Вечный. Книга II - Алексей Рокотов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не колебался, особенно когда узнал, что Хенк обо мне отнюдь не забыл. Его просто временно не было в Шарде, он улетел на материнскую планету дома Хоринто по каким — то семейным делам.
— Готов.
— Выходи из камеры и жди возле дверей, — сказал аристократ и потерял ко мне всяческий интерес.
Я поступил так, как мне и приказывали. Вышел из камеры и застыл на месте.
По обе руки от меня располагался длинный коридор с сотнями камер. Яркий свет и белый пластик давил на глаза, особенно после скудного освещения камеры. Но я не жаловался. Хоть какое — то изменение обстановки вызывали во мне дикий восторг.
Стоять мне пришлось долго, несколько часов. Юстикар дома Хоринто ходил от камеры к камере и общался с узниками. Иногда ему хватало и нескольких вопросов, после чего дверь закрывалась, а заключённый оставался на своём месте. Иногда наоборот. Аристократ задерживался и долго о чём — то выспрашивал пленника.
Примерно в половине случаев заключённые выходили из камер и застывали возле дверей. Почти все щурились от яркого света. У многих виднелись следы увечий или незаживших ран. Попались и несколько полностью сломленных. Их выносили из камер другие заключённые и ставили к стене. Апатичные, ни на что не реагирующие, они больше напоминали пустые оболочки, чем живых людей. Не знаю, какая судьба их ждёт, но они явно не годятся в солдаты дома Хоринто, разве что в качестве смертников или пушечного мяса.
Хотя я сильно сомневался, что аристократические дома сильно берегут своих солдат. Главная ударная сила любого дома — это Вечные. Мне даже трудно представить сколько нужно обычных людей с винтовками, чтобы справиться с одним, подобным монстром. Я бы поставил, на то, что не меньше сотни.
Под конец обхода возле своих дверей застыли около сотни людей. Много ли подобных тюрем у дома Хоринто? Подозреваю — немало. И если в каждой из них будет столько же людей, то из них можно собрать неслабый отряд.
Аристократ и начальник тюрьмы закончили обход и удалились, после чего за узниками спустились около десятка надзирателей в таких же чёрных костюмах, как и у их руководителя. Они построили нас в шеренгу, и повели на выход.
У большинства бывших узников в глазах читалась надежда. Они готовы были согласиться на всё, лишь бы покинуть эти опостылевшие камеры.
Я же не был столь уверен, что большинство из них годятся для того, к чему нас призвали. Действительно серьёзных бойцов здесь было немного. Они резко выделялись на фоне обычных людей гордой осанкой и прямым взглядом.
Всех нас загнали в пустой ангар с парочкой взлётных аппарелей для флаеров, где и бросили, не забыв заблокировать за собой гермодвери. Причём, как я понял, этот ангар находился прямо в одной из тысяч зеркальных башен Иша. Конструкторы просто объединили вместе несколько этажей, чтобы дать пространство для флаеров.
В ангаре остались только бывшие узники. Некоторые тут же начали сбиваться в стаи и обсуждать отправку в тренировочный лагерь дома Хоринто. Но большинство из того, что до меня долетало, было обычными сплетнями, не основанными ни на каких фактах.
Я отошёл в сторону и запрыгнул на один из многочисленных контейнеров из белого пластика. Глаза обшаривали каждый сантиметр ангара, радуясь новым деталям окружения. И мне было всё равно, что это унылая, металлическая коробка с многочисленными ящиками. Радовался я и чужой речи. После месяцев в тишине, любой звук, даже самый неприятный, музыкой отдавался у меня в ушах.
Чуть в стороне от меня, я заметил русоволосую девушку с отсутствующим взглядом. Одна из тех, кого выводили из камеры под руки. Она смотрела вперёд стеклянными глазами и, кажется, не понимала, что происходит вокруг. Волосы её были взлохмачены и местами отсутствовали. Словно она саамы вырывала их.
А ещё она была миловидной. Тонкая талия, широкие бёдра, спортивные ноги, длинные, прямые волосы и горделивое лицо с широкими скулами и большие, голубые глаза. Она стояла, словно робот. Ни один мускул на её лице не дрогнул за всё время, что я смотрел на неё.
Не знаю, что с ней сделали в казематах дома Хоринто, но она явно не в себе.
Выкинув из головы незнакомку, я переключился на другие мысли. А именно, что мне делать дальше? Волею судеб, у меня получилось покинуть камеру, но стало ли от этого моё положение лучше? Я бы так не сказал. Я всё ещё находился в собственности аристократического дома, без особых шансов на освобождение.
Иллюзий насчёт Хенка я тоже не питал. Скорее всего, как только он вернётся обратно в Шард, он узнает о моей пропаже. Захочет ли он навестить меня? Возможно, не сразу, но почему — то я был уверен, что он не оставит меня в покое. А это значит, нужно как — то снимать с себя служение и избавляться от чёртовых браслетов, чтобы я, наконец, стал повелителем собственной судьбы и мог сам решать, как мне жить дальше, а не слушать приказы.
Но как это сделать? Отвечу честно — не знаю. Если в секторе у меня была возможность охотиться в Подземье и неплохо зарабатывать, с перспективой рано или поздно себя выкупить, то сейчас у меня подобной возможности нет. Никто не отпустит рекрута заниматься тем, чем ему захочется, так что мне предстоит крепко задуматься над своим положением и как из него выходить. Причём, как можно быстрее, до возвращения Хенка.
На Ариэлл я больше не рассчитывал. Если Вечная не смогла меня выкупить за месяцы, которые я провёл в камере, то сомневаюсь, что она сможет это сделать вообще. Скорее всего, аристократка уже забыла о моём существовании и занимается своими делами. Она ведь не обещала, что положит все силы на моё освобождение. Поэтому, я могу рассчитывать только на себя.
С этими невесёлыми мыслями я дождался, когда двери в ангар открылись, и сквозь них вошёл высокий мужчина в фиолетовых доспехах, таких же какие были надеты на Хенка во время нашей встречи в туннелях. Помимо Вечного в ангар вошли ещё пять бойцов попроще. Хорошее пехотное снаряжение, короткие клинки на поясах и взгляды матёрых убийц.
— Всем построиться, — рыкнул неизвестный Вечный, осмотрев бывших заключенных пристальным взглядом.
Перечить ему никто не осмелился. Люди засуетились и начали выстраиваться в линию. Я тоже спрыгнул с ящика и направился к шеренге людей. Но
