. Что не нужно – вырезала, что нужно – оставила. Отзывы уже пошли?
– Телефоны раскалились. Народ ваши инициативы одобряет. Органы, кстати, тоже. По крайней мере отдельные представители. Просили передать благодарность за заботу о них. Но возьмут и спонсорскую помощь бензином.
– Это – в «ЛУКОЙЛ» и ко всем остальным нефтяным компаниям. Я ни нефтью, ни нефтепродуктами никогда не занимался и в ближайшее время не собираюсь.
– А мне маленький подарочек?
– Чего?! Чего?!
– Я не денег прошу, не думайте.
– Я и не думаю, это не в твоем стиле. А чего надо? – Сухоруков явно заинтересовался. – Опять какую-нибудь гадость замыслила? И меня хочешь подрядить?
– Вы когда по городу ездите, плакаты рекламные читаете? Постеры?
– Ну… Иногда. Когда глаз упадет. А что? Хочешь свою физиономию на плакате увидеть? Сделаем. Легко.