Дочь часовщика. Как видеть свет в кромешной тьме - Ларри Лофтис

Корри и Опа только и могли, что покачать головами. Да можно ли вообще вообразить такую гнусную идеологию?

Через несколько дней сомнениям пришел конец. Однажды утром мистер Кристоффельс, спотыкаясь, вошел в магазин с окровавленной щекой и порванной курткой. На нем не было шляпы, поэтому Корри выбежала на улицу, чтобы подобрать ее. Корри пошла по тропинке, по которой старик пришел на работу, и заметила группу людей, которые, казалось, с кем-то разговаривали. Она спросила одного из прохожих, что произошло, и он рассказал, что, когда Кристоффельс свернул за угол в переулок, Отто поджидал его там. Он напал на бедолагу, прижал старика к стене здания, лицом к кирпичам. Корри была потрясена; ее худшие опасения насчет Отто оправдались.

Впервые за более чем шестьдесят лет работы Касперу пришлось уволить сотрудника. Он попытался объяснить Отто, почему его поведение было неподобающим, но каменное лицо Отто не дрогнуло. Опа объявил, что его работа окончена, и Отто спокойно, не говоря ни слова, собрал свои инструменты.

Уходя, у двери Отто обернулся, и Корри вздрогнула. Это был самый зловещий и презрительный взгляд, который она когда-либо видела.

Глава 3

Гонения

В Берлине время имело решающее значение. С того дня, как в 1933 году Гитлер пришел к власти, немецкие военные лидеры замышляли покончить с ним – либо через убийство, либо через арест и суд. В 1938 году в так называемый Заговор Остера[8] с целью свержения или убийства Гитлера были вовлечены многие высшие руководители немецкой армии, Вермахта. Однако из-за ряда логистических проблем заговор провалился. Начиная с осени 1939 года генерал Франц Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск, постоянно приходил на встречи с Гитлером с заряженным пистолетом в кармане, полный решимости застрелить фюрера. К сожалению, он так никогда и не смог этого сделать. В конце концов он понял, что он армейский офицер, а не наемный убийца, и предпочел передать грязную работу кому-то другому.

После неудавшегося переворота лидеры Вермахта оказались в затруднительном положении. Гитлер потребовал, чтобы они вторглись в Польшу, что они и сделали 1 сентября 1939 года. Франция и Англия немедленно объявили войну Германии, тем самым начав Вторую мировую войну.

Теперь, в первые месяцы 1940 года, Гитлер требовал большего, приказав генералам подготовиться к вторжению в Норвегию, Данию, Бельгию и Нидерланды.

Убежденные офицеры-антинацисты знали, что это их последний шанс; пришел решающий момент – либо убить фюрера, либо саботировать его планы. Полковник Ганс Остер[9], помощник начальника Абвера адмирала Вильгельма Канариса, считал, что если западные страны смогут организовать надежную оборону, то авторитет Гитлера окажется подорван, что облегчит осуществление переворота. Идея возникла у Гальдера в конце 1938 года[10]; доверенное лицо Остера, голландский военный атташе в Берлине, майор Гийсбертус Якобус Сас, согласился обеспечивать надежный канал передачи информации.

Остер расценивал свои действия как запасной план по уничтожению Гитлера. Основным планом при этом считалась попытка государственного переворота, но на каждом шагу генералы Вермахта, очевидно, упускали хорошую возможность.

Итак, время неумолимо уходило в песок, часы продолжали тикать.

3 апреля 1940 года Остер сообщил Сасу, что Германия планирует вторгнуться в Данию и Норвегию через шесть дней, 9 апреля. Он попросил Саса не только предупредить датчан и норвежцев, но и уведомить британцев. Кроме того, он попросил своего друга Йозефа Мюллера передать эту информацию Ватикану. Однако своевременное предупреждение роли не сыграло: Вермахт успешно вторгся в обе страны.

Теперь Остер больше, чем когда-либо, был полон решимости помешать вторжению в Голландию. 9 мая он поужинал с Сасом, после чего они вместе поехали в штаб вооруженных сил, где Остер надеялся узнать о новостях. Голландец ждал в машине, пока Остер метался по штабу, выясняя подробности. Через двадцать минут он вернулся, расстроенный.

«Мой дорогой друг, – сказал он Сасу, – теперь все действительно плохо, свинья [Гитлер] отправилась на Западный фронт, теперь все определенно кончено. Я надеюсь, что мы снова встретимся после этой войны».

Сас немедленно уведомил Гаагу специальным сообщением для Министерства обороны: «Завтра на рассвете. Держитесь». Затем он предупредил своего друга Жоржа Гетальса, бельгийского военного атташе.

К этому моменту предыдущие многократные предупреждения Саса о «страшном волке», который скоро нападет – все они были неточными – утомили голландских и бельгийских генералов на местах. Одно только вторжение в Голландию планировалось, а затем отменялось двадцать девять раз. Генерал Х. Г. Винкельман, голландский главнокомандующий, настолько устал от этих панических выкриков, что прямо заявил Сасу, что его источник информации (Остер) не что иное, как «жалкий лгун». Вот почему Нидерланды и Бельгия в значительной степени проигнорировали последнее предупреждение от Остера и Саса – они скептически предположили, что это очередная ложная тревога.

В три часа ночи 10 мая немецкая восемнадцатая армия пересекла Эйссель, оборонительную линию Голландии. На рассвете Люфтваффе отправили тысячу сто самолетов бомбить аэродромы и высадили две воздушно-десантные дивизии в Южной Голландии. Генерал Винкельман располагал всего двадцатью шестью бронемашинами, танков у него не было. Немцы подъехали к границе на 141 танке. Голландские военно-воздушные силы тоже значительно уступали немецким: у них было всего сто тридцать два исправных истребителя, и только семьдесят два из них были современными[11].

План Гитлера состоял в том, чтобы высадить воздушно-десантные войска на трех аэродромах, окружить Гаагу, захватить столицу, саму королеву Вильгельмину и ее кабинет.

К его удивлению, Голландия начала оказывать стойкое сопротивление.

Корри подскочила в своей постели, разбуженная оглушительными взрывами. Бомбы! Удар за ударом, такой силы, словно снаряды падали по соседству. Она поняла, что немцы бомбят аэропорт Схипхол, расположенный всего в восьми километрах от их дома. Она вбежала в комнату Бетси и обнаружила, что сестра проснулась, бледная, и дрожит. Так они и просидели некоторое время, крепко цепляясь друг за друга после каждого взрыва, озарявшего окно мерцающим красным пожаром.

«Господи, дай нам сил, – молились они. Дай нам сил помочь остальным, избавь нас от страха. Позволь нам довериться Тебе».

Разгневанная тем, что Гитлер нарушил свое обещание уважать нейтралитет Нидерландов, голландская королева Вильгельмина обратилась к подданным по радио, призвав свой народ сохранять стойкость.

Из своего бомбоубежища в Гааге она позвонила королю Англии, чтобы попросить о помощи. Британцы уже предоставили Голландии некоторое количество войск, но их было совершенно недостаточно для противодействия вторжению.

В первые часы военного нападения немецкие воздушно-десантные подразделения захватили ряд ключевых мостов, но не аэродромы в Гааге. Голландская пехота, эффективно применив артиллерию, выбила два полка Вермахта из этих стратегических районов. В Роттердаме немецкие подразделения – одно из которых высадилось на реку Нью Маас с помощью гидросамолетов – также столкнулись с жестким сопротивлением.

Однако утром 12 мая ситуация начала меняться: