Сильные страсти под жарким солнцем - Мария Жукова-Гладкова

Я огляделась по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы подцепить дверь снизу, или какой-нибудь проволочки, которую я могла бы вставить в замочную скважину и попытаться открыть дверь. Поскольку в каждом углу лежали груды всякого инвентаря, у меня имелся богатый выбор. Я еще раз внимательно осмотрелась и заметила явно предназначенный для инструментов ящик, слегка прикрытый какой-то грязной парусиной. Направилась к нему, чуть не грохнулась из-за своего надутого жилета, валявшегося теперь на полу, откинула его в сторону, открыла ящик и порадовалась. Этим инструментом, как мне казалось, можно открыть любую дверь.

Впрочем, копаться в железках мне быстро надоело, я перевернула ящик и вывалила его содержимое на пол. Ставя ящик на место, внезапно обратила внимание на некий странный прямоугольный выступ у него по центру нижней части, не очень-то похожий на подставку. Заглянула внутрь ящика и увидела двигающуюся деталь, напоминающую дверку. Отодвинула ее и нашла несколько ключей, прилепленных скотчем к пластиковой поверхности.

Решила попробовать, отрывая их по одному.

Подошел второй.

Пригнув голову, чтобы не удариться о косяк, я оказалась еще в одной темной комнате, заставленной от пола до потолка какими-то коробками. Только в середине помещения имелся узкий проход. К следующей двери.

Но перед тем как попытаться открыть и ее, я решила исследовать содержимое коробок. Нашла выключатель, щелкнула им и уставилась на маркировку груза. Отправителем была компания из маленькой островной республики, расположенной в южной части Карибского моря. К сожалению, я не могла по надписям понять, что же находится в коробках. Ну почему я в свое время не выучила еще и испанский? Тех нескольких фраз, что я знаю, мне в данном случае явно не хватало.

Сняла одну коробку с ближайшей стопки и поставила ее на пол. Весила коробка не более двух килограммов. Она не была опечатана или запломбирована, ее просто заклеили скотчем. Я открыла ее без особого труда, заглянула внутрь, откинула папиросную бумагу и увидела брикеты какой-то травы, плотно спрессованные и переложенные все той же папиросной бумагой. Что еще за дрянь?

Понюхала траву. Запах казался слегка сладковатым. Пока я думала, что это за зелье, у меня каким-то странным образом посветлело в голове, я почувствовала легкость, головная боль полностью прошла. Так… Не от этой ли травки мне стало так хорошо?

Больше экспериментировать я не решилась, быстро закрыла коробку, постаравшись придать ей изначальный внешний вид, сняла с верха стопки еще одну, поставила на ее место раскрытую мной, затем на самый верх взгромоздила нетронутую, отправилась назад в первую комнату, прихватила все ключи из тайничка и двинулась к очередной двери. Пока ее открывала, принюхивалась. Да, в комнате, где я сейчас находилась, стоял слабый сладковатый запах. А голове моей было так легко… Надо побыстрее убираться отсюда, вот только взгляну, что за третьей дверью… И уйду. За ней оказалось еще одно небольшое помещение (сколько ж их тут?) с другим грузом. От едкого запаха, стоявшего в третьей комнате, у меня моментально закружилась голова. Груз, находившийся здесь, был расфасован в фабричные полиэтиленовые упаковки.

Хотя впереди меня ждала еще одна дверь, любопытство было удовлетворено и вместо него появился настоящий страх. Очень не хотелось бы хлопнуться здесь в обморок. Я не представляла, что это за вонючая дрянь и, главное, как действует она на организм. Искать меня тут никто не станет, а если найдут… Могут и не оставить в живых – только вряд ли я сумею дождаться появления спасителей.

Я быстро закрыла дверь третьей комнаты, подумала, не вдохнуть ли мне еще разок сладковатый запах травы, хранящейся во второй, но решила не экспериментировать с собственным организмом, заперла дверь, за которой мне не следовало появляться, прикрепила ключи на место, сложила назад инструмент, потом села на пол и задумалась. Голова перестала кружиться и болеть.

