Дикий белок (пер. Л.Стоцкая) - Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главный инженер сконфуженно посмотрел в окно и щелчком выбил из пачки сигарету. Перевел взгляд на Каролека.
– Не факт, – беспомощно сказал он.
– Как это? – удивился Каролек. – Ведь ты там был?
– Быть-то был и узнать пробовал. Но толку не добился. Судя по всему, это городские владения, но неизвестно, кто этим пользуется. До Городского управления добрался под конец рабочего дня, застал там только одну фифу – ничего не знает, даже в архивах искать не умеет якобы.
– Может, надо было прямо в эту виллу двинуть?
– Запоры, как в крепости, со всех сторон.
– Должно быть, это вообще незаселенка.
– А цветы на окнах, занавески? Ясно видно – живут.
– Тогда и съемщик существует! – решительно заявил Каролек. – Ты прав, передвинуть ограду – это для нас единственный выход. Надо найти этого съемщика и уломать, чтобы согласился. Кто поедет искать?
– Я сам, – решил главный инженер во внезапном порыве энтузиазма. – Раздражает меня заговор молчания вокруг этой виллы. На этой неделе я должен быть в Люблине, специально поеду пораньше и проверю. Может, что и выгорит.
– Должно выгореть. Единственный выход. Короче, дальше я исхожу из передвинутой ограды.
– Рискованно, – замялся главный. – Может, пока подожди…
Он покачал головой, взглянул на обнадеженного Каролека и махнул рукой:
– Черт с тобой, делай. Действительно единственный выход…
В комнате, кроме Барбары, сидел еще и Лесь.
– Привет, – сказал Каролек. – А Януша нет?
– Тут он, – обрадовался Лесь. – К Ипочке пошел. Я кучу всяких вещей разузнал. А она слушать не соизволит.
Жестом обвинителя он указал на Барбару. Та головы не подняла от кульмана. Каролек был как на иголках от нетерпения.
– Валяй мне рассказывай. Что ты разузнал?
– Ого-го! – завопил Лесь, не заставив себя упрашивать, причем в тоне этого исчерпывающего сообщения звучала целая гамма чувств от тоскливой меланхолии до необъятного ужаса. – Ого-го! Ого-го-го!!
Каролек не успел отреагировать на «ого-го», потому что в комнату вернулся Януш. Он с порога замахал очередным листком бумаги.
– Вот сюрприз так сюрприз, – ядовито сообщил он. – Заказчик пишет, что желает строить из панелей. У него появилась возможность слямзить отходы с домостроительного комбината, и мне нужно приспособить проект под панели. Я еще не отказался – хочу обставить бойкот с помпой, с размахом. Что скажете?
– Давайте все в одну кучу не валить, а то запутаемся, – осадил его Каролек. – Сдается мне, что-то не так мы нарешали, из мухи слона делаем…
– Ой, нет! – предостерегающе перебил его Лесь, качая головой. – Ой, нет! Ой, нет!
– Ой, да! – ядовито прошипела Барбара со своего места.
– Ничего не понимаю, – озадаченно произнес Януш, – вконец запутался. Докладывай, Каролек, ты чего разузнал?
– Что-то приблизительное, – признался Каролек, поворачиваясь вместе с креслом лицом к коллегам. – И с такими усилиями раздобыл!… Не поверите, насколько же эти специалисты ничего сами не знают!
– Но хоть что-нибудь они тебе разъяснили?
– Ну да. Погодите, только бы не перепутать…
Он вытащил из кармана блокнот и нашел нужную страничку.
– Летучие фракции еще хуже, чем шлак, – возвестил он.
– Какие еще летучие фракции?
– Ну, это… доменная пыль. Это называется летучие фракции. Ее спекают в большие шлакоблоки, потом крошат и использует в качестве заполнителя. Эта дрянь выделяет больше излучения, чем шлаки. Относительно шлаков… Картина такая… Минутку. А, вот оно! В природе существует излучение как таковое, понимаете, космическое, из почвы и всякое другое…
– Из какой почвы?
– О Господи, не знаю какой, всякой. В земле находятся радиоактивные элементы, и от них идет излучение. Короче говоря, в природе человек подвергается излучению и в течение тридцати лет получает три и семь десятых единицы…
– Каких единиц?
– А тебе не один черт? Каких-то там единиц. А от проживания в шлакобетоне, тоже в течение тридцати лет, – от двух с половиной до трех и шести десятых. Считай – еще столько же. От пыли он получает на одну четвертую больше. Только всего и выдоил из специалистов.
– И что дальше?
– А что должно быть дальше?
– Ну как это что! Как это действует? Сразу кондрашка хватит или через тридцать лет?
– Похоже, никто понятия не имеет. Сказали: по-разному. Однако те, кого тридцать лет спустя обследовали, все еще относились к живым…
– И хорошо себя чувствовали?
– О том, что плохо, не говорилось. Кстати! А как коровы? Ты проведал коров в своем хлеву? Ты там был?
Януш, который сидел лицом к своему кульману и спиной к Каролеку, вздохнул и повернул стул боком.
– Был, как не быть…
– И что? Как там эти буренки растут?
– Как буренки, не знаю. Но шампиньоны – просто замечательно.
– Как это – шампиньоны?
– А так. Коров в этом хлеву не наблюдается и никогда не наблюдалось. Можно сказать, коровья нога туда не ступала. Проект заказал производственный кооператив, который распался как раз к моменту окончания строительства. Имущество разделили, хлев достался одному шустрому типу, и того озарило, что шампиньоны – куда более прибыльная вещь.
– Побойся Бога, коровник на четыреста коров!… – с ужасом воскликнул Каролек.
– Плюс все, что положено. Конвейеры для подачи корма, автоматические мойки, родильные боксы, как в правительственной клинике… Как оказалось, шампиньонам все это барахло не помеха. Они уже принесли шустрому типу виллу и две машины, из них одна – белый «мерседес». У меня там просто язык отнялся, а он, владелец этот, мне все объяснял. На кой ему коровы и свиньи? Для него, дескать, не проблема быстренько за молоком и мясом в город смотаться, у него блат тем более – управляющий магазином «Деликатесы». А шампиньон есть не просит. В доказательство ссылался на одно соседнее хозяйство, где сено сгнило, потому что его никто не ворошил…
– И что это должно доказывать?
– Что двужильным надо быть, чтобы в коровнике работать. Никто, мол, просто не справляется. Он всю деревню заодно охаял: у соседа, говорит, поросята насмерть замерзли, потому что растил их в амбаре, а в амбаре по определению сквозняки должны гулять. Там, понимаешь, когда кооператив распался, каждый что-нибудь урвал от общего пирога, ему вот хлев достался, а другому одни амбары. Так этот сосед свое хозяйство уже продал, а покупатель тоже особенно утруждать себя не станет. Он овец собирается разводить.
– А овчарня?
– Один амбар под нее перестраивает. Это у поросят шубы нет, а овца в дубленке. Выдержит.
– У тебя весьма поучительная экскурсия получилась, – заметил Каролек, придя в себя от лавины сведений. – И это портрет обычной деревни?
– Понятия не имею. В деревне сто лет не был. Одним словом, насчет воздействия шлакобетона на коровий организм я знаю столько же, сколько и раньше. Добро, хоть у тебя какие-то результаты.
– Мои результаты говорят: в пятницу мы крепко переборщили. Двойная доза против фоновой, природной – это не может быть настолько вредно. Как хотите, я себя убийцей не чувствую.
– В таком случае и я не чувствую. Зато начинаю чувствовать себя жертвой…
– Нет-нет, панове, – вмешался зловещим голосом Лесь. – Не шарахайтесь из стороны в сторону. Нельзя смотреть на это сквозь розовые очки. Нельзя, нельзя.
Януш и Каролек немедленно заинтересовались. Лесь оторвал взгляд от приколотого к кульману чертежа и оглядел всех загадочным взором.
– Панели панелями, – заявил он, – шлаки шлаками. А больше всего вреден полихлорвинил.
– А ты почем знаешь?
– Сантехник сказал!
– Какой такой сантехник?
– Обыкновенный. У меня раковина протекала, он в субботу приходил уплотнитель ставить. Мы и поболтали на разные темы. Сантехник говорит, что убийственнее всего полихлорвинил. Потому что канцерогенный.
– Ну, сказать-то что угодно можно, – рассердился Януш. – Он тебе это доказал? Ты проверил?
– Проверил. Позвонил своей двоюродной невестке…
– А это что за такое – двоюродная невестка? – поинтересовался Каролек.
– Двоюродная сестра моей жены. Она занимается чем-то там насчет питания. Не знаю точно, но диссертацию она из этого слепила. Так вот, хомяки…
Он на миг замолчал, посмотрел на свой чертеж и что-то исправил.
– Так вот, представьте себе, – продолжал он медленно и рассеянно, – хомяки, которых держали в клетках из полихлорвинила… все как один заболели нервным расстройством…
– А какое отношение это имеет к раку? – недоверчиво спросил Каролек.
– К раку – никакого. Кроме этого, у них еще что-то заболело, кажется, щитовидка. Но зато хомяки, которые жизнь коротали в клетках из шлакобетона, заработали язву желудка. Тоже к раку отношения не имеет…
Януш и Каролек молча уставились на него, пытаясь увязать полученные сведения с прежней информацией.