Unknown - RePack Diakov

— Спасибо, — нечетко пробормотала она, так как лекарство начало действовать.

— Отдыхай. Со мной ты в безопасности.

Мэйси закрыла глаза, и я вытерла свои слезы. Когда Паркер встал с кровати, чтобы переместиться на стул, я крепко обняла его. Эти братья слишком хорошие, чтобы быть настоящими. «Спасибо тебе за то, что присматриваешь за ней».

Нежно, он обнял меня в ответ. «Это то, что я делаю. — Когда он отпустил меня, я посмотрела в ясные голубые глаза, по которым скучала целую неделю. Озорная улыбка промелькнула на лице у Паркера, когда он заметил своего брата. – Нас застукали, детка, — сказал он мне, прежде чем повернулся к Мэйсону. – Это не моя вина, братан. Она сама на меня накинулась. Она была непреклонна. Хотя, не вини ее. Это мой новый одеколон…сводит женщин с ума».

Мэйсон ухмыльнулся и дал ему подзатыльник. Когда он обратился ко мне, его лицо стало серьезным: «Я поговорил с доктором. У нее сломана лодыжка, два ребра и пробито легкое. Она полностью поправится, но останется здесь по крайней мере на пару дней».

— Я должна привезти ей одежду и другие вещи из СБ.

— Мисс Ден сделает это. – Мне очень не нравится отстраненность в его голосе.

Я кивнула, не зная, что еще сказать, когда вошла медсестра и улыбнулась нам: «Ее обезболили, так что она проспит до утра. Если захотите приходите завтра. – Прежде чем выйти из палаты, она повернулась к Паркеру. – Я принесу Вам раскладушку».

Мэйсон удивленно поднял брови, и Паркер рассмеялся: «Я сказал ей, что я сторожевой пес».

— Я пришлю Девона сегодня вечером, чтобы он сменил тебя, — предложил Мэйсон.

— Нет, я сам справлюсь.

— Решай сам. Я заскочу завтра утром.

— Думаю, я пойду, — сказала я Паркеру. – Позвони мне, если она спросит обо мне, ладно? У нее есть мой номер в телефоне.

— Заметано.

Нервничая, я повернулась к Мэйсону: «Могу я поговорить с тобой? Всего минутку?»

Его кадык дернулся, когда он сглотнул: «Давай прихватим кофе в столовой».

Сейчас полдень, и в столовой почти пусто. Я скользнула в кабинку и села напротив Мэйсона. он не сказал ни слова, с тех пор как мы покинули палату Мэйси. Моя рука дрожала, когда я потянулась к его руке. «Мэйсон, мне так жаль».

— Ты уже говорила это, Эви. Я знаю, что так и есть.

— Я хочу объяснить…почему я подумала…

— Что я был хищником, заманивающим уязвимых женщин в пожизненное сексуальное рабство? – Его жесткий тон не смог скрыть боль в голосе.

Я опустила глаза на стол. «У тебя есть полное право злиться на меня, ненавидеть меня. Я не пытаюсь придумать извинения. Мне просто нужна возможность, чтобы объяснить тебе, почему я пришла к такому ужасному выводу. Есть вещи, о которых ты не знаешь – никто не знает – но я не могу говорить об этом здесь. Ты не смог бы заскочить ко мне сегодня вечером? Только дай мне пару минут, и я больше не побеспокою тебя снова».

Два твердых пальца подняли мой подбородок, пока мои глаза не встретились с его.

— Я не ненавижу тебя, не смог бы, даже если бы попробовал. Эви.

Я кинула, и он вздохнул, качая головой, как если бы он думал, что совершает ошибку.

— Восемь вечера?

— А? – Пробормотала я, удивленная его согласием.

— Восемь вечера подойдет?

— Ох, да. Восемь — это замечательно.

Он встал и сдержанно поцеловал меня в щеку.

— Тогда увидимся в восемь.

Глава третья

Мэйсон

Моя голова точно не на месте. Черт побери Эви и ее ласковые карие глаза. Всю неделю я безуспешно старался выкинуть ее из головы. А затем она посмотрела на меня этими полными раскаяния глазами, умоляя дать ей шанс объясниться, и я не смог отказать.

      Сегодняшний день уже был дерьмовым. На женщину, которую я поклялся защитить, напали. Мне следовало бы сосредоточиться на том, как обновить наши протоколы безопасности, а не думать о губах Эви на моем члене. Черт, я все еще хочу ее и не только в своей постели. Мне не хватает разговоров с ней, ее остроумия, ее способности направить мои шутки обратно на меня. Она веселая, любит приключения, и такая сострадательная. Черт. С меня хватит.

Я и прежде ухаживал за женщинами, даже думал, что влюблен в них, но это и близко не было к тому, что эта упрямая женщина заставляет меня чувствовать. Каждая клеточка меня хочет дать этим отношениям еще один шанс, но я не уверен, что смогу. Не то, чтобы я не мог ее простить, мне просто нужно знать, что каждый раз, когда что-то пойдет не так или напугает ее, она не сбежит.

