Эра Огня 4. Костёр в ночи - Криптонов Василий Анатольевич

Я содрогнулся. Всё-таки, когда Натсэ была рабыней, она была куда более позитивной. Видимо, заражалась от меня, через Огненное влияние. А может, она просто из-за Авеллы злится?

Натсэ с кружкой в руке подошла к нам, пинком подвинула стул от соседнего столика, уселась и начала пить.

– Как спалось? – участливо спрашивал Гетаинир. – Не беспокоило ли что-нибудь ваш сон?

Тут мне сделалось неприятно. И чего он к ней прилип? Ясно же дала понять, что не хочет болтать с посторонними. Нет, лезет со своими светскими любезностями. Шёл бы уже… Куда-нибудь. Мы с ним обо всём договорились, деньги он мне отдал.

Натсэ поставила кружку на стол, покосилась в сторону Гетаинира и повернулась ко мне.

– Знаешь, – сказала она, – я за свою жизнь видела многих мужчин. Я видела, как мужчины сбегают от жён в постель к левым девкам. Видела, как уходят из дома, чтобы напиваться. Видела даже, как накачивают жён креплёным вином, чтобы те не мешали им развлекаться с левыми девками. Но я ни разу не видела, даже не слышала о таких, которые подкладывают жену в постель к левой девке, чтобы потом пойти напиваться с каким-то мужиком.

– Это Гетаинир, – только и сказал я.

– А. Ну ладно. Это всё объясняет.

Она вновь приложилась к кружке. Я молча страдал. Такой хороший случай поговорить начистоту, всё обсудить, но нет же – сидит тут этот поганец, так глазами и стреляет туда-сюда. И опять на лестницу смотрит. Чего ему эта лестница?

– Сэр Ямос, вы не представите мне даму? – поинтересовался он.

– Э… Да, конечно. Это Тавреси.

Услышав имена, Натсэ поставила кружку и посмотрела на меня с внезапным уважением.

– Ого, – сказала она. – Сам додумался?

– Сердце подсказало, – буркнул я.

Можно подумать, я такой дебил, чтобы, находясь в бегах, настоящие имена использовать! Нам бы вообще замаскироваться. К примеру, волосы перекрасить: Натсэ – в белый, Авелле – в чёрный. Тогда нас точно никто не опознает.

– Очень, очень приятно, госпожа Тавреси, – разливался соловьём Гетаинир. – Здесь, в наших краях, не часто встретишь таких красавиц…

– Ты чего проснулась так рано? – тихо спросил я, Воздушным заклинанием приглушив голос Гетаинира. Хорошо всё-таки быть магом четырёх Стихий.

– Мне, чтобы прийти в себя, достаточно двадцати минут мёртвого сна, – отозвалась Натсэ вполголоса, и сразу вернулось ощущение полного доверия между нами. – Неспокойно здесь. Уходить надо.

– Из трактира? – уточнил я.

– Из города. Помнишь, я говорила, что чувствую место, его душу? Ну так вот: у этого города душа – гнилее некуда.

Я прикусил губу. Н-да, вернуть аванс, конечно, никогда не поздно, я никаких документов не подписывал. Но всё же было бы неприятно вот так запросто выйти из дела. Гетаинир, хоть и надоедливый балабол, мужик отважный. Как его бросить тут одного, сражаться с жабьим нашествием?

– Вам не понравилось на новом месте? – спросил Гетаинир, что-то расслышав.

Я быстро снял заклинание, чтобы он ничего не заподозрил. Знать о том, что у меня больше двух печатей, тут никому особо не следует. И так придётся врать что-нибудь, чтобы объяснить, почему у меня, мага-рыцаря Земли, в моём возрасте Водная печать образовалась.

Натсэ раздражённо покосилась на Гетаинира. Взгляд у неё, для неподготовленного человека, был тяжёлый и пугающий. Но Гетаинир не побежал в панике прочь и даже не извинился за назойливость. Так и сидел, стискивая кулаки на столе.

Тут сверху послышался стук. Поскрёбывание.

– Что это? – дёрнулся он.

– Боргента, наверное, проснулась, – предположил я, мысленно посмеиваясь над тем, как Авелла отреагирует на своё новое имя; другого мне сходу в голову не пришло. – Ключа-то у неё нет. Кстати, Тавреси, а ты как выбралась?

– Спрашиваешь, как я отперла дрянной замок в хлипкой деревянной двери? – посмотрела на меня Натсэ. – Серьёзно? Дверь отпертой оставила. Если твоя дорогая Боргента не совсем без мозгов, то уже бы открыла. Если хочешь – сбегай, помоги. Я лично с места не тронусь ради этой…

И тут Авелла открыла дверь – я услышал знакомый скрип. А в следующий миг – визг. Тоже очень знакомый. Так она визжала, например, когда я пришёл к ней в гости в Небесный Дом, а у неё некстати сбился бант.

