Правила поедания устриц (СИ) - Мори Анна leithne

— Я хочу жить вечно.

Задумавшись на секунду, она уточняет:

— Точнее, я пока не решила. Никто ведь не знает, каков предел жизни эльфа. По крайней мере, мне очень нравится жить… Но, наверное, это так банально. Ведь люди обычно не думают о смерти, да?

«Некоторые — только о ней и думают», — проносится в голове у Рактера. Но этого он тоже не говорит.

Она, так и не получив ответа на свой вопрос (для него – отнюдь не риторический), твердо, почти с вызовом добавляет:

— Я ведь еще не умерла. А значит – бессмертна. Разве не так?

Рактер не успевает придумать, какую эмоцию изобразить. Выходит лишь выдавить дежурную, пустую улыбку:

— Так вот зачем вы коллекционируете кусочки других людей — хотите собрать свое бессмертие при жизни. Логично. Кажется, что-то подобное проповедуют индуисты.

Шей кивает:

— Да, да, я тоже об этом думала… Стать высшим “Я”, но не потерять при этом свое привычное маленькое “Я”…

Она снова смотрит ему в лицо снизу вверх. Долго и с какой-то глубокой нежностью. В ЭМ-спектре — солнечная довольная желтизна цветочного поля летом. А вот это что фоном — этот совершенно неприличный телесный тёмный, как губы, розовый цвет?.. Да вы шутите.

У Шей вдруг вырывается:

— Знаете, что я хотела бы забрать у вас, если бы это было возможно? Вашу улыбку, доктор Рактер. Вы улыбаетесь так, будто точно знаете, когда наступит конец света, и намерены его пережить.

Рактер не спешит с ответом. Затягивается новой сигаретой, наслаждаясь ей и обкатывая в голове услышанное и увиденное. Она вообще понимает, что происходит, как она ведет себя, что говорит?..

Либо он ей всё же нравится, либо он слепой. И вся его аппаратура ни к черту не годится.

Если она сама до сих пор этого не понимает — будет интереснее, если поймет.

— Поздно для флирта, Шей, — смеется он с деланным безразличием. — Вы же знаете, с кем имеете дело. Я думал, что уже давно прошел ваши ресторанные проверки.

Шей резко отодвигается от него, как будто только сейчас осознала близость их тел, интимность их разговора.

Уже знакомый ему острый черный испуг — как крошево битого стекла.

— Это не проверка. Я… Извините… У меня и в мыслях не было флиртовать. И вас я прошу о том же. Мы стали близкими друзьями и о многом говорим довольно откровенно… Но давайте без флирта. Даже в шутку. Хорошо?

— Хорошо, — улыбается Рактер. — Тем не менее, хочу сказать, что мне тоже очень нравится ваша улыбка. Без флирта.

И все же, как ни крути, в любом их диалоге есть флирт, с самого момента их встречи. Как будто два шпиона враждующих сверхдержав пытаются вытащить друг из друга побольше информации, шагов, ходов, улыбаясь и любезничая. И действительно друг другу нравятся при этом. Но каждое неверное слово грозит расстрелом. Что-то вроде.

Шей, кажется, теперь думает о том же — Рактер видит, как она напряжена.

Но кроме ЭМ-волн она ничем себя не выдает, улыбаясь нейтрально-приветливо:

— Приятно слышать… А скажите, вы сами хотели бы что-нибудь взять у меня? Или у вас и так все есть… или будет?..

Рактеру вспоминаются слова Гоббет: “Что-то ему от тебя, видать, все-таки нужно. Подруга, это Гонконг, тут никто ничего не дает тебе за просто так”.

И, похоже, Шей тоже вспомнила эти слова, потому что взгляд у нее сейчас острый и внимательный, как в самый ответственный момент на каком-нибудь опасном забеге.

Гоббет мудрее, чем выглядит.

Рактер определенно хочет что-то взять у Шей Сильвермун. Зачем-то ведет с ней все эти разговоры, жертвуя работой и временем. Вот только ему бы самому для начала понять — что там в ее сейфе.

Рактер размышляет, пристально рассматривая девушку перед собой — девушку с вороньим гнездом на голове, в неуместно многослойной одежде, с голыми ногами в резиновых сапогах. Девушку, которая никогда не стремилась к лидерству, но стала главой команды так же легко и естественно, как склеила их всех, совершенно непохожих друг на друга людей и не-людей, вместе.