      Когда я постучал в ее дверь, моя обычная уверенность куда-то пропала. Я понятия не имею, что собираюсь делать. Она открыла дверь и встретила меня неуверенной улыбкой. Душераздирающая мысль поразила меня, что возможно это последний раз, когда я вижу ее улыбку.

      Любая другая женщина, надеющаяся на воссоединение – если это то, что она хочет – принарядилась бы и наложила бы тонну косметики. Я не смог сдержать улыбки при виде ее, стоящей передо мной в поношенных джинсовых шортах и футболке, ни капли косметики на ее лице, и волосы собраны в простой конский хвост. Это просто настолько Эви. Вот она такая и есть, и я либо принимаю ее, либо бросаю. Блин, я хочу владеть ею.

      Мы уселись на диван, и она выглядела так, как будто хотела оказаться в любом другом месте, только не здесь, когда сказала: «Мне тяжело доверять людям и верить, что они являются теми, кем кажутся».

      — Я вроде как выяснил это, милая.

      Она сплела руки на коленях. «Но я хочу, чтобы ты знал почему…ну…в действительности я не очень хочу, чтобы ты знал, но думаю, ты должен знать и…».

      Я схватил ее руки в свои, успокаивая ее. «Все хорошо. Ты можешь сказать мне все что угодно. Только не торопись».

      Смирившись, она прислонилась к спинке дивана и начала: «Я говорила тебе, что мне было пять лет, когда мои родители погибли, и я попала в патронатную систему. Первые несколько мест, куда меня отправили, были ужасными. Слишком много детей загнаны в тесные комнатушки с двуярусными кроватями. Почти без присмотра. Старшие дети мучали меня, воровали мою еду.

      — Я не говорила почти год, и наконец школа сообщила в социальную службу. Меня взяла женатая пара, Фрэнки и Жанетт. В сравнении с тем, где я была раньше, это был рай. У меня была своя комната, и не было других детей. Они кормили меня, водили к врачу…заботились обо мне. Я посещала психолога дважды в неделю и со временем начала опять разговаривать. Я была счастлива. Какое-то время.

      Она сглотнула и встала: «Мне нужно выпить. Хочешь вина?»

      — Да, конечно, звучит неплохо. – Знаю, она пытается собраться с мыслями и набраться смелости, чтобы что-то рассказать. Избегая смотреть мне в глаза, она подала мне бокал вина, а свой поставила на кофейный столик.

      — Жанет была адвокатом, поэтому она много работала. Фрэнки торговал акциями и работал на дому. Именно он встречал меня со школы каждый день, помогал мне с домашним заданием и укрывал одеялом по вечерам. – Ее голос задрожал, и она выпила еще глоток вина.

      — Я жила с ними почти год, и они поговаривали о моем удочерении. Наконец-то у меня будет семья, мама и папа. Но такой хрени просто не бывает, правда? –сказала она с горечью.

      — В любом случае. – Когда она покачала головой, то волосы упали ей на лицо, и я потянулся к ней медленно, чтобы заправить их ей за ухо, за что получил маленькую улыбку. – Фрэнки говорил, что любит меня, что я была именно такой дочерью, о которой он всегда мечтал. А я так хотела иметь отца, Мэйсон, — простонала она, ее глаза умоляли меня понять ее. – Что я позволила ему делать то, что он хотел. Позволила ему трогать меня, трахать меня, — призналась она.

      — Твою ж мать, — пробормотал я. Я действительно надеялся, что ее история не примет такой поворот.

      — Я знаю. Это омерзительно. – Слеза скользнула по ее щеке, и она смахнула ее.

      — Нет, Панда, не ты. – Я притянул ее к себе на колени и обнял. – То, что он делал было омерзительно. Непростительно.

      — Он научил меня плавать и кататься на велосипеде. Он сходил в школу и сделал выговор директору, когда надо мной начали издеваться. Он всегда был рядом, вел себя как настоящий отец, как будто он любил меня. Поэтому, когда он начал трогать меня, я сказала себе, что так отцы выражают свою любовь. Вот что он обычно говорил. Веди себя хорошо, и позволь мне показать, как я тебя люблю.

      — Сколько тебе было лет?

      — Это началось, когда мне было почти девять. В течение года он только трогал меня и заставлял меня трогать его. Затем Жанет получила большое дело и начала оставаться в офисе на ночь все чаще и чаще. Он воспользовался ее отсутствием и начал трахать меня.

      — О, милая, мне так жаль. – Она уткнулась мне в шею лицом, когда я спросил. – Он попал в тюрьму за то, что изнасиловал тебя?

      — Не думаю, что это можно назвать насилием, — усмехнулась она. – Я говорила тебе. Я позволила ему. Я не хотела, чтобы меня отправили обратно в групповой дом или куда-нибудь еще хуже…, и я думала, что он любит меня.