Надо срочно выбираться отсюда. Чтобы никто из находящихся на яхте (если, конечно, тут кто-то есть) ни в коем случае не узнал, что я выяснила, какой груз они перевозят. А если яхта все-таки отпущена в свободное плавание? Ну, например, пришли сведения о готовящейся облаве? И обо мне просто забыли. Но, с другой стороны, кто же захочет терять столько добра? Да и само судно стоит не три копейки. А может, оно идет на автопилоте на встречу с каким-то другим судном? Нет, все-таки кто-то здесь должен быть…

«Пойду-ка я назад в свою каюту. И буду ждать развития событий. Если тут кто-то есть, то за мной придут. Принесут поесть. Или… Нужно побыстрее переодеться – все, что было на мне, промокло в бассейне…»

Я встала, еще раз огляделась. Да, я, конечно, оставила тут много мокрых следов. Но будем надеяться, что они высохнут до появления внутри кого-то еще. На всякий случай я быстро протерла пол жилетом и снова отбросила его в угол, затем двинулась к двери, за которой продолжал бушевать ветер, отодвинула щеколду, осмотрела замок, решив, что его все-таки не закрывали, поэтому дверь и распахнулась. Я сделала так, чтобы он сам закрылся при очередном ударе двери, выглянула наружу, никого не заметила, выпрыгнула на мокрую палубу, вдохнула морского воздуха полной грудью и рванула к спасительному закрытому коридору, долетела до него в одно мгновение, запрыгнула внутрь и бегом понеслась к ведущей вниз лестнице, слетела по ней, даже ни разу не поскользнувшись, доскакала до своей каюты, открыла дверь и замерла.

На второй койке сидели Ванька с душкой Вадиком и резались в карты.

– Мама, где ты была? – возмущенным голосом спросил сын.

– Ира, что с вами? – удивленно уставился на меня Вадим, почему-то перешедший на «вы».

Сынок тоже заметил, в каком состоянии моя одежда, и спасательный жилет поверх нее.

Я быстренько решила перевести все стрелки на ребенка и устроить ему скандал, чтобы оправдывался он, а не я. Ну и выдала ему по первое число. Заодно досталось и Вадиму, который пытался что-то проблеять в свое оправдание, но я должна была показать себя во всей красе. Вывалив на их головы отрицательные эмоции, я заявила, что отправляюсь в душ и чтобы эта парочка готовилась предоставить мне убедительные объяснения своего поведения. Дверью душевой хлопнула так, что затряслись стены. Одному я радовалась: с Ванькой все в порядке! Меня больше не подташнивало, вообще я чувствовала легкость и желание ринуться в бой. И что это за хитрая травка такая? «Нет, – тут же сказала я себе, – ты должна забыть про ее существование, хотя бы из тех соображений, что точно знаешь, к чему приводит пристрастие к наркотикам. Любым. У тебя перед глазами уже было несколько примеров».

Травкой в свое время баловалась Ирка Буйновская. Узнав об этом, Олег Алексеевич взвился к потолку и отправил ее на принудительное лечение. Слава богу, у нее еще не успела сформироваться зависимость, да и папа не поскупился на лучших специалистов. Лечилась подруга в Швеции. Я ездила к ней в ту элитную клинику.

Наркоман, как сказали мне в Швеции, – это тот, кто хоть один раз просто укололся. Или понюхал. А сейчас я перетерплю укачивание, и силы у меня найдутся. В особенности если речь идет о спасении живота своего. И Ванькиного.

Появившись из душевой в сухой одежде, в которую там переоделась, я молча проследовала к своей койке, бросила перед нею на пол спасательный жилет (чтобы на всякий случай был под рукой), села, положила ногу на ногу и суровым взором посмотрела на сына.

– Начинай! – приказала я ему.

– Ира, вы понимаете… – вякнул душка Вадик.

– Заткнись, – бросила я, не удостоив прохвоста даже взглядом. – Твоя очередь еще не пришла.

Но мой ребенок был моим ребенком, а поэтому унаследовал ряд семейных черт.

– Если бы ты вчера не напилась до карачек, то сегодня не задавала бы идиотских вопросов! – рявкнул он на меня.

Мы еще немного поорали друг на друга, душка Вадик в нашей перепалке не участвовал. Я вообще решила, что его нужно выставить из каюты, потому что предпочла бы побеседовать с сыном один на один.

– Сходи принеси мне поесть, – бросила я плейбою.

– Так тебя же всегда укачивает, – удивился сын.

– Тебя не спрашивают, – огрызнулась я и снова посмотрела на Вадима. – Ты долго собираешься морить меня голодом? Встал и пошел! Апельсиновый сок, йогурт, лучше два, бутерброд с колбасой, еще один с ветчиной и чаю покрепче. Вперед!

– Так… – попытался открыть рот Вадик.

– Вон, я сказала!

Я вскочила и указала пальцем на дверь. Вадик пожал плечами и удалился, а я тут же повернулась к сыну и сказала:

– Поехали. Быстро. У нас мало времени.

Он хотел еще что-то рыкнуть из духа противоречия, но я его оборвала и шепотом заявила ему на ухо, что мне вчера вечером подсыпали снотворного. У сына округлились глаза, я молча кивнула и поинтересовалась, знает ли он, куда мы направляемся.