Солнце в зените - Виктория Холт

'Мне тоже', - подумала Елизавета.

Маргариту ее отказ от этого брака только обрадовал.

'Протеже Уорвика!' - воскликнула она. 'Да еще и герцога Йорка! Как же я ненавижу этих двоих. Именно они несут ответственность на все наши проблемы...за болезнь короля...да за все...Они пытаются вырвать из наших рук корону. Но это им никогда не удастся. Так значит, вы отказали человеку, которого вам хотели навязать? Чудесно. Очень хорошо. Моя прекрасная Елизавета, я найду для вас лучшую из всех возможных партий'.

И затем появился верный ланкастерец.

'Джон Грей - хороший человек', - сказала королева. 'Он замечательно нам служит. Король в восторге от него. Я сама всегда ему симпатизировала. А еще Грей - наследник Феррерсов из Гроуби. Известно ли вам, моя дорогая, что у него есть милое имение в Брэдгейте, и что он происходит из семьи, относящейся к норманской аристократии?'

'Я не тороплюсь выходить замуж, моя госпожа',- ответила Елизавета.

'Разумеется, не торопитесь, но вы же достаточно умны, чтобы заметить удачу, идущую к вам в руки? Я уверена, будет легкомысленно в нашей жизни пропускать прекрасные возможности, надеясь на то лучшее, что, вероятно, никогда и не произойдет'.

Таким образом, королева заявила о своем покровительстве этому браку, а она имела склонность становиться все более и более нетерпимой с теми, чьи желания не совпадали с высказываемыми ею.

Елизавета тщательно обдумала перспективы союза с Джоном Греем, тогда как Жакетта согласилась с Ее Величеством в оценке брака как хорошего и удачного. Джон Грей был молод, привлекателен и без памяти влюблен в свою прекрасную избранницу.

Они поженились, и молодая женщина несколько лет провела в Брэдгейте. Елизавета полюбила это место, расположенное почти в двух милях от замка Гроуби и лишь в четырех - от Лестера. Там появились на свет оба ее мальчика, там она совершенно сроднилась с тихой и спокойной жизнью и наслаждалась оказавшимся безмятежно счастливым браком. Елизавета выезжала на прогулки по живописным землям, любовалась садами, запрудами для рыб и бережно сохраняемыми аллеями. При переезде через мост надо рвом с водой, при взгляде на две башни и стены с зубцами, с колоннами и карнизами на углах внутри нее рождался трепет, и Елизавета говорила себе: 'Это волшебное место принадлежит нам...В свое время оно достанется моему сыну, также, как и замок Гроуби'.

Тогда молодая женщина считала, что со вступлением в брак поступила правильно.

Пока не начались военные столкновения, жизнь текла гладко. Сражения беспрерывно сменяли друг друга. Битва при Нортгемтоне уступила бою при Уэйкфилде, где нашел смерть герцог Йорк, после чего его украшенная бумажной короной голова была прибита к стенам города Йорка. Как же веселилась в те дни Маргарита. Бедная Маргарита! Ей следовало понять, что над такими, как она судьба с удовольствием насмехается. Победы оказались кратковременны, а поражения очень часто являлись делом рук лично королевы.

После разгрома йоркистов при Сент Олбансе, оказавшемся для Елизаветы роковым, так как в ходе битвы погиб ее муж, и все в мгновение ока переменилось, блестящая стратегия Уорвика перевернула все игральные доски. Супруга с двумя детьми, чье будущее казалось обеспеченным, по меньшей мере, настолько, насколько это могло быть в этом зыбком мире, - стала вдовой.

Даже тогда она являлась состоятельной дамой и обладала способами, дабы позаботиться о своих мальчиках. Как же безумна могла быть Маргарита! Ланкастерцы одержали ради нее победу при Сент Олбансе, но ловкий шахматист Уорвик обернул ту в триумф Йорков, всего-навсего захватив Лондон и посадив там в качестве короля Эдварда Йорка. Йоркистов лондонцы поддерживали всегда. Они интересовались исключительно торговлей и достойным твердым управлением, и Эдвард Йорк (с Создателем королей за спиной) сразу предложил им желаемое. Лондонцы покончили с сумасшедшим Генрихом и ненавистной столице Маргаритой, бывшей для них бестактной чужестранкой, ни разу не совершившей попытки понять подданных.

Таким образом, Маргарита с Генрихом стали беглецами, а Эдвард Йорк - королем. Из-за того, что Джон Грей сражался на стороне ланкастерцев, его владения забрали в казну, вынудив вдову вернуться к родителям, приведя с собой двух оставшихся без отца мальчишек.

Прошли месяцы, но никаких признаков перемены народного настроения в привязанности к новому монарху не наблюдалось. Англичане любили Эдварда. Он обладал не достававшим Генриху очарованием, был выше, чем кто-либо в его окружении, каким и следовало являться королю, отличался большей привлекательностью, нежели любой из придворных, где бы Эдвард не прошел, женщины неизменно ему улыбались. У него имелась толпа любовниц, и, хотя властителю уже устраивалось несколько подходящих союзов, он продолжал оставаться холостяком. Пусть некоторые в стране опасались далекого от целомудрия образа жизни суверена, однако, большинство населения хохотали над его любовными приключениями, и общее мнение заключало, - даже улыбка Эдварда способна завоевать черствейшее из сердец.

Когда король совершал по государству путешествие, его с радостью встречали в каждом из посещаемых им мест. Благодаря мирному периоду край процветал. Генрих находился где-то на севере - в изгнании, или же скрываясь, а Маргарита, как говорили, уехала во Францию - собирать помощь.

Так пускай там и остается, постановили люди. А нами пусть продолжает править Эдвард.

Так совпало, что именно тогда в Нортгемтоншир прибыл король. Он очень любил охоту, и, по словам Жакетты, казалось несомненным, что Его Величество отправится преследовать дичь в лес Уиттлбери.

'Этот массив', - прокомментировала Елизавета, - 'совсем рядом с нами. Тем не менее, можно быть уверенными, что король в Графтон не заглянет. Мы находимся в опале'.

'Наш дом не станет единственным, которому Его Величество может оказать честь, ручаюсь вам. Но...'

Елизавета бросила на мать пронзительный взгляд. Ей было видно, что в голове той сейчас обретает форму некая мысль. Жакетта коснулась змеи на броши, что часто делала, размышляя.

'Что?' - осторожно поинтересовалась дочь.

'Полагаю, моя дорогая, вам следует попытаться увидеться с королем'.

'Он никогда на меня даже не посмотрит. Я - вдова ланкастерца, к тому же служившего Алой розе так, как это мог делать только Джон. Подумайте, сколько белых роз он должен был сорвать прежде, чем пришло их время отцвести'.

'Знаю, знаю... но столкновения не продолжаются вечно, и люди говорят, что король по природе склонен к прощению, особенно, когда