Вальс до востребования - Алюшина Татьяна

– Не переживайте так, Марианна Викторовна, – улыбнулся Стаховский. – Все в порядке, вам не о чем беспокоиться.

– Мы знакомы? – подняла удивленно брови женщина.

– Когда-то давно мы были представлены друг другу и пару раз встречались на официальных мероприятиях, – ответил уклончиво-размыто Стаховский и дружески улыбнулся: – Вас трудно забыть. Ну а вы вряд ли меня вспомните. Впрочем, это неважно и не имеет значения.

Да, очевидно, что ни к чему сейчас конкретика, вряд ли она его помнит, те две встречи были мимолетны и на самом деле почти официальны. По крайней мере произошли они на протокольных мероприятиях, да и давно, тогда еще никакого сына Кирилла не было даже в проекте, если Ян правильно определил возраст ребенка.

Чуть прищурившись и слегка нахмурив лоб, женщина пристально всматривалась в его лицо, пытаясь что-то припомнить, и Стаховский увидел, уловил тот момент, когда изменилось выражение ее лица, озарившись легкой, нейтральной, но приятной улыбкой – она вспомнила! «Надо же, – необычайно подивился он про себя, – на самом деле вспомнила».

– Вы не правы, – позволила себе легкий намек укора женщина, – я вас узнала. Вы Ян, э-э… простите, отчество не припомню, – улыбнулась она приличествующей моменту, чуть извиняющейся улыбкой и повторила: – Ян Стаховский.

– Помимо всех ваших неоспоримых достоинств, у вас еще и великолепная память, Марианна, – приложив ладонь к груди, церемонно поклонился мужчина, выказывая искреннее почтение и слегка придавив при этом движении притихшего было кота, который тут же издал громкий, возмущенный мявк. – Кстати, вот ваш беглец и виновник переполоха, – съехал с темы узнаваний Ян, первый раз почувствовав пусть не симпатию, но легкую благодарность этому котяре, так удачно и вовремя напомнившему о себе. – Давайте я уж завезу его на участок, что ли, – предложил он расширенный спектр своей помощи, – чтобы снова не рванул куда-нибудь.

– Спасибо вам, – согласилась и поблагодарила одновременно женщина.

И, взяв сыночка за руку, указала приглашающим жестом вперед и пошла рядом с двинувшейся по дороге коляской Стаховского. Впрочем, далеко идти не пришлось, метров через пятьдесят они свернули к распахнутой калитке, ведущей на предпоследний по улице в этом ряду участок, на котором расположился прекрасный, современный двухэтажный с высокой мансардой дом.

– Проходите, пожалуйста, – пригласила доброжелательно Марьяна, пропуская коляску с Яном вперед.

Первой встречать их метнулась прямо под колеса каталки небольшая, но очень резвая собачонка, умудрившись, не меняя траектории, ловко увернуться от колеса, и понеслась дальше, оглашая окрестности неистовым, заливистым лаем, переполненным радостью и наивысшим собачьим счастьем.

– Кирилл!! – следом за собачкой подбежала к ним симпатичная возрастная дама. – Кирюша! – Она схватила ладошки ребенка двумя руками и наклонилась, заглянув тому в лицо. – Куда ты убежал? Господи, мы так перепугались! Так перепугались! – и, не выдержав накала эмоций, прижала рывком к себе малыша и заплакала.

– Ну, хорош, хорош, мать, – подошел к ним седой, статный мужчина лет за шестьдесят, похлопал ободряюще жену по плечу, успокаивая и поддерживая. – Нашелся же, что причитать-то теперь. – Он погладил ребенка по спинке и спросил в свою очередь, не удержался-таки: – Где ж ты был, внучок?

– Пап, мам. – Предотвращая рассказ о сбежавшем коте, который сынок со всей очевидностью уже намеревался изложить в полной версии, ради этого дела выбравшись из бабушкиных объятий и набрав побольше воздуха, Марьяна поспешила представить гостя: – Познакомьтесь, это наш сосед Ян… эм-м-м… – посмотрела она на него, ожидая подсказки.

– Валерьевич, – помог ей Стаховский.

– Да, – обрадовалась Марьяна, – Валерьевич. А это мои родители, – продолжила она ритуал представления, – Елена Александровна и Виктор Игоревич. – И обратилась к представленным: – Ян Валерьевич помог поймать вашего кота и доставил его и Кирилла домой.

