Грязные Боги (ЛП) - Скарлетт Р.

Я стиснула зубы и перенесла вес на другую ногу. Врать не было смысла, я бы только выглядела дурой.

— Потому что мне нужны деньги, чтобы остаться в Йеле.

Он приподнял бровь.

— Ходили слухи, что у тебя большой трастовый фонд.

Я съежилась от этого. Я не распускала слухи, но и не поправляла никого. Люди думали, что я богата и моя семья живет на Юге Франции. Было невыносимо говорить всему университетскому городку Йеля, что все это ложь.

Что я девочка из Пенсильвании, которую отправляли в разные приемные семьи после того, как моя мама погибла в автокатастрофе, и у нее не было ни гроша.

— Слухи были… неверны, — прошептала я, но не опустила головы.

Нет, я смотрела прямо на него.

Я не позволю ему запугать меня.

Он что-то промычал и скрестил ноги.

— Я проведу с тобой переговоры.

Я приподняла бровь.

— О чем?

Он встал и стоял совершенно неподвижно и молча, глядя на меня. В отличие от большинства людей, Натаниэль любил тишину. Ему нравилось смотреть, как люди извиваются.

— О моем молчании. Что ни один парень или девушка в Йеле не узнает, что ты скрываешь.

Ублюдок точно знал, куда нанести удар. В груди стучало, и я облизнула губы. Сдерживая резкие слова, я спросила:

— В обмен на что?

Это заставило уголок его рта изогнуться.

— Я знаю, что ты меня ненавидишь. Чувствую это за километр.

Я впилась ногтями в ладонь.

— Возможно, если бы ты не был таким ослом, Натаниэль…

— Мы оба соперничаем, — сказал он, обрывая меня. — У нас самые высокие оценки в Йеле, — продолжил он, потянувшись за стаканом на соседнем столике. Он позволил кубикам льда удариться о стекло, и звук наполнил тускло освещенную комнату. — Мы оба хотим победить. Оба хотим добиться желаемой карьеры и не остановимся ни перед чем, ради достижения каждой из наших целей.

У меня перехватило горло, когда я увидела его, парня, говорящего так спокойно, так деликатно, но пробуждающего во мне нетерпеливую страсть. Так было с Натаниэлем. Мне показалось, что я знаю его, то, как он злил меня, а потом вызывал еще одну, скрытую эмоцию.

Похоть.

Желание.

Надежду.

От его слов об успехе, завоевании и достижении моей мечты по спине пробежала дрожь.

Он говорил на языке, который я слишком хорошо знала.

— Я думаю, что мы оба выиграем в нашем будущем, — продолжил он, делая глоток виски, лед звякнул и он поставил стакан обратно на стол. Его глаза океана впитывали меня, и я подумала, что, возможно, просто глядя на Натаниэля, я могла бы опьянеть от него. — Нам нужно избавиться от отвлекающих факторов.

Тишина поглотила нас, и я уставилась на него.

Я хотела было открыть рот, но тут же закрыла его и нахмурила брови.

— И как именно ты собираешься от этого избавиться? — скептически спросила я.

И снова мой голос дрогнул, слегка, но он поймал его и, как лев, схвативший свою добычу, впился в нее зубами.

— Позволив мне завоевать тебя, Джульетта.

Я издала сухой смешок.

— Завоевать меня? — выпалила я, тыча пальцем в грудь. — Ты не завоюешь меня, Натаниэль. Сейчас двадцать первый век, и я не девочка, нуждающаяся в завоевании.

— Я знаю, какой сейчас век, Джульетта, — спокойно произнёс он и сделал шаг.

От этого простого движения я почувствовала себя крошечной, хрупкой.

Он был ростом сто девяносто пять сантиметров, и то, как он заправлял пиджак и брюки, само по себе должно было быть преступлением.

Он грациозно двинулся ко мне, разрушая ту малую концентрацию, которая у меня имелась.

— Я также ощущаю напряжение, между нами, — прошептал он, склонив голову набок и изучая мое покрасневшее лицо. — Это, мягко говоря, отвлекает. Это влияет на мою концентрацию, потому что ты очень, очень отвлекаешь. А я не отвлекаюсь, милая.

Я покачала головой.

— Если ты собираешься обвинять всех девушек в том, что они отвлекают тебя, Натаниэль, тебя ждет грубое пробуждение.

