Разрушенный - Лорен Ашер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боль в груди нарастает, когда я смотрю на свою бабушку — единственную связь, которая осталась у меня с отцом. Я сделаю все, чтобы она была счастлива и здорова до тех пор, пока она жива.
Ее остекленевшие глаза находят мои.
— Марисоль?
— Sí. Estoy aquí.(прим. пер Да, я здесь.) — Я заталкиваю в себя горькое чувство обиды на бабушку. Наличие родственника с болезнью Альцгеймера имеет забавный способ заставить вас жаждать таких простых вещей, как то, чтобы вас не называли по имени вашей матери. Эта мысль заставляет темное облако занять место над моей головой, но я борюсь с грустью при напоминании о моих родителях.
Хотя я презираю горечь по поводу того, что моя бабушка путает меня с мамой, мне нравится быть похожей на нее. Люди говорят, что я похожа на нее: изгибы фигуры, темные волосы с естественной волной и средний рост. Единственное напоминание о моем отце — это карие глаза и длинные ресницы. Бабушка говорила, что это лучшее от них обоих.
Я стою лицом к врачу.
— Насколько дороже обычно стоят такие комплексы?
— На данный момент вы рассчитываете на 4 000 евро в месяц, плюс-минус.
Комната вращается, пока я обдумываю его слова. Это дополнительные 48 000 евро в год, которых у меня нет. Я едва свожу концы с концами со своей маленькой квартирой в Монако размером с детскую коробку из-под обуви.
— Мы можем позволить ей остаться здесь еще на месяц, пока вы все уладите, но вам нужно будет найти другие варианты. Боюсь, ее состояние ухудшилось довольно быстро, а наш персонал не приспособлен для нее. Испытание не помогло.
Я борюсь за то, чтобы сдержать слезы.
— Вы больше ничего не можете сделать? Никаких других лекарств вы не можете попробовать?
— В таких случаях — нет. Мне очень жаль, мисс Гонсалес. Я рекомендую наслаждаться оставшимся у вас временем, и устроить ее куда-нибудь, где о ней смогут позаботиться, пока…
— Верно. — Я прикусила язык, чтобы не сказать то, о чем потом буду жалеть.
— Если вы хотите рассмотреть возможность переезда обратно в Мексику, услуги там намного дешевле. Вы могли бы найти хорошее учреждение с вашими ограниченными средствами.
— Я буду иметь это в виду.
Ничто так не говорит о хорошем плане, как увольнение с работы и переезд в ту же страну, где были убиты мои родители. Звучит как будущее, такое же светлое, как апокалипсис.
Доктор выходит из палаты с напряженным прощанием, оставляя меня наедине с бабушкой.
— Как там Эдуардито? — бабушка хватается за мою руку хрупкой рукой. Ее слова звучат так, будто она провела лезвием по моему сердцу.
— Хорошо. Он занят работой. — Он не работал тринадцать лет, но кто считает.
Хватит горевать, Елена.
— Почему ты выглядишь грустной? Скажи ему, чтобы он больше сидел дома с тобой и малышкой Еленой. Я говорила ему, чтобы он меньше работал, но он не слушает. Он упрямый, как его отец.
Я глубоко вздохнула и продолжила, как будто я моя мать. Нет смысла напоминать ей, что я не ее невестка, а ее сын мертв. В последний раз, когда я упомянула об этом, она расплакалась и пригрозила сама убить убийц. Потребовались две медсестры и укол чего-то сильнодействующего, чтобы утихомирить ее. В тот день я поняла, что действительно одинока в своей боли. Бабушка не может справиться с правдой, и в конце концов, в этом нет смысла. Два бандита, которые хотели заслужить уважение главаря банды низкого происхождения, убив посла, умерли, так и не дождавшись суда. Так уж устроена Мексика. Искать возмездия бессмысленно, ведь ее сломанная система полна коррупции и смерти.
Еще один кропотливый час я провожу за просмотром телевизора и обедом с ней. Перед тем как попрощаться, я целую бабушку в щеку. Как только я выхожу за пределы учреждения, меня одолевают тревожные мысли о том, как я смогу оплатить расходы на ее проживание. Я не знаю, как мне помочь ей и при этом остаться на плаву.
Вариант 1: Переселить бабушку в мою квартиру и стать ее сиделкой на полный рабочий день, работая из моего офиса-спальни.
Вариант 2: Переехать обратно в Мексику, она же седьмой круг ада.
Вариант 3: Стать стриптизершей, несмотря на то, что я родилась с двумя левыми ногами и ужасной боязнью сцены.
Я отбрасываю идею переехать обратно в Мексику. Этот вариант ужасен как для моего психического здоровья, так и для моей работы, что укрепляет мои доводы против него. Бабушка нуждается в моей помощи, а это значит, что я должна продолжать работать на этой стороне полушария. Я потратила годы на создание европейских связей в мире Формулы-1 и я отказываюсь от них отказываться. С помощью Элиаса и связей с командами я построила небольшой бизнес, представляя интересы спортсменов.
Есть ли более крупные фирмы, которые могут выполнять мою работу? Конечно.
Есть ли фирмы, готовые идти на попятную, чтобы помочь своим клиентам, независимо от времени и ситуации? Определенно. Но эти фирмы не могут предложить такую заботу, как я. Я берусь только за нескольких клиентов одновременно, создавая их социальное присутствие и выставляя их в лучшем свете с помощью индивидуального плана. Благодаря рекомендациям Элиаса я создала устойчивую базу постоянных клиентов. Это ничто по сравнению с крупной PR-компанией, но это все мое. Я создала ее с нуля и не хочу расставаться с ней, переехав обратно в Мексику. Это похоже на проигрыш, а папа учил меня никогда не сдаваться, как бы трудно ни было.
Я возвращаюсь в свою жалкую квартирку, которая через год будет осуждена за структурную нестабильность. Жалость к себе мне не идет, но я заслужила одну ночь, чтобы утонуть в своих печалях. Я подумываю позвонить Элиасу, но не решаюсь, потому что он занят предсезонными проверками Формулы-1. Даже мой лучший друг не может помочь мне выбраться из этой передряги. Если я рассказываю Элиасу о своих финансовых проблемах, он всегда предлагает мне деньги. Даже если я отказываюсь, он делает все возможное, связывая меня с другими компаниями Формулы-1 для работы над их пиаром. Затем
