Полюшко-поле - Борис Можаев

- Свято место пусто не бывает, - прервал Егора Ивановича Семаков. - Вы из бригадиров уйдете - другой встанет, ему и платить будем.

- Да уж ежели колхоз настолько обеднял, что и сотни звеньевым платить не может, так я буду бесплатно бригадирствовать. В общественную нагрузку! Ну, довольный ты теперь, парторг?

- Чего спорить? - вмешался Волгин. - В звеньях трактористы работать будут - платить им известно как. И другим - найдем. А там - заключим договоры, урожай хороший вырастите, и заплатим хорошо.

- Вот я и прошу закрепить за моим звеном двести гектаров земли... под кукурузу и картошку. Нас трое: я, Иван и Степа. И два трактора у нас.

- Один "ДТ" у вас отберем. Колесный дадим взамен, - сказал Волгин.

- А на общих работах они будут участвовать? - спросил Семаков.

- Само собой, - отозвался Егор Иванович. - Только после того, как свои дела покончим.

- Ну как, закрепим за ними землю? - спросил Волгин.

- Конечно!

- Сам в хомут лезет...

- Закрепим.

- А мы посмотрим.

- Дело доброе.

- Поглядим...

- А сколько?

- Чего считать! Дать, сколько просит...

- Он потянет.

- Мужик надежный.

- Значит, двести гектаров закрепляем, - прочел Волгин и сказал Егору Ивановичу: - Принято. Садись.

- А кто его на работу выгонять будет? - поддел Лубников жидким тенорком.

- Старуха горячим сковородником в мягкое место, - пробасил кто-то.

- Следующий! - покрывая шум, прочел Волгин. - Еськов с подручным Колотухиным.

К столу протиснулись сквозь скамьи сразу двое: тракторист Еськов, бойкий мужик лет тридцати пяти с челкой светлых волос, спадавших на лоб, как петушиное крыло, и подручный его - Иван Колотухин, здоровенный молчаливый детина.

- Мы просим сто пятьдесят гектаров наполовину кукурузы, наполовину картошки, - сказал Еськов Волгину.

- А не много ли будет? - спросил Семаков. - Ведь у вас один трактор.

- А вот другой! - Еськов хлопнул по плечу Ивана.

Тот довольно осклабился.

- Трактор завязнет - Иван вытянет...

- Что твой мерин, - загоготали в зале.

- Дать!

- Не замай копают, а мы поглядим...

За Еськовым поднялся юркий черноволосый Черноземов и вместо кукурузы попросил ячмень и рис.

- Дать! - уже заведенно кричали колхозники.

- Только кукурузу, - доказывал Волгин.

- А я говорю - ячмень... Верное дело, говорю...

- Да-ать! - покрывали этот неожиданный спор колхозники.

Семаков, переглянувшись с Бутусовым, встал, заслоняя своей широкой грудью Волгина.

- Значит, мы утвердили для начала три звена, - Семаков поднял руку. Закрепили за ними землю... И хватит пока. Посмотрим, что получится.

- А теперь жребий! - крикнул кто-то с места.

- Жребий! Кому какое поле достанется...

- Шапку на стол!..

- Расписывай поля, Надька! - крикнул Волгин агрономше. - Довольно дурачиться. Перейдем к делу.

Надя подошла к столу. Семаков настойчиво и долго стучал карандашом о графин. Наконец наступила тишина.

- Поля будем расписывать в рабочем порядке, - сказал Семаков. - Чего торопиться? Мы же не на торгу.

- Правильно, - улыбаясь, подтвердила Надя. - Почвенные карты прежде всего составить надо, договоры заключить...

- Верно, верно.

- Торопливость в таком деле ни к чему...

- Чай, не блины печем, - пробасил кто-то.

"Так-то лучше, - подумал Семаков. - А то расшумелись, как на сходке. Им только дай волю..."

4

Все-таки это закрепление и распределение земли насторожило Семакова. "Укрепить надо правление-то, укрепить, - думал он. - А то в момент они такую карусель выкинут, что и перед районом опозорят".

Однажды вечером после разнарядки Семаков задержал Волгина.

- Игнат Павлович, а несоответственно у нас получается, - сказал Семаков. - Влился в нашу семью отряд механизаторов, а мы вроде бы их на расстоянии держим.

- Это почему же?

- Ни одного из них даже в правление не ввели. А ведь это все специалисты, молодежь...

- Ну что ж, подбирайте кандидатуру!

- Уже подобрали... Петра Бутусова.

- Брата Ивана?

- Да. Авторитетный товарищ. И грамотный.

- А вместо кого в правлении?

- Хоть вместо Егора Ивановича. Ему теперь и не до правления. У него и тракторы, и поле - со своим делом только впору справиться.

- Улаживайте!

Против ожидания Семакову удалось быстро все "уладить". Егор Иванович согласился "уступить место молодежи". Занят он был по горло. Вместе с сынами решил сам тракторы ремонтировать.

- А зачем? В рэтээс все починят, - возразил было Степан.

