Пламя страсти - Сьюзен Джонсон

Но в это прекрасное времяпрепровождение вмешались внешние силы. В апреле напряженность в отношениях между Севером и Югом взорвалась в форте Самтер. К Рождеству обозначились поля битв, и после каникул студенты из Дикси не вернулись к занятиям. Южная Каролина отделилась, за ней последовали еще шесть штатов. Все отлично понимали, что война между Севером и Югом приближается, это был лишь вопрос времени.

Пятнадцатого апреля 1861 года губернатор Массачусетса Эндрю получил телеграмму из Вашингтона, предписывающую мобилизовать тысячу пятьсот человек. А через три дня после сожжения форта Самтер Паркер влетел в комнату Хэзарда, за ним торопливо шли Фелтон и Манро.

— Мы присоединяемся к войскам! — с воодушевлением заявил Паркер. — Решили записаться в роту Дженнингса.

— В роту Дженнингса? — Хэзард подумал, что ему совсем не улыбается оказаться в роте мужа Корнелии. — Нет уж, благодарю, — вежливо отказался он. — И потом, это не моя война.

— Разве тебе безразлична судьба рабов? — Этот вопрос молодые люди задали хором.

Разумеется, Хэзарда волновала судьба рабов, и его приятели об этом знали. Он всегда сочувствовал тем, кто лишен свободы. Но воевать под началом мужа своей любовницы…

— В роте Дженнингса самая лучшая форма к северу от Ричмонда! — с энтузиазмом воскликнул Фелтон.

— Не слишком веская причина, чтобы подставлять себя под пули, — парировал Хэзард.

— Эта война долго не продлится.

— Все говорят, что к осени все будет кончено, — подхватил Паркер.

— Это шанс прославиться, Хэзард. Будет весело! — добавил Манро.

Хэзард достаточно повидал смертей, чтобы усомниться в «веселой» стороне этого предприятия, но не стал охлаждать пыл своих друзей.

— Что ж, тогда желаю вам приятно провести время. Как только занятия закончатся, я направлюсь на запад. Если окажетесь в Монтане, навестите меня.

— Хэзард, ты нам нужен! — взмолился Паркер. — Никогда не видел человека, который лучше тебя искал бы следы, стрелял и ездил верхом. Ты словно родился в седле!

— Скажи, что ты пойдешь с нами, — потребовал Фелтон. — Ты как нельзя лучше подойдешь для кавалерийской роты Дженнингса!

— Простите, но я не могу, — спокойно ответил Хэзард.

Но когда на следующий день уговаривать его пришел сам майор Дженнингс и пообещал ему нашивки капитана, отказаться оказалось намного сложнее. И все-таки Хэзард отказался.

Как ни странно, Дженнингс не обиделся.

— Давайте выпьем бренди, мистер Блэк, и все обсудим, — предложил он.

И когда Хэзард сказал:

— Называйте меня Джоном, — Дженнингс понял, что говорит с разумным человеком.

В этом мужском разговоре ни разу не было упомянуто имя Корнелии. Разумеется, они оба понимали, что женщины занимают определенное место в жизни человека, но приближающаяся война не имела к этому никакого отношения. Ее исход зависел исключительно от разума, а ни в коем случае не от эмоций.

— Вы очень нужны мне, — начал Дженнингс. — В противном случае я бы не пришел к вам. Я собираю кавалерийскую роту, и мне кажется, что если бы вы согласились стать у нас разведчиком, мы бы могли действовать чертовски эффективно. Я много наслышан о вас.

— Благодарю вас, майор, но я уже говорил Паркеру и Фелтону о моем отношении к этой войне. Это не моя война.

— Никто не может равнодушно относиться к людям, пребывающим в рабстве. А вы особенно должны были бы им сочувствовать… — Холодный взгляд Хэзарда остановил майора на середине фразы. — Простите, если я оскорбил вас, — спокойно продолжал Дженнингс, довольный тем, что ему удалось нащупать болевую точку, и преисполненный решимости давить на нее сколько потребуется. — Но в любом случае вы получите в армии массу полезных знаний, которые вам наверняка пригодятся.

— Я полагаю, что вполне мог бы прочитать об этом в книгах и не подставлять себя под пули мятежников, — так же невозмутимо ответил Хэзард.

— Может быть, вам нужны деньги? Я готов предложить вам любую сумму.

— Я не нуждаюсь в деньгах.

Слова Хэзарда прозвучали очень резко, но майор Дженнингс продолжал гнуть свою линию:

— Еще раз простите. Как вы понимаете, я готов пойти на все, что угодно.

— Я уверен, что вы сможете найти кого-то другого.

— Мне никогда не найти человека с вашим опытом. Буду с вами откровенен. Мы с вами оба знаем, что при сложившихся обстоятельствах… — В эту секунду Дженнингс был как никогда близок к тому, чтобы упомянуть о связи строптивого молодого человека с его женой, но сдержался. — Я бы никогда не обратился к вам, но у меня нет выбора. Вы нужны моим солдатам, вот почему я лично веду переговоры с вами. Молокососы вроде Паркера, Фелтона и Манро погибнут в первую же неделю, если такие мужчины, как вы, не научат их элементарным правилам выживания. Нашей задачей станут рейды в тыл противника и конное патрулирование. Этому не научишься в гостиных Бостона.

— А где учились этому вы? — поинтересовался Хэзард.

Ему впервые стало небезразлично, с каким мужчиной живет Корнелия. Дженнингс всегда казался ему типичным денди, за спиной которого несколько поколений богатых предков. Но под светским лоском, судя по всему, скрывалась мужественная натура: Хэзард не мог не восхищаться прямотой своего собеседника.

— Я сражался вместе со Скоттом в Мексике в 1847 году. Тогда я тоже был всего лишь зеленым новобранцем. Просто мне чертовски повезло. Я прожил достаточно долго, чтобы успеть многому научиться. А теперь я прошу вас помочь мне научить всех этих ваших приятелей, которые рвутся в бой.

Хэзард молчал, глядя в окно на цветущую вишню на углу улицы рядом с кофейней. Он думал о горячей речи Дугласа и о куда более грустном рассказе одной негритянки, которая потеряла мужа и сына, когда они бежали на Север. Хэзарду не казалось справедливым, что ребенка и его отца затравили собаками… Отведя взгляд от залитого солнцем пейзажа за окном, он произнес:

— Мне придется время от времени ездить домой. Лицо Дженнингса расплылось в широкой улыбке, и он пожал Хэзарду руку с выражением искреннего удовольствия.

— В любое время. Не могу выразить словами, насколько я ценю ваше согласие. Официально мы приписаны к Первому полку, но собираемся действовать самостоятельно. Когда вы будете готовы?

Хэзард всегда ощущал неловкость от этой американской привычки прикасаться к посторонним на глазах у всех. Осторожно освободив пальцы, он ответил:

— Через две недели. Мне осталось подготовить последнюю работу.

— Я могу найти кого-то, кто помог бы вам с этим!

— Я предпочитаю сделать все самостоятельно.

— Разумеется, — быстро согласился Дженнингс, которого предупредили, что Хэзард очень серьезно относится к учебе. — Пусть будет две недели. Вот ваши друзья обрадуются! Они собирались снова вас уговаривать, если бы я с этим не справился.