Человек среди религий - Виктор Кротов

Так или иначе, какими бы свойствами ни обладали ориентирующие учения, они возникают из внутреннего опыта многих людей, но опираются на внутренний опыт отдельного человека, на те постижения, через которые он проходит сам. Они могут интерпретировать переживания человека, могут говорить о недостаточности внутреннего опыта и сулить ему новые важные постижения в будущем, но только наш собственный внутренний опыт (и внешний, конечно, являющийся во многом его источником) позволяет учению вступать с нами в ориентирующие отношения.

Поэтому каждый человек является одновременно и полем сражения учений, и их полновластным арбитром – хотя бы для себя самого, хотя бы на сегодняшний день. И какой бы кредит доверия я ни оказал учению, рано или поздно должен настать момент, когда я спрошу себя о том, насколько предложенные им картины мироустройства совпадают с тем, что я вижу вокруг, и с тем, что я переживаю.

Спекулятивные учения боятся этого момента и стараются даже исключить его возможность с помощью психического воздействия. Будем внимательны!

Между внутренним и внешним

Философия не может свести все средства ориентирования в какую-то единую систему, хотя многие учения и пытаются сделать нечто подобное – в естественных поисках убедительности. Условной является и та модель, которая говорит о разуме и чувствах как об основных реалиях внутреннего мира. Иногда ориентирующие нас импульсы имеют настолько своеобразный характер, что нет смысла притягивать их к этой схеме.

Примером может служить та внутренняя позиция, которую можно назвать экзистенциальной точкой виденья. Речь идёт об особом свойстве сознания (это может быть органичное душевное свойство или выработанная способность) уводить своё внимание и от внутреннего и от внешнего мира. Такое состояние позволяет нам получить доступ к новым ориентирам, не входящим во внешнюю картину мира и не принадлежащим к собственно внутренним переживаниям. Мы как бы заглядываем в щель между этими мирами. Или – начинаем непосредственно улавливать идущий в наше сознание свет сверху. Или – входим в соприкосновение с реальностью более высокого плана, чем внешняя или внутренняя реальность…

Хотя к экзистенциальному опыту нас иногда приводит то или иное из наших глубоких чувств, этот опыт является совершенно особым средством ориентирования. К нему обращаются и многие религиозные учения, помогающие человеку выработать в себе навыки подобного восприятия.

Слово "экзистенциальный" выглядит страшновато, хотя и произведено всего лишь от корня "существование". Метче было бы назвать такой взгляд бытийным (относящимся к бытию самому по себе). При этом возникает любопытное противопоставление событийному взгляду (привязанному к явлениям и событиям).

Другой пример не так схож с предыдущим, как может показаться на первый взгляд. Это представление о благодати как о внеприродном воздействии Высшего на сознание человека. При этом человек получает доступ к восприятию определённых явлений с непререкаемой степенью очевидности. В некоторых случаях он может не считаться с этой очевидностью, но никак не может отрицать её.

В отличие от экзистенциального состояния, благодать – это действующая на человека сила. Её невозможно выработать в себе.

Что касается свидетельств такого опыта, об их достоверности можно судить и психологически (как мы судим о достоверности любых свидетельств, относящихся к внутреннему опыту), и по дополнительным приметам (например, возможность предвидения, ясновидения и пр.). Впрочем, как и все другие свидетельства, они могут быть подвергнуты сомнению.

Существуют и различные другие переживания, состояния, озарения, которые расширяют и обогащают наши обычные человеческие возможности. Иногда их обобщённо называют состояниями изменённого или расширенного сознания. Известно и много других терминов, но терминология ещё ничего не решает.

Для человека, который реально испытал важное для него состояние, оно является внутренне достоверным фактом вне зависимости от того, найдётся ли для него название. Человеку, который узнаёт о тех или иных состояниях со стороны, приходится вырабатывать собственную оценку их достоверности. Ему приходится по-своему оценивать их субъективность (принадлежность к чужому внутреннему миру) или объективность (принадлежность к общему миру, но назовёшь ли его внешним?). В зависимости от этой оценки термин наполняется для него тем или иным содержанием.

