Волк 3: Лихие 90-е - Никита Киров

должен быть заметно быстрее. Не зря же мы столько возились с бумагами, лично знакомились с чиновниками и пили с начальником разрешительной системы.

Пошёл будить Женьку, который уже официально безработный. Но он уже не спал, и у него был гость.

— Вы тут всю ночь сидели? — я оставил дверь дома открытой, чтобы проветрить от сигаретного дыма.

— Ну да, — Женя пошёл вытряхнуть пепельницу, полную окурков. — Но не пили, так, болтали, вспоминали…

Голос затих, Женя вышел с веранды на улицу. Зевающий Слава крутил в руках бутылку местного пива, разглядывая этикетку.

— Я тут рассказывал, — Женя вернулся. — Как мы тогда с тобой с Фролом возились и Душмана прямо тут отогнали. Я уже тогда думал, всё, похоронят. Но срослось.

— Ну, повезло, — Слава зевнул очень долго. — Мне сейчас на смену переть, а я так и не спал.

— Ты пропадал на эти выходные, — сказал я. — Что было?

— Ходил к парням, с ними покрутился.

— И чего?

— Думаешь, они мне так сразу всё и сказали? — он усмехнулся. — Богатов свои планы никому не выдаёт, а парни его уважают и помалкивают. Много кого он спас там… и… много кого там оставил. Но молчу, а то Коваль опять распсихуется. И так спорили с ним всю ночь.

Женя выдохнул через нос.

— В общем, чё узнаю, подскажу, — Слава пошёл к двери. — Кстати, хорошая новость.

— Говори, Слава.

— Короче, ты знаешь Сысоева?

— Начальник вневедомственной в городе, — я кивнул.

— Да, и неофициальный руководитель нашего бравого ЧОП «Воевода». Короче, он тут всё бегает, паникует, — Слава усмехнулся. — Ему надо на важном объекте сигналку ставить, а у нас в «Воеводе» технарей нет, зато есть в ОВО, целых три, они и работали. Но один на пенсию недавно ушёл и уехал к дочери на юга, второй ногу сломал, третий всё ещё в загуле. А сроки горят.

— Спасибо, Слава. Это полезно знать.

Стоит это использовать, ведь сегодня меня ждёт встреча с подчинёнными Сысоева, а то и с ним самим. Наш самый главный конкурент, но мы друг друга пока ещё не знаем.

— Я поеду, — сказал я и глянул на Женю, который тёр крассные глаза. — Спи тогда, я с Лёней похожу.

— Да я с тобой… — он вытянулся и открыл рот, зевая.

— Нет, на ходу засыпаешь. Оставайся, с обеда разбужу, дело одно есть.

Попил кофе, завёл тачку, выгнал её из гаража Жени и сам закрыл ворота, пока он дрыхнет. Заехал домой к Лёне, предложил его подвезти. Идущий на работу довольный опер — наверное, такое я вижу впервые. Жена у него не менее довольная, она даже похорошела и вроде немного помолодела.

Потом заехал за Васей Рудским из «Барса», потому что хотели пройти всё это вместе, тем более, он немало помог нам с сигналкой и прочим. А сам Вася взамен мог пройти через эту бюрократию за счёт меня. Тем более, у меня хорошие контакты с начальником разрешительной системы.

Пожарная охрана тогда находилась в составе МВД, отделились они несколькими годами позже. Тут я удивился, но вот с ними всё прошло гладко. Документы мы отправили им ещё на прошлой неделе, сегодня потребовалось только дать шоколадку секретарше, передать начальнику бутылку коньяка, отметиться в журналах и… они всё приняли. Заключение на установку обещали сделать уже сегодня.

Слишком быстро, но не расслаблялся, ведь оставалось получить заключение от вневедомственной охраны на установку обычной сигналки.

А что касается пожарных, тут не так всё просто. Ведь это потом, уже на объекте, пожарные инспекторы будут всё проверять, составлять акты, проводить осмотры… попьют крови, конечно.

Ведь этот акт составляется огромной комиссией, и там учтут всё. А уж с комбината они будут кормиться по полной. Само собой, будем разбираться с этим, но и сигнализацию надо ставить качественно. Нам же нужно нарабатывать репутацию.

Мы с Лёней и Васей как раз обсуждали это. В милиции сегодня людно, потому что на днях опять стрелялась братва. Кто с кем, все уже запутались, но количество трупов увеличивалось. За этот месяц в городе уже точно положили больше полутора десятков человек, и это только те, кого нашли.

Опера ходили по коридору взад-вперёд. Один пристегнул к себе какого-то бомжа наручниками и тащил за собой. Кто-то громко выл и требовал адвоката. Кто-то хохотал, рассказывая анекдоты. Двери хлопали, в кабинетах звонили телефоны, пол сильно скрипел, недавно вымытый уборщицей старый линолеум снова стал грязным.