Девушку, которая стреляет на троечку, а в рукопашную дерется и того хуже. Декерских умений которой хватает лишь на мелочи, а колдовства — на бесполезные фокусы вроде искр из пальцев. И которая, однако, умудряется снова и снова выходить сама и вытаскивать своих товарищей в целости и сохранности из сложнейших, приносящих очень хорошие деньги забегов, часто – не пролив ни капли крови, благодаря, кажется, одному лишь везению и хорошо подвешенному языку.

Девушку, которая не колеблясь отправилась вместе с ним в «Арес-Азия» и добыла схемы самовосстановления для Кощея. Которая за сравнительно недолгий срок знакомства успела узнать его, пожалуй, лучше, чем кто-либо другой во всем мире, став не только лучшим из его деловых партнеров за всю жизнь, но и кем-то, кого обычный человек назвал бы другом — или чем-то большим …

Сейчас она улыбается под его взглядом, и улыбка почему-то кажется не просто вежливой, а как будто немного грустной.

Он не знает ответа и не знает, какой ответ она хочет услышать, поэтому шутит:

— Даже не знаю, что я бы мог взять у вас. Разве что ваше умение зажигать сигареты щелчком пальцев?..

Кольцо

Правило третье: держаться подальше от тех, от кого не дождаться взаимности.

— …Ты хочешь, чтобы тебе предсказали будущее по «Книге Перемен»? Что за чушь. Я и так могу предсказать наше будущее, — саркастически говорит Дункан. – Мы помрем с голоду, если Добрейшая Чэн не даст нам в ближайшие дни еще какое-нибудь задание.

Шей поднимает брови:

— Да нам же после забега в «У-син» целую прорву денег заплатили.

Дункан озадаченно чешет в затылке.

— Ну, ты не предупредила, что надо экономить…

— А ты не предупредил, что тебе нужен бухгалтер, — говорит Шей сухо. — Ты что, уже все потратил? Как это вообще возможно? Ты что, кредстики на завтрак ешь?

Дело происходит в каюте с компьютером, которая служит им чем-то вроде конференц-зала, а также столовой. Рактер режет шайбу пуэра тонким, как шило, ножом (сойкофе он не выносит — мозг от него работает скверно) и краем глаза наблюдает за ссорящимися братом и сестрой. Вмешиваться в ссору он, разумеется, не собирается.

— Шей, сама знаешь, оружие и боеприпасы недешево стоят. Ну, и в зале маджонга немножко потратил… Немножко. И вообще, чего ты распсиховалась?

— И правда, — говорит Шей зло. — Это же такая ерунда — деньги.

Рактер хорошо чувствует невидимую стену напряжения между Шей и ее братом. Воздух словно застывает и хрустит крошечными льдинками.

Братом. Это звучало бы абсурдно, даже если бы Шей не была эльфом, а Дункан – орком: настолько они разные. Рактер знает, что эти двое вместе с детства — подружились еще до того, как Рэймонд Блэк их приютил. Какое-то время он гадал, что их свело. Что обычно сводит вместе слабых и несчастливых? Нужда.

Вот только Шей уже давно не была слабой.

И, когда эта мысль приходит Рактеру в голову, он вдруг понимает, каким взглядом Шей смотрит на Дункана сейчас: точно так же она глядит на нищих, алкоголиков, наркоманов — всей этой публики на улицах Гонконга с избытком; в ее взгляде нет злости или чего-то в этом роде — но и ни капли тепла тоже нет.

Тут она, видимо, вспомнив, что они с Дунканом в конференц-зале не одни, проводит рукой по лбу — точно сбрасывает с себя какое-то марево. Спокойно, немного устало говорит:

— Ладно, Дункан, все нормально. Ты прав, надо советоваться со всеми вами насчет планирования забегов и распределения бюджета. Прости, пожалуйста, что сорвалась. Я что-нибудь придумаю насчет денег. И, конечно, не потащу тебя силком к гадалке, раз тебе это неинтересно.

— Да вообще-то я не то чтобы против… — начинает Дункан, но Шей уже исчезла за дверью, то ли не успев услышать его слова, то ли сделав вид, что не успела.

Дункан в сердцах бормочет по-кантонски:

— «Книга Перемен»… Что еще? Гороскопы?

— Гадание по руке? – услужливо подсказывает Рактер. – Таро? Руны?