А если не наполняется, мы пожимаем плечами: экое пустословие! Но, может быть, не слову, а нам самим не хватило наполнения?…

Всё это говорит о том, что в нашем распоряжении могут оказаться самые разные средства ориентирования по отношению к Высшему. Приведённые примеры их не исчерпывают. Но дело не в том, чтобы сосчитать или расклассифицировать эти средства. Важно знать об их разнообразии для того, чтобы уметь их узнавать, уметь пользоваться теми из них, которые оказались в нашем собственном распоряжении. Философия должна сделать всё, что может, для того, чтобы подготовить человека к освоению самых глубинных возможностей, даже если эти возможности выводят его за пределы философии.

Суперкосмическая сказка

Бродинг закончил Академию Лучших Космонавтов с отличием, и ему доверили впервые в истории человечества отправиться в центр Галактики. (Да, забыл сказать, что это было в далёком будущем.)

Ещё совсем недавно о таком полёте нельзя было и мечтать. Ведь наше Солнце с нашей Землёю находятся на самом краешке нашей Галактики. Но тут изобрели, наконец, новый космический корабль, который мог лететь между настоящим временем и будущим, так что оставалось только найти подходящего космонавта. Таким и оказался Бродинг. Он очень много читал, очень много умел и очень хорошо соображал. На всякий случай у него было десять дублёров, но Бродинг был ужасно закалённым и к тому же берёгся сквозняков, так что повёл новый космический корабль именно он.

Поскольку корабль летел между настоящим и будущим (особое искусство требовалось, чтобы не сбиться в прошлое), он долетел в центр Галактики так быстро, что Бродинг не успел ещё проголодаться после завтрака, как уже сидел на торжественном обеде у центрально-галактических инопланетян. Короче говоря, у цегалей.

Цегали были очень приветливы и очень искусны в космоплавании. Они как раз недавно изобрели космический корабль, который мог лететь между временем и пространством. Он уже был готов к отлёту в центр Вселенной – Центральную Галактику. Ведь мы знаем, что и Галактика наша (к центру которой добрался Бродинг) довольно далеко от самого центра мира.

Вести межгалактический корабль должен был Далинг, лучший космонавт цегалей. И вот – из уважения к космическому гостю цегали разрешили Бродингу лететь вместе с Далингом.

Полетели они между временем и пространством с такой скоростью, что к ужину были уже в в центре Вселенной, у тамошних жителей цевселей.

Цевсели очень обрадовались Бродингу и Далингу. Они вообще были радостными существами. Ещё бы им не радоваться – живут себе в самом центре Вселенной, никуда уже и лететь не надо. Но в этот день они особенно радовались, потому что как раз закончили приготовление к полёту, о котором мечтали давным-давно.

– Понимаете, – объясняли цевсели Бродингу и Далингу, – мы по Вселенной уже налетались. Интересное занятие, ничего не скажешь, но очень уж для нас обычное. Зато потом мы открыли новый вид путешествий: путешествия внутрь. Внутренние миры, оказывается, такие же безграничные, как и внешний мир, как наша Вселенная. Теперь у нас и аттестат зрелости не выдадут, пока цевсель по своему внутреннему миру не полетает как следует. Но уж такое путешествие, как сейчас задумано, – это впервые. Мы ведь создали корабль, который между внешним и внутренним миром полетит!

Подивились Бродинг и Далинг такому плану. Пошли они вместе с лучшим цевсельским пилотом Глубингом осматривать новый корабль – и тут удивились ещё больше. Вроде бы похоже на космолёт: высокий, обтекаемый, нос в небо направлен. Да только никакого взлётного устройства не видно, никакого двигателя. Стоит корабль на земле, словно дом, и обычная дверь в него ведёт – без всякой герметичности.

– Зачем же здесь герметичность? – улыбается Глубинг. – Это же не просто по космосу полёт. Здесь всё гораздо сложнее. А вы хотите со мной полететь?

– Конечно! – хором ответили Бродинг и Далинг. – Неужели это возможно?

– Возможно вместе отправиться, – кивнул Глубинг. – Только вот пункт прибытия у каждого свой будет. И впечатления свои особые. Такое это необычное путешествие.