- Там тебе так починят, что на дороге развалятся. Знаю я их.

"Их" Егор Иванович в самом деле хорошо знал - сам до войны работал в МТС и тракторы водил и комбайны. А после осел в колхозе - семья большая выросла. Куда с ней мотаться из родного села? Зато теперь он был несказанно рад тому, что все собрались "до кучи". И работал с азартом, или, как говорил он, с "зарастью". Сам в РТС ездил, подобрал весь инвентарь для своих тракторов; на станцию, за сто верст, на перекладных мотался насчет селитры под будущий урожай, - разузнал, когда ее получить да завезти можно. Степана на вывозку навоза поставил, а Иван рис домолачивал - бригадные дела кончались вместе с рисом.

Рис убирали вручную по снежку. Он так низко полег, что многие кисти вмерзли в землю, и жалко было смотреть на обезглавленные стебли. Уж чего только не повидал за долгие годы Егор Иванович. И соя под снег уходила паслись в ней дикие козы да фазаны круглую зиму, и луга некошеными оставались, и картошка мерзла... Ко всему уж привыкли глаза, а вот поди ж ты, - подкатит иной раз жалость при виде гибнущего добра, да так и полоснет, ровно ножом.

Этот год был трудным. Деньги, что скопились, пошли на покупку техники. Трудодень оказался пустым. Перестали ходить колхозники на работу - и шабаш. Не выгонишь! А тут рис убирать надо...

- Игнат, давай заплатим рисовой соломой за уборку. Не то пропадет рис-то, - уговаривал Егор Иванович Волгина, - кормов хватит у нас.

Сена запасли в этом году вдоволь. А почему? Пятую часть накошенного сена получал колхозник. И не то что выкосили - выскоблили луга-то...

- Ладно, заплатим соломой, - согласился Волгин. - Оповещай людей.

После болезни Волгин стал податливым, только пил чаще; в такие минуты его большой нос краснел, а продолговатая щербина на носу заполнялась потом. Согласился и Семаков, только поворчал для порядку:

- Эх, народ! И где только его сознательность? Как ноне летом дали им болото выкашивать исполу, по шейку в воде буркали. Пупки готовы понадорвать, когда выгоду свою чуют...

Егор Иванович на радостях сам прошел по домам, оповестил всех, и народ валом повалил.

И хорошо ж было молотить рис на току в морозное зимнее утро! Прохладный чистый воздух, отдающий таежной хвоей; желтое, как спелая дыня, солнце; легкий морозец, от которого грудь распирает; и тугой звонкий рев барабана - все это будило бодрость и создавало то бесшабашное состояние духа, когда тебе сам черт не брат.

Егор Иванович вместе с кузнецом Конкиным молотилку старую приспособили, лет десять без надобности провалялась. Женщины встали с граблями на отбой. И загудела, родимая!

- Пошла душа в рай, только пятки подбирай, - комментировал дед Конкин.

В последний день обмолота авария случилась на току. Валерка Клоков, стоявший на подаче при молотьбе риса, прибежал к Егору Ивановичу и выпалил впопыхах:

- Подшипники у барабана полетели. Иван собирается втулки свезти в мастерские. А Конкин не дает: "Знаю я вас, горе-мастеров! До моркошкина заговенья продержите. Сам, говорит, смастерю". Пойдем, а то Иван ехать хочет.

Егор Иванович наскоро выпил кружку молока, махнул рукой на завтрак, приготовленный хозяйкой, и быстро пошел на ток.

Там - тишина. Под молотилкой на разостланных мешках лицом кверху лежал кузнец Конкин и ковырялся во втулке.

- Мы сичас, си-ичас, в один момент, - бормотал он, стиснув зубы.

- Ну, как дела, механик? - спросил Егор Иванович, опускаясь на колено возле Конкина.

- Как сажа бела, - ответил дед, продолжая завинчивать и кряхтеть. Затем он встал, степенно отряхнулся и равнодушно сказал: - Вот и вся недолга.

- Бабы! - крикнул он, повернувшись к женщинам. - Чего расселись! Не чаи гонять пришли. Работать надо.

- Андрей Спиридонович, ты чего-нибудь вставил туда или только плюнул? серьезно спросила Татьяна Сидоркина, крутоплечая, чернобровая, про которую говорили на селе: "Эта мужику не уступит".

Женщины, сидевшие тут же на соломе, порскнули и закатились довольным смешком. Дед Конкин по-козлиному боднул головой и ответил:

- Вставил, матушка, вставил.

- Чего? - простодушно спросила Татьяна.

- Пуговицу от штанов.

На этот раз даже Татьяна не выдержала и разлилась неторопливым сильным смехом, подбрасывая кверху могучие округлые плечи.

Егор Иванович отвел Конкина в сторону:

- Что здесь стряслось?

- Да пустое. Роликов недосчитались. Так я деревянные выточил. На день сегодня хватит. А завтра новые поставлю. Так и домолотим. Тут весь секрет в смазке. - И Конкин стал подробно объяснять секрет смазки деревянных роликов.