«Феникс-газетт» - Вера Космолинская

Мэтьюс зарычал, но не слишком агрессивно. В конце концов, всем известно, что у полиции — нет ни стыда, ни совести. Обижаться уже бесполезно.

— Мистер Норби, — неожиданно хриплым голосом позвала Джейн. Глаза у нее были, похоже, на мокром месте. — Знаете, что, вы газетчики, тоже, как и полицейские, чаще всего порядочные подлецы. Да и вы на вид такой же. Только сердце-то у вас и правда золотое. Спасибо, что не дали Маргарет умереть оклеветанной.

Его светлость вдруг тихо всхлипнул ей в унисон.

— И моему другу тоже.

Потом взял Джейн за руку и умильно посмотрел ей в глаза. Джейн ответила ему загадочным взглядом.

Мэтьюс поморщился, мол: «какая патетика!», а я, кажется, невольно мысленно распустил хвост. Стоило, стоило ради этого жить…

Да вот, в общем-то, и все. Для нас вся история на этом и кончилась. Не так ли?

Его светлость наконец отдал свой карточный долг, Мэтьюс отправился изучать из научного любопытства все стаканы для чая в Скотланд-Ярде, при помощи пудры и кисточки, а мы вернулись в редакцию, где и засиделись до поздней ночи, что было, в общем-то, в самом порядке вещей. Там же мы, в конце концов, похоже и заснули, Джордж в кресле, а я на диванчике, с ворохом бумаг в обнимку.

Я открыл глаза оттого, что совсем рядом скрипнула половица. Не так-то просто видеть, едва проснувшись, хотя в редакции и горел газовый свет, который никто из нас не потрудился погасить. Но то, что я увидел, понять было нетрудно, пусть то, что это творится на самом деле казалось совершенно невозможным. Испугаться я толком и не успел, все это казалось только продолжением сна — выросшая посреди комнаты темная тощая фигура, завернутая в плащ, какие носят полисмены, с черным, зловеще поблескивающим револьвером в черной, затянутой в перчатку руке. Джордж сонно пошевелился, так пока и не проснувшись.

— Ну и ну, — выговорил я изумленно, и добавил, окончательно просыпаясь, уже громче: — Вот, черт!..

Наверное, стоило сказать что-нибудь в духе Мэтьюса, но я не успел. Дуло револьвера вздрогнуло, комнату затянуло дымом, а мои глаза — какой-то гнусной плывущей мутью. Странно, я почти не расслышал выстрелов. Неужто, правду говорят, что пули, которая тебя убьет, ты не услышишь? Интересно, черт побери, да только никому уже об этом не расскажешь…

Я рухнул с дивана, ругаясь на чем свет стоит, и наконец проснулся. Ну и ну! Я прижал руку к выпрыгивающему сердцу и с трудом отдышался. Черт побери, работать надо меньше! А то, говорят, вот так и удар схватывают…

Я машинально бросил взгляд на часы на стене. Без четверти четыре. До рассвета еще далеко — не сезон… А сна уже — ни в одном глазу…

— Что стряслось? — протирая глаза, вопросил из кресла Джордж. — Чего это ты сидишь на полу и ругаешься ни свет, ни заря?

— Тс! — сказал я, приложив палец к губам и прислушался.

После чего, наполовину по-пластунски, метнулся к столу и стащил с него тяжелое пресс-папье из гранита, с бронзовой круглой ручкой. Джордж послушно молча сидел в кресле и взирал на меня, как на умалишенного. Я подполз к двери и знаками яростно стал показывать Джорджу, чтобы он вылез из кресла и спрятался где-нибудь пониже — только тихо!

Джордж подчинился, покрутив только пальцем у виска. Что ж, может быть, он и прав. Воображение у меня, говорят, необузданное.

И я принялся потихоньку, со всей осторожностью, приоткрывать дверь…

Черта с два воображение! Дверь вдруг резко распахнулась сама, и тут же над моей головой грянул выстрел. Я с боевым кличем ринулся вперед, тараня убийцу головой под дых и сбивая с ног. Выстрелить прицельно он уже не успел. Мы полетели на пол, и завязалась нешуточная схватка. Этот мерзавец был силен. Его руку с револьвером я пока перехватил, но вот пресс-папье он у меня из рук вышиб. Еще пару пуль мы совместными усилиями засадили в стены. Джордж наконец опомнился, подскочил к нам и, подобрав пресс-папье, наконец двинул незваного гостя по башке. Ну, слава богу!.. Можно было перевести дух…

Джордж посмотрел на пресс-папье и весело хмыкнул.

— Бесполезно бороться с прессой, верно?!

Мне бы его веселье…

— Зови полицию, — прохрипел я. — Разбуди этих гадов! Куда они, черт побери, смотрели?!

Мы упаковали ночного гостя как ценную посылку, всем перевязочным материалом, который попался нам под руку, и напоследок заперли его в нижней части громоздкого старинного буфета. Джордж послал какого-то мальчишку с улицы с запиской в полицию, и пока не прискакал Мэтьюс со своей командой, мы вдвоем, подобно его светлости и Джейн, наплевав на время суток, распивали ирландское виски, обнаружившееся в том же буфете, под аккомпанемент грохота и приглушенных проклятий, доносящихся из глубин старой доброй мебели из мореного дуба, сделавших бы честь и взбесившейся в своем саркофаге мумии в Британском музее.

Мэтьюс прибыл непростительно свежим и веселым, восхищаясь — какая же это удача, что убийца прибежал прямо к нам, а то он понятия не имел, где его искать, после того, как он пристукнул каким-то образом и ограбил охранника, и загадочно растворился в ночи.

— Нет, ну надо же! — торжествующе сказал Мэтьюс. — Похоже, он вообразил, что это именно вы вывели его на чистую воду, и явился сюда, чтобы страшно отомстить! Вы представляете только, что могло тут случиться, застань он вас врасплох?! — Похоже, одна мысль об этом приводила Мэтьюса в поросячий восторг. — Не думаю, что даже вы, с вашим богатым воображением, могли предвидеть такой поворот!

— Джордж, — сказал я свирепо. — Где там наше пресс-папье? Давай его пристукнем. Не думаю, чтобы он мог предвидеть такой поворот!

Мэтьюс весело сбежал, сославшись на служебные обязанности. Меня же до сих пор не оставляет ощущение, что в каком-то из миров, очень похожем на этот, мы с Джорджем однажды уже скончались. Впрочем, у меня всегда было чересчур богатое воображение.

04–22.06.01, 17.12.2001