Звезда второго плана - Георгий Ланской

Во-вторых, квартиросдатчица очень походила на мать: такого же роста, комплекции, и даже стрижка та же: несуразное каре с плохим мелированием и вечно торчащей кверху прядью на макушке.

В-третьих, что самое неприятное, хозяйка жила в этом же доме и могла заявиться за деньгами в любой момент.

Квартира была ужасная. Стандартная хрущевка на четвертом этаже, без лифта, с крохотной ванной и такой же кухней, на которой и одному-то тесно. На пятом, прямо над головой, жила семья с двумя детьми, которые начинали с визгом носиться друг за другом с самого утра. Для Марины, возвращавшейся не раньше трех ночи, это было смерти подобно. Она даже пыталась поговорить с соседями, но те лишь пожимали плечами.

– На няньку у нас нет денег, в садик не пристроишь, – доходчиво объяснила соседка. – И потом, они раньше девяти не встают. Чем вы еще недовольны? Имеем право…

С утра кто-то из соседей во дворе начинал ковыряться в своей машине и врубал на всю катушку шансон. В самой квартире все повергало в уныние: старые обои, колченогая мебель, диван, на котором спало, наверное, сто человек, шкафчик на кухне, у которого не закрывались дверцы. От дивана пахло тухлой кислятиной, на кухне несло жареной рыбой. Чад проникал из вентиляции. В последнее время вечно голодная Марина боялась выходить туда и дышать, чтобы не вызвать желудочный спазм…

Зато цена соответствовала качеству.

Хозяйка, регулярно взимавшая плату, не позволяла забыть о себе. Вот и сейчас она высилась над сгорбившейся Мариной, как Эверест.

– Понимаете… – начала Марина, придав голосу плаксивые интонации.

– Ну? – ласково спросила хозяйка.

В голосе, под толстым слоем мармелада, скрывались острые крючки колючей проволоки. Марина подумала, что сходство этой тетки с ее матерью все-таки весьма поверхностное. У матери были добрые глаза, усталые, с сетью морщинок, но все-таки добрые. Хозяйка же смотрела холодно, а от приторной улыбки тошнило. Марине показалось, что ей улыбается крыса.

– Понимаете… – тупо повторила она, не зная, что еще сказать. Чувствовала она себя прескверно. Колени тряслись, на лбу выступили крупные капли пота.

– Марина, – строго сказала хозяйка, – мы договаривались, что ты будешь платить регулярно. Вместо этого мне приходится бегать за тобой уже вторую неделю. Ты должна мне за два месяца. Каждый раз, когда я прихожу, выслушиваю сказочки о том, что ты вот-вот рассчитаешься. Ты помнишь, что я тебе сказала в прошлый раз?

Марина не прореагировала, разглядывая тапочки.

– Я тебе сказала: не рассчитаешься к двадцатому числу – выгоню, – ласково напомнила хозяйка. – Сегодня двадцать первое. Я приходила вчера, но тебя не было дома. Ты приготовила деньги?

«Выгонит», – с тоской подумала Марина.

– Понимаете, – сказала она обреченно, – я тут немного приболела, потому и не работала. Но на следующей неделе…

– То есть, денег нет? – елейно уточнила хозяйка. В ее глазах вспыхнула злость.

– Я все отдам на следующей неделе, – повторила Марина.

Хозяйка криво усмехнулась:

– Я тебя предупреждала? Предупреждала. На эту квартиру полным-полно желающих. Извини, но я твоим сказкам не верю. Значит, так: квартиру я сдаю другим людям. А ты можешь идти на все четыре стороны.

– Вы что, выставите меня, больную, на улицу?

– Ой, смотрите, больная… Пить меньше надо. А работать больше! Тогда и здоровья прибавится, и денег.

В елейном голосе послышались издевательские ноты. Марина почувствовала волну закипающего раздражения и даже открыла рот, чтобы достойно ответить: мол, никакая она не тунеядка, а самая настоящая певица, просто у нее черная полоса, но хозяйка с таким интересом смотрела ей прямо в рот, что Марина стушевалась. А что еще можно сказать?

– Ладно, – глухо сказала она. – Я уйду. Соберу вещи и уйду. Подождите пару часов.

– Нет, дорогая, – решительно сказала хозяйка. – Вещи твои я сама соберу. Придешь за ними, когда сможешь заплатить.

– Вы что, с ума сошли?

– А ты спорить будешь? Знаю я таких, как ты. С вас ни гроша не выжмешь, если не прижать хорошенько. Понаехали тут…

Последнюю фразу хозяйка процедила сквозь зубы.

Это стало последней каплей.

Марина торопливо оделась, схватила сумочку и, сдернув с крючка куртку, вышла за дверь. Во дворе она обернулась. Хозяйка, почти неразличимая за немытым стеклом, смотрела бывшей жиличке в след.

Марина оттопырила средний палец и продемонстрировала ей.

Лена грохнула чайником о плиту и с умеренной ненавистью произнесла:

– Вот сука!

Марина вяло кивнула: сука, конечно, и обхватила ладонями горячую чашку, пахнувшую малиной.

Какое это было блаженство, сидеть в тепле и пить горячий чай!

Добиралась до подруги она тяжело. На маршрутку денег не осталось, топать до метро пешком не хотелось. Пришлось ехать зайцем на автобусах, выскакивая перед носом у кондуктора. Один раз пожилая тетка с дермантиновой сумкой наперевес успела ухватить ее за локоть. Пришлось разыгрывать сцену с забытым дома кошельком.

Кошелек как миленький лежал на своем месте, вот только денег в нем не было. Такая вот неприятность…

Ленка, подруга по халявным тусовкам и кастингам, жила аж в Бирюлево, квартируя у своей полоумной тетушки. Насколько тетка была не в себе, Марина не знала, да и вообще не была уверена, что с ней что-то не так. Однако Ленка упорно называла ее тронутой, а Марина и не возражала. Тетка работала где-то на заводе, на должности мастера цеха, что уже, по мнению подруг, делало ее «чокнутой». К тому же она была старой девой, смотревшей на мир сквозь призму соцреализма.

– Это ж надо, больного человека на улицу выгнать, – сокрушалась Ленка. – Неужели трудно было подождать пару дней?

– Угу, – буркнула Марина, попивая горячий чай. В теле разливалась дурная, жаркая слабость. Завалиться бы сейчас спать…

Квартира была крохотной, отделанной без всякого изыска. Марина вспомнила апартаменты Черского: однокомнатная квартирка-студия, но сколько лоска он сумел привнести в интерьер! Сразу видно, что у человека есть вкус… И деньги.

Ленкина тетка в последний раз вкладывалась в обстановку лет двадцать назад, когда Марина едва под стол пешком ходила. На полу старенький линолеум, заботливо подклеенный скотчем, на стенах простецкие обои, на окнах – тюль с пошлыми цветочками, такого в продаже уже сто лет как нет. Единственное новшество – старые деревянные рамы заменили на стеклопакеты, да на подоконники понатыкали горшков с модными цветами из дорогих магазинов. Тетка Лены была знатным цветоводом, цветы в ее доме разрастались, как в джунглях! У родителей Марины, насколько она помнила, подоконники были заняты «правильными» растениями: геранью, каланхоэ и аспарагусом.