Саргассы в космосе. Чумной корабль - Андрэ Нортон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан нетерпеливо выхватил жетон у него из пальцев и спросил:
– Первый рейс?
Дэйн вновь был вынужден ответить утвердительно, хотя ему очень хотелось бы сказать: «Десятый!»
В этот момент голубое животное испустило душераздирающий вопль, и капитан, откинувшись в кресле, звонко шлепнул ладонью по дну клетки.
Животное замолчало и принялось плеваться. Капитан бросил жетон в рекордер бортжурнала и нажал кнопку. Официальное зачисление состоялось. Дэйн позволил себе несколько расслабиться. Теперь он был членом экипажа «Королевы», теперь уж его не вышвырнут.
– Старт в восемнадцать ноль-ноль, – сказал капитан. – Идите устраивайтесь.
– Слушаюсь, сэр, – сказал Дэйн.
Справедливо полагая, что приказ быть свободным получен, он отдал честь и с радостью покинул зверинец капитана Джелико – хоть там и был всего один живой экспонат.
Спускаясь в грузовой отсек, он размышлял, откуда, из какого странного мира, взялось это голубое существо и чем оно могло полюбиться капитану настолько, что тот всюду таскает его за собой. По мнению Дэйна, в этой твари решительно не было ничего такого, что могло бы вызвать симпатию.
Груз, который «Королеве» предстояло доставить на Наксос, был уже на борту: проходя мимо трапа, Дэйн заметил, что грузовой люк опечатан. Таки образом, служебных обязанностей в этом порту у Дэйна больше не было. Он направился в маленькую каютку, которую указал ему Рип Шеннон, и переложил свои нехитрые пожитки в шкаф.
Новое жилище показалось ему роскошным, он никогда не имел такого. В Школе у него были только подвесная койка и шкафчик. Так что, когда прозвучал сигнал приготовиться к старту, Дэйн был совершенно доволен жизнью, и никакие артуры сэндзы не могли испортить ему настроение.
С остальными членами экипажа Дэйн познакомился уже в космосе. В рубке управления, помимо капитана, нес вахту Стин Вилкокс, тощий шотландец лет тридцати с небольшим. Он был штурманом «Королевы», а до поступления на Торговый флот работал помощником штурмана в Службе изысканий. Кроме того, в секцию управления входили инженер-связист марсианин Тан Я и помощник Вилкокса Рип.
Инженерная секция тоже состояла из четырех человек. Начальником там был Иоганн Штоц, молчаливый молодой человек, ничем, видимо, не интересовавшийся, кроме своих двигателей. Из рассказов Рипа Дэйн заключил, что Штоц был своего рода гениальным механиком и мог бы подыскать себе место получше, чем стареющая «Королева», но предпочел остаться и принять вызов, который она бросала его искусству. Помощником у Штоца был элегантный, даже фатоватый Камил. Впрочем, при всем его зазнайстве и напускной небрежности Камилу под таким начальником, как Штоц, вполне удавалось справляться со своими обязанностями – «Королева» не несла мертвого груза. Остальные двое в штате инженерной секции представляли собой нечто вроде звездной пары гигант – карлик.
Впечатление они производили поразительное. В роли гиганта выступал Карл Кости, громоздкий, похожий на медведя мужчина, неуклюжий на вид, но в работе точный и надежный, как узел прекрасно налаженного механизма. Вокруг него, словно муха вокруг быка, вертелся малорослый Джаспер Викс. Лицо у него было худое и настолько выбеленное венерианскими сумерками, что даже космическое излучение не могло придать ему естественный коричневый цвет.
Коллеги Дэйна располагались на грузовой палубе и являли собой весьма разношерстную компанию. Во-первых, здесь обитал сам Ван Райк, начальник, столь компетентный в делах своей секции, что временами казался Дэйну не человеком, а вычислительной машиной. Дэйн пребывал в состоянии постоянного благоговения перед ним, ибо, по-видимому, не было на свете таких тонкостей вольной торговли, которых бы Ван Райк не изучил в совершенстве, а любое новое сведение, достигавшее его ушей, навсегда оставалось в непостижимой кладовой его памяти. Было у него и слабое место – горделивая уверенность в том, что он, Ван Райк, ведет свой род из глубин веков, из тех времен, когда корабли бороздили только воды и только одной планеты, и что он принадлежит к фамилии, все представители которой занимались торговлей от дней паруса до дней звездолетов.
В штате секции состояли еще два человека, имевшие к грузам лишь косвенное отношение: врач Крэйг Тау и кок-стюард Фрэнк Му́ра. С врачом Дэйн иногда встречался во время работы, а Мура был так занят у себя на камбузе, что экипаж редко его видел.
У нового помощника суперкарго работы оказалось выше головы. Скорчившись на крошечном пятачке, отведенном ему в служебной каюте грузового отсека, он трудился по многу часов в день, изучая документацию. Время от времени Ван Райк учинял ему неофициальные, но безжалостные экзамены, и каждый раз Дэйн с ужасом обнаруживал в своих познаниях зияющие провалы. Через несколько дней он уже только робко удивлялся, почему это капитан Джелико вообще пустил его на борт, согласившись с решением Психолога. Было ясно, что сейчас от него, Дэйна, при его потрясающем невежестве пользы гораздо меньше, чем хлопот.
Впрочем, Ван Райк был не только машиной, перерабатывающей сведения и цифры. Он был еще знатоком легенд и великолепным рассказчиком, и, когда он принимался излагать в кают-компании очередную историю, все слушали его как зачарованные. Например, только от него можно было во всех подробностях услышать жуткую легенду о «Новой надежде». Этот корабль, набитый беженцами, стартовал с Марса во время восстания и был замечен в космосе только столетие спустя. «Новая надежда» вечно падает в пустоту, ее мертвые носовые огни зловещи и багровы, наглухо задраены аварийные люки… Никто не пытался подняться на борт «Новой надежды», никто не пытался отвести ее в порт, потому что видели ее только те корабли, которые сами терпели бедствие, и выражение «увидеть „Новую надежду“» стало синонимом несчастья.
Еще были «шепчущие», о них существовало множество легенд. Их призывные голоса слышат космонавты, которые слишком долго скитаются в пространстве… Знал Ван Райк и всех героев звездных троп. Так, он рассказывал о Сэнфорде Джонсе, первом человеке, решившемся на межзвездный перелет. Его исчезнувший корабль внезапно вынырнул из гиперпространства неподалеку от Сириуса через триста лет после старта с Земли. Пилот, высохший в мумию, еще сидел перед покрытой изморозью панелью управления. А теперь Сэнфорд Джонс принимает на борт своей призрачной «Кометы» всех космонавтов, погибших на посту… Да, немало нового из истории космических полетов узнал Дэйн от своего начальника!
Полет к Наксосу был самым обычным. Да и сама эта окраинная планета была слишком похожа на Землю, чтобы возбудить любопытство. Впрочем, увольнительной Дэйн все равно не получил. Ван Райк поставил его старшим на разгрузку, а вот тут-то оказалось, что Дэйн не зря столько времени корпел над документацией: найти любой груз в трюме ему теперь ничего
