Очерк и публицистика - Евгений Савченко

В самом деле, речь ведь всё последнее время шла о каких-то хорошо организованных и опирающихся на солидную иностранную поддержку силах, готовых, подобно легендарному графу Хулиану (Юлиану из пушкинского «Родрика»), призвать «мавров на Испанию родную». И что же? «Юлианы», если принять такую версию, постарались, как могли, сильно всколыхнули общество, а вот «мавры» в последний момент почему-то бросили их на произвол судьбы и расточились, хотя, как уверяли иные, едва ли уже не подтягивали войска к рубежам нашего отечества. Нет, воля ваша, но тут концы с концами как-то не сходятся. И свести их уж никак не помогут фильмы наподобие «Анатомии протеста», в котором выдержанные в театрально-зловещем тоне комментарии сопровождают мешанину кадров, не только не проливающих никакого света на пресловутую «анатомию», но временами и вообще теряющих какую-либо внятную смысловую связь между собою. Словом, в профессиональном отношении никуда не годная работа, и дело не только в её слишком уж откровенной пропагандистской направленности. В конце концов, пропаганда, как всякий жанр, имеет свои блистательные образцы, но и свои законы, требующие высокого энергетического напряжения и абсолютной ясности цели, которой она должна послужить. Но в том, что касается представленного публике изделия, мне так и осталась непонятной именно цель, во имя которой оно было изготовлено.

Фильм заканчивается выражением надежды на то, что десятки тысяч людей, в суровые морозы выходившие на митинги протеста, теперь, прозрев (видимо, под влиянием упомянутого изделия), уже не пойдут за своими так откровенно стакнувшимися с «маврами» вождями. Но это, как говорится, и вовсе уж холостой выстрел. Потому что ещё до выборов 4 марта зазвучали — притом с самых разных, в том числе и с «оранжевой», сторон — голоса, заговорившие о том, что так бурно и ярко стартовавшее после 4 декабря движение начинает выдыхаться, затопталось на месте и, по многим признакам, неумолимо начинает идти на спад, а количество участников протестных акций раз от раза убывает. Ещё очевиднее это стало 5-го, а затем 10 марта, в день, когда, как предупреждали «антиоранжевые», с высокой степенью вероятности должна была начаться раздача палаток и, соответственно, переход к московскому «Майдану». Однако раздавать палатки никто не стал, и отнюдь не потому, что их где-нибудь на дальних или даже на ближних подступах перехватил бдительный ОМОН (или теперь ОПОН?). А потому, что их просто-напросто не было, о чём с саркастическим смехом поведал комментатор, даже не задумавшись о том, что один этот факт обрушивает так старательно выстроенную конспирологическую схему. В самом деле, ведь в Киеве недостатка в добротных палатках не наблюдалось, так почему же их не оказалось в Москве? Может быть, «мавры» на сей раз поскупились? Или, может быть, они неожиданно передумали? Смешные предположения, конечно, и, полагаю, ларчик открывается много проще.

Думаю, в Москве никто и не собирался устраивать никакого «Майдана»; во всяком случае, если такие планы когда-либо существовали, то уже, по крайней мере, два месяца назад они были положены под сукно, о чём свидетельствует сам факт стремительного и безоговорочного признания состоявшихся выборов. Успеху же Путина, между прочим, немало поспособствовала как раз взвинченная «антиоранжевая» кампания, в которой, не сомневаюсь, многие люди участвовали по искреннему побуждению, но которая — возможно, помимо их воли — послужила совсем другой цели. Она позволила перенаправить общественное внимание на ложную мишень, не позволив ему сосредоточиться на реальных, болезненно затрагивающих жизнь миллионов людей проблемах и развернуться подлинному протесту, способному, как знать, поставить под вопрос конечный исход выборов. Что, возможно, как раз и не устраивало «мавров». Во всяком случае, благосклонное согласие Запада — что бы там ни заявлял вице-президент Байден весной минувшего года — на третий президентский срок Путина не позволяет с порога отвергнуть такую гипотезу. В конце концов, если, как давно сказано, Париж стоит мессы, то почему бы Ульяновский аэропорт, сдаваемый российским правительством под перевалочную базу НАТО, не стоил карьеры нескольких политиков, так или иначе всё равно уже представляющих собой «уходящую натуру»?

