Железная маска - Эдмон Ладусет

— Я посылала твоего сына с письмом в тот замок, что в окрестностях Дижона… Скажи мне, он вернулся?

— Еще вчера.

— Он принес ответ? — спросила королева с нетерпением в голосе.

— Нет, госпожа.

— Боже милостивый! — вздохнула умирающая. — Неужели и граф де Бреванн не сжалится надо мной?

Воцарилось недолгое молчание, затем, нервно схватив руки старушки, королева сказала:

— Кормилица, перед смертью я должна исполнить свой священный долг. Этой же ночью мне необходимо увидеть священника, но не моего придворного исповедника, а любого другого из какой-нибудь церкви неподалеку. Пожалуйста, кормилица, приведи мне его!

— Но, госпожа… — пробормотала старушка.

— Молю тебя, не теряй времени. Надави на планку рядом с этой панелью… Вот здесь, у края…

Несмотря на смущение, добрая старушка исполнила просьбу и с изумлением увидела, как панель скользнула в сторону, открывая проход в стене.

— Там потайная лестница! — сказала королева. — Быстрее спускайся по ней, внизу ты найдешь дверь. Вот, возьми от нее ключ… Но ради Бога, не мешкай! Помни, что в твоих руках мой покой!

Без дальнейших возражений мадам Гамелэн исчезла в проходе и вскоре к полной для себя неожиданности очутилась на улице, не зная, куда именно идти. Тут она заметила мужчину, которого по шпорам на ботфортах и шпаге приняла за дворянина. Приблизившись, старушка боязливо спросила:

— Сударь, прошу извинить меня за беспокойство, но не укажете ли вы мне дорогу к ближайшей церкви?

— Церкви? Гром и молния! Боюсь, что здешние церкви мне незнакомы. Вот если бы мы были в Марселе!..

— Боже мой! — воскликнула старушка. — Что же мне делать?

— Вы, как я вижу, торопитесь… Вне всякого сомнения, вы ищете священника для какого-нибудь больного. Верно?

— Да, сударь, — ответила несчастная, чувствуя, что слезы вот-вот брызнут у нее из глаз. — Боже, королева умирает…

— Что? Королева? — воскликнул незнакомец, подаваясь вперед.

— Да, сударь. Королева-мать при смерти. Поймите же всю серьезность моего поручения и помогите мне!

— Воистину, добрая женщина, само небо послало вам меня, не будь я Фариболь! — ответил наш старый знакомый, поскольку это был он. — Я отведу вас в дом одного моего друга, а уж он подберет Анне Австрийской такого исповедника, о каком она и мечтать не смела! Пойдемте же, сударыня, это совсем рядом!

За ночь до описанной нами встречи, монсеньор Людовик, уступив настоятельным просьбам своих преданных слуг, остановился в гостинице «Золотой лев», в двух шагах от кардинальского дворца. Он собирался незамедлительно явиться во дворец, что, конечно же, привело бы к неминуемому аресту, а значит — к тюрьме. По счастью, благоразумному Мистуфлэ и храброму Фариболю удалось отговорить его от подобного безумства. Фариболь же со свойственной ему уверенностью пообещал монсеньору Людовику, что не пройдет и суток, как он изыщет совершенно безопасный способ попасть в спальню королевы-матери.

Юноша пообещал набраться терпения до наступления следующей ночи, однако нервное напряжение не оставляло его, и он не мог оторвать взгляда от окон кардинальского дворца. Вдруг раздался стук в дверь его комнаты, и на пороге с сияющим от радости лицом появился Фариболь.

— Не угодно ли монсеньору, — сказал он, снимая шляпу, — принять кормилицу его величества короля Людовика XIV?

— Кормилицу моего?..

— Да, монсеньор, — поспешно перебил его Фариболь, пропуская вперед мадам Гамелэн.

— О, монсеньор! — воскликнула старушка, входя в комнату. — Этот добрый человек обещал мне…

Но, внезапно оборвав свою речь, она с возгласом изумления сделал шаг назад. Дело в том, что в этот самый момент Фариболь зажег свечу, и ее свет озарил лицо юноши.

— Боже мой! — воскликнула мадам Гамелэн. — Вы… здесь, мой дорогой сир? Возможно ли это?

— Что ж… я… — сбивчиво заговорил юноша.

Но тут у кормилицы короля зародилось некое подозрение, она пристально посмотрела на монсеньора Людовика, как бы ища в его лице одной ей ведомые отличия от королевского облика. Затем, воздев руки к небесам, она в ужасе вскричала:

— Нет! Как я могла ошибиться!.. Вы не король! Все ясно, меня заманили в ловушку!.. И, обернувшись к двери, она закричала изо всех сил: — На помощь! На помощь!

Фариболь бросился к ней и зажал ей рот рукой. Он был готов задушить ее, но в этом не было необходимости, поскольку бедная старушка от испуга потеряла сознание. Фариболь уложил ее на кровать, ослабив шнур корсажа. Монсеньор Людовик, молча наблюдавший за происходящим, положил руку ему на плечо и спросил:

— Что все это значит?

Фариболь в двух словах объяснил юноше происшедшее и добавил:

— Кроме того, я послал Мистуфлэ раздобыть подходящую одежду….

— А вот и она! — завершил фразу Мистуфлэ, входя в комнату. В руках он держал сутану и шляпу священника.

— Мистуфлэ предстоит сыграть роль исповедника, — пояснил Фариболь. — Я же переоденусь в платье этой старушки и…

— Но к чему весь задуманный тобой маскарад? — спросил монсеньор Людовик.

— Чтобы проникнуть во дворец. Всем, кто попытается остановить нас, я стану отвечать, что я — мадам Гамелэн, сопровождаю исповедника, которого ее величество королева Анна Австрийская призвала к своему ложу. Это если нам не удастся подняться по потайной лестнице, ведущей прямо в спальню королевы-матери.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя есть ключ?

— Он в кармане юбки этой старушенции.

— Что ж, поступим, как ты предлагаешь, Фариболь. Хотя это поистине ужасно — переодеваться, подобно вору, чтобы увидеть собственную мать!

Минуту спустя они, как тени, прокрались к потайной двери, Фариболь наощупь отпер ее и тут за закрыл, как только они оказались внутри. Но затем он внезапно остановился, хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Тысяча чертей! Я забыл связать кормилицу и даже не запер ее! Теперь уже поздно, но не следует забывать, что она может сыграть с нами злую шутку.

Взволнованный монсеньор Людовик достиг наконец комнаты своей матери и уже слышал ее тяжелое, близкое к агонии дыхание. Она также услышала его шаги и слабым голосом спросила:

— Это ты, кормилица?

— Нет, мадам, — негромком ответил монсеньор Людовик.

В почти полной темноте, царившей в комнате, больной все же удалось разглядеть силуэт священника; она с облегчением вздохнула и сказала:

— Пожалуйста, подойдите ближе!

Медленно, с опущенной головой и скрещенными на груди руками юноша приблизился и встал на колени у ложа.

— Святой отец, — начала королева, тронутая его почтительностью, — я уже исповедывалась в грехах и уповая лишь на бесконечное милосердие Господа нашего… Так что я жду от вас не столько отпущения, сколько помощи. Выслушайте просьбу умирающей и помогите ей исправить самую большую ошибку ее жизни… Святой отец, — продолжала больная, стараясь говорить как можно убедительнее, — ваших ушей наверняка достигали слухи о том, что, прежде чем выйти замуж за Людовика XIII, я вступила в тайный брак с одним человеком… Так вот, это правда. Но никому не известно, что от этого брака у меня есть сын…