Прежде чем я успел хоть как-то отреагировать, на меня налетел порыв ветра – так быстро Натсэ вылетела из-за стола. Лязг, с которым меч покинул ножны, я услышал уже с лестницы. И бросился следом, по привычке заставив Огонь помочь мне двигаться быстрее. За мной грузно топал сапогами Гетаинир.

Глава 4

Я был на середине лестницы, когда услышал звон разбитого стекла. Наверху творилось что-то, выходящее из ряда вон. Авелла уже не визжала – она кричала:

– Стой! Стой!!!

Натсэ, с присущей её скоростью, видимо, уже вбежала в комнату, и я услышал, как она кричит:

– Ты-то куда, дура?! Не ранена?

Одним прыжком преодолев оставшиеся ступеньки, я ворвался в коридор. Первая дверь – наверное, в комнату Гетаинира – была закрыта. Вторая дверь – в нашу – открыта, но я даже не сразу туда вошёл. Дверь в третью комнату – комнату инспектора – была распахнута настежь.

Коридор проходил чуть дальше и заканчивался тёмным тупиком. И там, в тупике, лежал на полу человек. Он был очевидно мёртв – из-под него вытекала лужица крови. Лежал он лицом вниз, и всё, что я мог о нём сказать, это то, что он – маг. Плащ был светло-серого цвета. Это означало, что он – либо безродный, либо из очень мелкого рода. Либо может быть из хорошего рода, но занимает какую-то ничтожную должность. Это пока мы ехали, я от нечего делать выспрашивал у девчонок всякие подробности окружающего мира – надо ж было о чём-то разговаривать. Ну Авелла и просветила меня, пока Натсэ дулась…

Авелла!

Я оторвал взгляд от трупа и вбежал в комнату. У разбитого окна боролись Натсэ и Авелла. Впрочем, «боролись» – сильно сказано. Авелла рвалась в окно, а Натсэ спокойно её удерживала поперёк туловища одной рукой. Кошка, выгнувшись дугой, стояла в углу и страшно шипела.

– В чём дело, что случилось? – выпалил я, переводя дыхание.

Услышав мой голос, Авелла повернулась ко мне и по-детски обиженно всхлипнула, показывая пальцем в сторону окна.

– Он выпрыгнул! Прыгнул – и убежал! Теперь уже далеко, наверное, а она меня не пустила!

– И правильно не пустила! – прорычала Натсэ. – Ты соображаешь, что творится? Ты за окно посмотри!

Авелла посмотрела. Я тоже. За окном густой молочной стеной стоял туман. Непроглядная мутно-белая мгла. Как будто трактир утонул в огромном чане с молоком. Туман уже пытался запустить щупальца в комнату. Нет уж, думать о том, чтобы туда сейчас выйти, не хотелось совершенно. Я вытянул руку к окну:

Граница

Мигнула едва заметная белая печать на руке. Ресурс упал на пару десятков единиц, и невидимая преграда отсекла кусочек тумана, который тут же растворился. Ну вот, на пару часов у нас есть окно – прозрачное, но совершенно звуко-, влаго-, ветро- и врагонепронецаемое. И Авеллонепроницаемое тоже – она всё ещё продолжала рваться, а Натсэ её удерживала.

– Тут всегда так, – услышал я голос Гетаинира. – Часов до семи-восьми из дома лучше не выходить, пока туман не рассеется. В нём люди пропадают…

Я повернул голову. Гетаинир сидел на корточках возле нашей двери, смотрел в сторону трупа и, казалось, очень глубоко задумался.

– Что здесь случилось? – спросил я. – Боргента! Хватит.

– Но там же…

– Хва-тит!

Пришлось прикрикнуть. Авелла тут же сникла, и Натсэ с облегчением выпустила её из объятий. Выйдя из боевого режима, Авелла немедленно принялась реветь, кулаками размазывая слёзы.

– Не, – покачала головой Натсэ и попятилась. – Вот с этим ты уже давай сам. А я пойду на трупик погляжу.

Она отошла к Гетаиниру, а я приблизился к Авелле, обнял её, погладил по голове.

– Тише, тише, – шептал я. – Что бы там ни было – оно уже закончилось. Всё хорошо.

Снизу доносились злые заспанные голоса. Хозяин проснулся от криков и грохота и шёл разбираться. Под его сапогами лестница буквально взвыла.