Сразу скажу, что лично меня их уход из активной общественной деятельности нисколько не опечалил бы: у меня к этим людям есть свой и немалый счёт. Я никогда не забуду их равнодушия к судьбам русских и не только русских людей, при распаде Союза мгновенно лишившихся Родины и нормального гражданского статуса. Никогда не забуду их глумления над теми, кто выходил на красные протестные демонстрации в начале 90-годов, кто принял на себя смертоносный огонь в 1993 году и кого они презрительно именовали «совками». Наконец, их полного безразличия к обездоленным, сброшенным если не в нищету, то в откровенную бедность труженикам, которым те же самые люди высокомерно объясняли, что в бедности своей «лузеры» сами и виноваты. Нет, я не хотела бы, чтобы именно эти люди пришли к власти. Однако сегодня не они у власти. Не они принимали решение о том, чтобы допустить натовские военные грузы в самое сердце России, на Волгу — притом даже не потрудившись поинтересоваться мнением граждан хотя бы Ульяновской области на этот счёт. Не они позволили в самом начале текущего года натовским миротворцам войти в зону безопасности на Днестре. Не они, опять-таки без ведения и согласия российского общества, 3 сентября 2011 года передали Азербайджану два территориальных анклава, притом не оказав обещанную помощь и не выплатив компенсаций более чем 500 российским гражданам, исправно платившим налоги в российский бюджет и посылавшим своих сыновей служить в Российскую армию. Кто-нибудь поморщится: ну подумаешь, 500 человек, стоит ли из-за них огород городить, когда тут такое — «оранжевые» наступают. Мы ведь привыкли оперировать большими числами. Но ещё неизвестно, как отзовётся такое грубое пренебрежение человеческими судьбами в неспокойном Дагестане; и потом, разве не отразилось в этой истории, как в капле воды, общее отношение руководства страны к нам всем, её гражданам?

Скажут ещё: а «оранжевые» сделали бы то же самое и, возможно, ещё худшее. Может быть, и сделали бы. Но остаётся фактом, что всё перечисленное сделали не они, а те, в чьих руках сегодня находятся бразды правления и кто распоряжается судьбами людей в России. Они, стало быть, и несут всю полноту ответственности за это, а ведь я назвала ещё только малую часть того, что можно было бы вменить им в вину.

А вот за что несёт ответственность именно «старая гвардия», возросшая ещё на дрожжах 90-х годов, а двадцать лет спустя вдруг представшая в качестве лидеров протестного движения совсем другой эпохи, — так это за то, в какое русло оказалось направленной под их руководством накопленная энергия протеста. За то, что так бурно и ярко заявившее о себе на старте движение оказалось неспособно стать выразителем широкого и глубокого общественного недовольства и целиком подчинило себя по определению не имеющему долгосрочной перспективы лозунгу «За честные выборы!». За то, что оно не сумело выйти на более длинную дистанцию и хотя бы приблизительно обозначить, что именно его лидеры, да и рядовые участники намерено делать после выборов. А особенно — объяснить, каким оно видит своё будущее в случае, если итогом «честных выборов» окажется третий срок В. Путина. Что и произошло и что, в сущности, можно было предвидеть заранее. Так, например, выступая в передаче «Особое мнение» («Эхо Москвы», 23 декабря 2011 года, Ксения Собчак заявила: «…Я верю в то, что завтра на митингах будут люди, которые не выступают против Путина в том смысле, что не желают сегодня смены режима. Я — реалист, я понимаю, что в марте мы выберем Путина».

Заметим, это слова не рядового участника митингов, но человека, постоянно стоявшего на трибуне. И если столь ясным и реалистичным было понимание ситуации ещё за два с половиной месяца до выборов президента, то чем объяснить упорство, с которым лидеры движения на протяжении всего этого времени отказывались расширить объём требований к власти; как объяснить, почему как от огня шарахались от крупных социальных проблем (куда-то в тень отошла даже тема чудовищной российской коррупции) и упорно настаивали всё на том же, по сути, единственном лозунге «честных выборов». Что ж, выборы и состоялись — достаточно честные для того, чтобы итоги их не стала оспаривать даже немалая часть оппозиции, в том числе и несистемной. Не говоря уже об иностранных наблюдателях. Так стоит ли удивляться, что движение стало неумолимо рассеиваться и что процесс такого рассеивания, как уже говорилось, начался ещё до 4 марта: ведь больше сказать ему было нечего, а потому погасло оно столь же быстро, как и вспыхнуло. И только под таким углом зрения его нельзя не признать явлением по-своему уникальным, во всяком случае, не имеющим аналогов в современном мире.