Реализация - Дмитрий Николаевич Дашко

– Да.

– И когда?

– Уже сегодня. Даже билет купил. Пойдёмте внутрь, посидим – я отвальную устраиваю.

– Погоди Жора с отвальной.

– А что? – замер я.

– Кое-что изменилось.

– Только не говорите, что Кравченко сняли.

– Кравченко никуда не делся.

– Тогда для меня лично ничего не изменилось. Нам с ним в одном городе слишком тесно. – А никто и не говорил про один город, – Смушко хитро прищурился.

– Я вас не понимаю.

– Пойдём, прогуляемся, – он бросил взгляд на небо. – Дождь как раз закончился.

– Хорошо, я только покупки в дом занесу.

Зайдя в дом, первым делом обратил внимание на лицо Степановны. От намётанного взгляда не укрылось, что она недавно плакала: глаза её покраснели и припухли. Сердце сжалось от боли и переживаний за эту прекрасную в своей доброте женщину.

Я обнял её и поцеловал в щёку.

– Степановна, я выйду ненадолго. Ко мне тут бывший начальник заехал…

– Так пусть в дом заходит, – всплеснула руками она.

– Не хочет чего-то. Мы с ним слегка проветримся, а там будет видно – может, и вместе зайдём. Да, это вот тебе, – я положил на стол авоську с продуктами.

– Ой, Жора! Ты же кучу денег, небось, оставил.

– Ничего страшного, Степановна. Один раз живём.

– Это ты верно сказал: один раз жизнь нам дадена. Ну, давай, погуляй – только недолго, а я покуда стол накрою. Билеты-то купил?

– Купил, Степановна.

– И когда поезд?

– Уже сегодня.

– Сегодня, – вздохнула она.

Мне снова стало как-то не по себе.

– Ты не расстраивайся так. Как только устроюсь – за тобой приеду.

– Зачем я тебе нужна, перечница старая?

– Глупости не говори, Степановна. Всё, пора мне – скоро вернусь! – ещё раз обняв Степановну, я вышел из дома.

– Только не простудись! – донеслось вслед. Прямо как мама, Царствие ей Небесное! Та тоже часто напутствовала меня такими словами и укутывала в три слоя одежды.

Эх, мама, мама… Как обидно, что больше никогда не сядем с тобой за одним столом, не поговорим, не поделимся новостями.

Жизнь скоротечна, летит – не заметишь, и очень часто приходится терять тех, кто нас любит больше всех на свете.

Проглотив вязкий комок слюны, вышел на крыльцо – посмотрел на небо. Тучи постепенно рассосались, но и солнцем не пахнет.

– Освободился, Жора?

– Так точно.

– Ну пошли, прошвырнёмся по улице. На ходу как-то легче думается.

– О чём думать станем, товарищ Смушко?

– О тебе, Жора.

– А чего обо мне думать – всё ведь решилось. Я уезжаю в Петроград. Деньги есть, попробую снять квартиру на первое время.

– Почему у сестры не хочешь остановиться?

– Тесно будет. Они ведь пополнение в семействе ждут, зачем им лишняя обуза.

– Деликатный ты, Жора.

– Какой есть. – Я остановился. – Товарищ Смушко, я ведь знаю, что вы – человек крайне занятой, и если приехали ко мне, то по какому-то важному делу. Не надо ходить вокруг да около, говорите сразу, пожалуйста.

– Да я и не собирался тянуть, – усмехнулся Смушко. – Просто у меня возникло такое впечатление, что ты серьёзно обиделся.

– На обиженных воду возят.

– Жора, только не надо мне врать, – пристально посмотрел он на меня.

– Хорошо, вы меня раскололи: меня действительно задело, но я – большой мальчик, как-нибудь переживу, – улыбнулся я.

– Да я в этом и не сомневаюсь. Но мы тут по другому вопросу. Беда у нас случилась, Жора.

– Что за беда? – напрягся я.

– На днях был убит начальник уголовно-розыскной милиции Рудановска, мой хороший друг Боря Токмаков.

– Примите мои соболезнования. Я знаю, каково это – терять лучших друзей, – искренне сказал я.

– Спасибо, Жора. Борис был отличным оперативником и настоящим коммунистом. Три месяца назад его поставили на эту должность и вот… – Смушко замолчал.

– Нашли убийцу?

– Сам понимаешь, времени прошло слишком мало. По горячим следам расследовать не получилось, значит, впереди долгая и кропотливая работа по поиску преступников.

– Как это произошло?

– Очень жестоко и кроваво. Бандиты ворвались в их квартиру, убили Бориса, жену и двух детей: младшему было всего пять лет, Жора! Ты представляешь – всего пять! Жену и дочку изнасиловали, демонстративно, прямо на глазах у Бориса, и только потом застрелили.

– Звери! – со злостью бросил я.

– Хуже зверей. Во сто крат хуже! И мы во что бы то ни стало должны отыскать этих сволочей, – твёрдо объявил Смушко.

– Мы? – замер я. – Вы сказали – мы?!

– Ты не ослушался, Жора. Мы! И у тебя будет ключевая роль в этом расследовании. Ты хорошо показал себя, поэтому я предлагаю тебе занять должность начальника милиции Рудановска и найти того, кто убил Бориса и его семью.

– Подождите, товарищ Смушко – даже если я соглашусь, Кравченко употребит всё своё влияние, чтобы этого не произошло, – заметил я.

– Ещё вчера у него бы получилось, – с горечью сказал Смушко.

Его глаза сверкнули.

– А сегодня, как я тебе уже говорил, кое-что изменилось, – продолжил он. – Петроградское ГПУ прислало благодарственное письмо в твой адрес, и не просто письмо, а за подписью самого товарища Маркуса. Я даже боюсь спрашивать – откуда ты его знаешь и что такого ты сделал для петроградских чекистов.

– С товарищем Маркусом действительно довелось встретиться, – не стал вдаваться в подробности я. – Но ничего из ряда вон выходящего я не совершил.

– Не надо скромничать, Жора. В общем, не знаю, чем ты так помог петроградским чекистам, но они о тебе очень высокого мнения. И это письмо серьёзный аргумент против любого довода Кравченко, – победоносно заключил Смушко. – Что скажешь, товарищ Быстров?

– Я могу подумать?

– Недолго. Неужели тебя смущает, что по сравнению с Петроградом наш провинциальный Рудановск – просто деревня? Уже стал мыслить другими масштабами? – усмехнулся он.

– Причём тут масштабы, – отмахнулся я. – Не слишком ли это круто: из скромного агента сразу в начальники милиции? Наверняка у вашего друга есть заместитель, вряд ли ему понравится, что я займу эту должность?

– Брось, Жора. К лешему все сомнения! Ты справишься с этой работой. А что касается заместителя… У нас есть все основания полагать, что в Рудановске многое прогнило. Борис специально приехал туда разгребать их авгиевы конюшни и, очевидно, сильно прищемил кому-то хвост. Не удивлюсь, если этот кто-то – тоже работает в милиции. Видишь, я открыл тебе все карты.

– Другими словами – никому из местных верить нельзя?

– Ты правило понимаешь ситуацию, Жора. Ну что – берёшься за дело?

– Товарищ Смушко, вы же сказали, что у меня есть время, чтобы подумать! – сказал я.

– Это время истекло. Решайся, товарищ Быстров. Мне надо уладить ещё целую кучу формальностей.

Я вернулся в дом.

– А где твой