– Бармалей убежал! – не выдержал Кирюха такой вопиющей задержки его доклада об обстоятельствах происшествия, сообщив громким, звонким голоском его основную интригу: – А я за ним!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И расхохотался. Наверное, от полноты жизни и детской звенящей радости такого замечательно правильного своего бытия, когда все дома, все тебя любят, всем ты так важен и нужен, что они перепугались чуть не насмерть, когда ты пропал, и плакали… а ты вот нашелся, и они опять плачут, но теперь от счастья. И кот нашелся вместе с тобой.

– Да, вот ваша пропажа. – Стаховский подхватил за шкирку котяру и протянул мужчине, не предлагая взять его женщинам – прикинул мысленно нехилый вес этой зверюги.

– Спасибо, – поблагодарил мужчина, принимая у Яна кота, который тут же, видимо привычно, разлегся вдоль его руки, свесив одну переднюю лапу, словно растекся всем своим кошачьим телом, одарив Стаховского презрительно-надменным взглядом.

– Вы, наверное, любите животных? – улыбаясь добросердечно, поинтересовалась, скорее утверждая, чем спрашивая, Елена Александровна.

– Ну как вам сказать. – Ян не стал обманывать, оправдывая ее ожидания, и честно признался: – Я большой поклонник животных, которые при виде тебя предусмотрительно удирают, а не считают, что им милостиво позволяют находиться на их территории. Кошачьи к этой категории, как вы, наверное, поняли, не относятся.

И почему-то их спонтанное собрание полным составом, не сговариваясь, дружно посмотрело на Бармалея, возлежавшего на руках привычно-автоматически почесывающего его за ухом мужчины. Котяра не мурлыкал, не щурил глаза от удовольствия, как приличествует всякому нормальному коту в таких обстоятельствах, а принимал ласку как нечто положенное, должное и само собой разумеющееся, и на его сытой, наглой морде застыло ясно читаемое выражение: «Задолбали вы меня все до невозможности».

– Ну, тогда, наверное, вы любите собак? – выдвинула следующее, уже более осмотрительное предположение мама Марьяны, верно оценив невербальное «послание» любимого котика всех присутствующих по «конкретному адресу» и предприняв попытку как-то сгладить негативное впечатление гостя от столь явного проявления дурного характера их домашнего любимца.

После ее слов все собравшиеся вновь как по команде повернули головы, переведя вопросительные взоры на носившуюся кругами вокруг них, подпрыгивавшую на бегу, безостановочно восторженно крутившую при этом хвостом, поскуливавшую от бесконечной радости и восторга собаку Боню.

– Ну… – Стаховский проводил взглядом полупородную мелкую тявкалку.

В этот самый момент Боня, не совладавшая с силой инерции, чуть не завалившись на бок на входе в очередной вираж – как неудачливый мотогонщик на мотокроссе, – чтобы избежать падения, резко вывернула голову на другой бок и принялась интенсивно, с какой-то небывалой скоростью мельтешения, перебирать лапами, и-и-и… справилась-таки с задачей, выровнялась, тявкнула, восторгаясь собственной ловкостью и резвостью, и понеслась дальше, заходя на следующий круг.

– …Некоторых, может быть, – в повисшей тишине, разбавляемой лишь восторженным потявкиванием Бони, с большим сомнением произнес Стаховский.

Прикрыв ладонями лицо, Марьяна затряслась, заходясь беззвучным смехом от очевидного комизма ситуации, громко втянула воздух и, выставив одну ладонь вперед, извинилась:

– Простите… – Она не совладала с приступом хохота. – Это, наверное… нервное.

И когда Боня пронеслась мимо нее, заходя на очередной виток и по ходу умудрившись стукнуть хвостом по ноге, Марьяна, вновь прикрыв ладонями лицо, бессильно клонясь набок от смеха, захохотала уже в полный голос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– М-да, – согласилась Елена Александровна, посмотрев на дочь, – точно нервное. – И неожиданно резко прикрикнула: – Боня, стой!

По всей видимости, решила, что гость должен увидеть их любимицу во всей ее собачьей привлекательности и милоте, рассмотреть и оценить столь замечательное создание со всеми ее неоспоримыми достоинствами.

Увлекшаяся забегом собаченция, давно позабывшая, с чего вообще был дан старт этому бурному кроссу, тявкнув с сожалением от настолько не вовремя поступившей вводной, как-то придушенно пискнула и, выставив вперед все четыре лапы, затормозила на всем своем лихом собачьем бегу, словно разгоряченный скакун, перехваченный сильной рукой наездника. Плюхнулась на задницу, уставившись вопрошающе-преданным взглядом на старшую хозяйку, типа: «Ну вот, я остановилась, ты чего хотела-то?» – и громко пукнула.