Самородок - Дмитрий Мамин-Сибиряк

— Что же это такое? — шепотом спрашивал Утяков. — Переселение народов…

Шулятников наблюдал происходившее в бинокль и, передавая его Утякову, проговорил:

— Обратите внимание на третий воз…

— Батюшки, да ведь это Корляков?!.- изумился Утяков. — Стоит на коленях… снял шапку и раскланивается на все четыре стороны.

— Куда же они едут? — спрашивал Шулятников.

— А кто куда: на железную дорогу, на золотые промыслы… Это еще первая партия, а за ней двинутся другие.

— Ага!.. Что же, скатертью дорога.

С улицы доносился глухой гул шагов, причитания баб и сдержанный говор сгруживавшейся толпы. Утяков смотрел то в сторону базара, то на Шулятникова и начал волноваться все сильнее.

— Кирило Григорьич…

— Ах, будет вам… Что еще?..

— Да ведь это же невозможно, Кирило Григорьич… Ежели народ разбежится, так что же останется? Значит, уж невтерпеж, ежели все бросили: и дома и всякое заведение. Надо бы ослабить, чтобы хоть остальные не ушли…

— Не могу, Спиридон Дмитрич… А рабочих мы найдем, не беспокойтесь.

— Таких рабочих, как наши максунские, — нет, уж извините, Кирило Григорьич. Умный вы человек, и рука у вас твердая, а вот главного-то вы и не можете понять: ведь это сила уходит… Все равно, что кровь отворить.

— Пустяки… Вы знаете мой принцип: сказал — и свято.

Старый крепостной управитель даже отступился от своего идола — ведь это был чужой человек на заводах, которому все трын-трава. Сегодня здесь, а завтра за тридевять земель. Если крепостные управляющие и зверствовали, но они не разгоняли народ… Надо же войти и в их положение, вот этих самых рабочих.

— Кирило Григорьич, опомнитесь… — умолял старик. — Ведь этак-то, пожалуй, будет похуже крепостного времени… Надо и о душе подумать, Кирило Григорьич. Тоже совесть есть в каждом человеке…

— Оставьте меня, пожалуйста, с вашими советами, — строго заметил Шулятников и повернулся уходить. — Я лучше один останусь на фабрике… да.

— А, так вы вот как… Эх, Кирило Григорьич, Кирило Григорьич…

Старик вдруг засмеялся, круто повернулся и без шапки, как был, пошел домой.

Через год половина рабочих выселилась из Максунского завода. Шли куда глаза глядят. А Шулятников продолжал выдерживать свой принцип.

1888

ПРИМЕЧАНИЯ

Впервые опубликован в газете «Русские ведомости» 1888, No№ 257 и 260, 18 и 21 сентября. Включен автором в состав «Сибирских рассказов» в 1905 г. Печатается по тексту: «Сибирские рассказы», т. IV, М., 1905. Рукопись неизвестна.

Работа писателя над рассказом, судя по письмам к брату от 4, 24 и 30 марта 1885 г., относится еще к концу 1884 г. и началу 1885 г., но публикация произведения затянулась.

Рядом мотивов (фигура управляющего заводом, массовый уход рабочих с завода и др.) рассказ предварил роман «Три конца» (1890).

Под этим же заглавием, но с иным содержанием (имеющим общее с рассказом «Друзья детства») опубликован рассказ Мамина-Сибиряка в сб. «Почин», М., 1895 (в литературе о писателе он смешивался с публикуемым в «Сибирских рассказах» произведением).