Я остановился у подоконника и проверил новый кактус, который скоро тоже засохнет из-за обилия окурков в горшке.

— Как я без всего этого буду? — глубокомысленно спросил Лёня, глядя на коридор. — Вроде и дурдом, а вроде и привык.

— Поначалу без этого было тяжко, — Вася Рудской усмехнулся. — Но потом приобвык, втянулся. Да и знаешь, когда сидишь в охране, со старыми коллегами приходится общаться почти столько же, как и раньше.

— У нас тоже будет весело, — сказал я. — Но ничего, Лёня, сам же будешь звать тех, кто нам подходит. Кстати, я тут слышал, у ОВО нет технарей на сигналку.

— Понятно, — Лёня задумался. — Кстати! Есть одна мыслишка. Опа, смотри кто идёт. Как раз вовремя.

Милиционеры в коридоре вытягивались, замолкали, становилось тише. По лестнице поднялся пожилой мужик в мундире, который грозно на нас зыркнул. Особенно внимательно он посмотрел на меня. Я его узнал, видел фото в газете. Подполковник Игнатьев, начальник РОВД. Он сразу поманил Лёню к себе. Опер пожал плечами и отошёл от нас.

— Ну что, перебежчик? — начальник сурово смотрел на Лёню. — Чё там по стрельбе на Чкалова? Забыл, что это дело у меня на контроле?

— Отчёт у тебя на столе, Геннадьич. Результаты от криминалистов пришли, там…

Они зашептались, я слышал только обрывки фраз. Блатные, мясокомбинат, никто ничего не знает. В конце оба тяжко вздохнули.

— Когда это закончится? — спросил Игнатьев. — И ты ещё уходишь. У нас уже старых ментов не осталась, одна молодёжь.

— Так, обучай новых.

— Какой обучай? Все из-за денег ругаются, а мы… — он снова посмотрел на меня. — Это, значит, твой новый начальник.

— Соучредители и партнёры., — сказал я, подходя ближе.

— Я не халявщик, я партнёр, — тихо произнёс Игнатьев и покачал головой. — Видел твои бумаги, молодой человек. У тебя же высшего образования нет.

— Зато я учусь, — я пожал плечами, хотя прекрасно понимал, что подполковник прав.

А Игнатьев в курсе. Да, его подпись тоже должна стоять по итогу, чтобы ЧОП разрешили открыть. Но я не думал, что он так всё внимательно будет изучать.

— Слушай, Геннадьич, — Лёня хитро улыбнулся. — Вот у Адреича технарей под рукой нет, а у парней есть. Могут тебе помочь с твоим делом.

Они оба посмотрели на нас.

— Хм, — подполковник почесал подбородок. — А почему бы и нет?

— Но… сам понимаешь, без бумажки ты букашка, особенно в нашем деле. Как они тебе помочь смогут?

— Мне-то эти бумажки не нужны, — Игнатьев отмахнулся, но снова задумался. — А, вот вы все чего сюда пришли. Никак к Сысоеву? Вам же только заключение от него осталось?

— А он упрямится, — сказал Лёня.

— Как собака на сене, — начальник Лёни покачал головой. — Слушайте… ммм… давайте-ка я с вами схожу. Поболтаем с ним.

— Он на селекторном, — сказал Лёня.

— Это он всем так говорит. Пошли.

Мы с Лёней и Васей переглянулись. Уловка Лёни сработала, хотя вряд ли подполковник решил помочь нам по доброте душевной. Но надо этим пользоваться, чтобы пробить бреши в обороне противника. А взамен потребуется какая-то услуга.

Но Лёня и Вася меня предупреждали много раз, да и я сам знал, что от начальника РОВД иногда будут приходить всякие просьбы. Потребуется поучаствовать в охране какого-нибудь мероприятия, где у милиции не хватает людей, или помочь с каким-нибудь объектом. Много чего может быть.

Вообще, это должно быть официальное письмо, а участие ЧОПа в таких делах должно оплачиваться. Но все мы понимали, что даже неофициальную просьбу от руководства городской милиции надо внимательно рассмотреть.

Тем более, они не будут просить о явном криминале. Просто, от милиции будет просьба выполнить всё без горы бумаг, по устной договорённости. Так будет меньше проблем для нас, реже будут ходить проверяющие, и не так тщательно искать нарушения, и куда чаще будут идти нам навстречу по каким-то вопросам. А мне ещё надо получать разрешение на хранение горы оружия.

Да и я сам во многом сейчас договаривался о многих вещах в обход устоявшихся правил. В конце концов, часть законов ещё советские,