Жизнь и смерть - Стефани Майер

Она представляла собой несколько одинаковых корпусов из красного кирпича. Здесь было так много деревьев и кустарников, что я даже не сразу смог определить размеры территории. «Где дух учебного заведения? — размышлял я. — Где сетчатая ограда, металлодетекторы?»

Я припарковался у первого здания, над дверью которого висела маленькая табличка с надписью «Администрация». Поскольку никого, кроме меня, на этой стоянке не было, я был уверен, что нарушаю местные правила, однако решил получить официальные инструкции, вместо того чтобы как идиот наворачивать круги под дождем.

Внутри горел яркий свет и было теплее, чем я мог надеяться. Офис был маленьким, в крошечной зоне ожидания стояли мягкие складные стулья, а пол покрывал пестрый оранжевый ковер. На стене, увешанной объявлениями и дипломами, громко тикали большие часы. Повсюду были расставлены пластиковые горшки с комнатными растениями, будто не хватало той зелени, которая заполонила всё снаружи.

Помещение делила пополам длинная стойка, загроможденная проволочными корзинами, которые были наполнены какими-то бумагами и крепившимися спереди яркими листовками. За стойкой располагались три стола, за одним из которых сидел полный лысоватый человек в очках. На нем была футболка, что заставило меня почувствовать себя слишком тепло одетым для такой погоды.

Мужчина поднял на меня глаза.

— Чем я могу вам помочь?

— Я Бо Свон, — представился я и увидел быстро промелькнувшее в его взгляде понимание. Я уже был готов к тому, что стану предметом сплетен. Сын шерифа и той самой ветреной матери наконец вернулся в отчий дом.

— Конечно, — сказал он и, порывшись в накренившейся груде бумаг, нашел то, что нужно. — Вот твое расписание, Бофор, и карта школы, — он положил несколько листков на стойку, чтобы показать их мне.

— Хм, если можно, зовите меня Бо.

— О, Бо! Конечно!

Он рассказал об уроках, показал, как лучше всего пройти к каждой аудитории, потом вручил мне формуляр, который должны были подписать все учителя, и попросил сдать его обратно в конце дня. Улыбнувшись, этот человек, как и Чарли, выразил надежду, что мне понравится в Форксе. В ответ я тоже улыбнулся — настолько убедительно, насколько это было возможно.

Когда я вышел к своему пикапу, уже начали прибывать другие ученики. Я объехал школу, следуя за другими автомобилями. Большинство машин были такими же старыми, как и моя. Дома я жил в одном из немногих районов с низким уровнем доходов, входящим в округ Райской долины. На ученической автостоянке нередко можно было увидеть новые «Порше» и «Мерседесы». Здесь же единственной красивой машиной был совершенно новый серебристый «Вольво» — надо сказать, он здорово выделялся.

И все-таки, припарковавшись, я сразу выключил двигатель, чтобы его оглушительный рев не привлекал ко мне внимание.

В грузовике я тщательно изучил карту, пытаясь все запомнить. Надеюсь, мне не придется весь день блуждать по школе, уткнувшись в нее. Сложив все в рюкзак, я перекинул лямку через плечо и глубоко вздохнул. Все будет не настолько ужасно, врал я себе. Серьезно, это же не вопрос жизни и смерти, а всего лишь средняя школа. Ведь никто меня не укусит. В конце концов я выдохнул и выбрался из машины.

Надвинув пониже капюшон, я пошел к тротуару, на котором толпились школьники. Моя простая черная куртка не выделялась, и это радовало, зато трудно было что-нибудь поделать с моим ростом. Я ссутулился и опустил голову.

За кафетерием я легко обнаружил корпус номер три, на восточном углу которого в белом квадрате красовалась большая черная тройка. Я вошел в здание следом за двумя фигурами в плащах «унисекс».

Аудитория оказалась маленькой. Шедшие передо мной остановились у входа, чтобы повесить плащи на длинную вешалку. Я последовал их примеру. Это были две девушки — блондинка с фарфорово-белой кожей и обладательница светло-каштановой шевелюры, тоже довольно бледная. Ну что ж, хотя бы цвет моей кожи здесь выделяться не будет.

Я положил формуляр на стол учительницы, худой женщины с редеющими волосами. На стоявшей там же табличке значилось: миз Мейсон. Прочитав мое имя, она уставилась на меня — обескураживающее начало. Я почувствовал, как к лицу и шее приливает кровь, образуя некрасивые красные пятна. Но зато, по крайней мере, она отправила меня на пустующее место в конце класса, не представив ученикам. Как можно незаметнее я поспешил устроиться за маленьким столом.

Моим новым одноклассникам было сложно разглядывать меня на задней парте, но каким-то образом им это удавалось. Я не поднимал глаз от списка литературы, выданного учительницей. Ничего нового: Бронте, Шекспир, Чосер, Фолкнер. Все это я уже читал. Успокаивающе и… скучно. Интересно, согласится мама прислать мне файл со старыми сочинениями или решит, что жульничать нехорошо? Учительница что-то бубнила, а я перебирал в уме аргументы, которые могли бы убедить маму.

Когда прозвенел звонок, бледная худая девушка с проблемной кожей и черными как смоль волосами наклонилась через проход, чтобы поговорить со мной.

— Ты ведь Бофор Свон, не так ли? — она излучала бесконечную доброжелательность, в лучших традициях «ботаников».

— Бо, — поправил я. Все в радиусе трех парт повернулись ко мне.

— Какой у тебя следующий урок? — спросила она.

Я заглянул в свою сумку.

— Эм… Политология с Джефферсон в шестом корпусе.

Никуда нельзя было посмотреть, чтобы не встретиться с любопытными взглядами.

— Я иду в четвертый корпус, могу показать тебе дорогу. — Определенно, слишком услужливая. — Я Эрика, — добавила она.

— Спасибо, — я выдавил из себя улыбку.

Мы надели куртки и вышли под дождь, который только усилился. Несколько человек, как мне показалось, держались слишком близко, как будто хотели услышать, о чем мы будем говорить. Надеюсь, у меня не прогрессирующая паранойя.

— Что, не очень похоже на Финикс, да? — спросила Эрика.

— Да уж.

— Дождей там не так много?

— Три или четыре в год.

— Ничего себе. И каково это? — поинтересовалась она.

— Солнечно, — ответил я.

— Ты не выглядишь загорелым.

— Моя мама — альбинос.

Девушка неуверенно посмотрела на мое лицо, и я подавил стон. Видимо, дождь и чувство юмора несовместимы. Несколько месяцев — и я разучусь использовать сарказм.

Мы обогнули кафетерий и подошли к южным корпусам возле спортзала. Эрика проводила меня до самого входа, хотя табличка на стене была отчетливо видна.

— Что ж, удачи, — пожелала Эрика, когда я взялся за ручку двери. — Может, у нас еще будут совместные предметы, — с надеждой в голосе сказала она.