— Девушки меня не отвлекают, — он придвинулся ближе, и между нами осталось лишь крошечное пространство. Я ощущала жар его большого тела, и мои колени задрожали. — Ты отвлекаешь меня, Джульетта, и я должен исправить это как можно скорее.

— И ты думаешь, что, если мы отдадимся друг другу это поможет?

Он безжалостно приподнял бровь.

— Я думал, что ты так же решительно настроена на успех. Чем дольше мы будем отрицать это напряжение, между нами, тем более рассеянными мы будем. И это повлияет на нашу успеваемость. Ты хочешь окончить Йельский университет и не иметь никаких предложений? Чтобы после этого не было ничего важного?

Я стиснула зубы.

— Как будто твои оценки действительно повлияют на твой успех, — сказала я назло.

Я могла бы поклясться, что в его взгляде на долю секунды мелькнула боль. Я проигнорировала это. Отвлеченность ни в малейшей степени не повлияет на его будущее, но повлияет на мое. Я не хочу этого. Это мой страх, что я потеряю все. Что я недостаточно хороша.

И мне нужно стать лучше.

— К тому же, ты слишком самонадеян, чтобы думать, что хоть как-то отвлекаешь меня, Натаниэль, — добавила я, смотря ему прямо в глаза. — Ты не отвлекаешь. — я вздернула подбородок и выпрямилась, как доска, тщетно пытаясь выровняться.

Его полные губы дернулись, глаза заблестели, и он шагнул вперед, уничтожая любое пространство, между нами.

У меня перехватило дыхание, я подавила шок и посмотрела в ответ на его насмешливый взгляд.

Его пальцы подобрали упавшую темную прядь и пригладили завиток на затылок подушечкой пальцев.

— Ты играешь со своими волосами в классе. Распустив их из тугого хвостика, ты позволяешь им упасть тебе на спину.

Его пальцы переместились к резинке, удерживающей мои волосы, и я сглотнула, когда он потянул ее вниз, позволяя моим волосам рассыпаться. Дрожь пробежала по моей груди, соски затвердели. Я изо всех сил старалась удержать его воинственный взгляд. Он хотел уничтожить меня, он хотел, чтобы я пала, а пещероподобные дикари захватили империю.

— А потом ты проводишь по ним пальцами, — говорит он, откидывая мои темные волосы назад, его пальцы царапают мою голову, ощущение возбуждающее, и оно нарастает в нижней части живота. — Эти темные пряди. Так соблазнительны, так возбуждающи. Я представлял, какими шелковистыми будут твои волосы в моих руках.

Его рука обвилась вокруг моих волос и сжала их. Он наклонился вперед, и я повернула голову, но не раньше, чем поняла, что слишком поздно подставила шею врагу.

Его рот соприкоснулся с кожей моей шеи, и когда его губы прижались, я задохнулась, мой пульс забился как барабан под его ртом, и я знала, что он это чувствует.

Он застонал глубоко в горле и двинулся губами дальше вверх, пока они не коснулись мочки моего уха. А затем его рука, все еще покоившаяся в моих волосах, мягко отдергивала пряди назад. Предупреждая.

— Будешь ли ты бороться со мной до конца, если мы переспим? Даже когда я буду глубоко внутри твоей киски, обладая, овладевая тобой? Мой член набухший, погружающийся внутрь тебя? Будешь ли ты бороться со мной за то, что я заставил тебя кончить даже тогда?

Я прикусила губу, но стон вырвался из моего горла, и когда его зубы заскребли по мочке уха, дергая, покусывая, я схватила его за плечо и оттолкнула.

Я тяжело дышала, глядя на него, когда он ухмыльнулся, расправив плечи.

— Отвлеклась, милая?

Я хотела открыть свой разум и отрицать его слова, но он был быстрее меня.

— Не отрицай этого, милая, держу пари, твоя киска стала влажной для меня, пока мы ведём беседу, — в ответ на мое молчание ухмылка изогнула его губы вверх. — Так оно и есть, не так ли?

Я стиснула зубы, моя кожа стала ярко-розовой из-за него. Из-за его слов, его тела — просто из-за его существования.

— Хорошо, — прошептала я, глядя ему в глаза, надеясь, что он почувствует огонь, горящий внутри меня.

Его пальцы коснулись края моего подбородка и медленно, он провёл ими до линии моих волос. Я ощущала его повсюду и не могла унять дрожь, зарождающуюся в конечностях. Он сохранит мою тайну, и мы избавимся от того, что есть, между нами.