Как Василий-ленивый в лес ходил - Владимир Косатый

будем его. Ведь благое дело, как ни крути. Заступимся за стариков твоих. Так и верь, что удача сопутствовать будет нам, благим путникам.

– Твоя правда, – заулыбался вновь молодец. – Таким как мы духи благоволить должны. Да и до сих пор находился выход из силков на пути моём расставленных. Так откуда, говоришь, вой волчий доносился?

Метнулся меж деревьев дремучих спутник малый. И Василий, ни минуты не мешкая, последовал следом. Да холодно уже стоять было. Нет-нет, а пробивались капли меж ветвей плотных. К тому же и ветер стал задувать колючий. Подгонял он, останавливаться не давал. Вот и спешил Василий, обхватив себя руками, чтоб не озябнуть вконец. Из-за всех сил торопился, да товарищ его попроворней был. Только и мелькал впереди да подбадривал, что немного терпеть осталось.

И вправду, скоро послышался вой протяжный да жалостный. Стал Василий осторожней ступать. Да нож свой достать не забыл. Пусть и не помощник он против серого, но всё ж поспокойнее, когда можешь сжать в руке метал острый. Так и крался молодец осторожный. Пока о спутника своего чуть не споткнулся.

– Говорил я тебе, должны нам силы высшие благоволить, – прошипел голосок тонкий. – Видишь? Всё для нас приготовлено.

Выглянул осторожно из-за дерева Василий. И вправду – благоволят. Лежит на тропе древо поваленное. А под деревом тем волчище серый придавлен. Лапищами своим упирается да выбраться сил не хватает. Тяжело дерево для него. Вдруг замер волк. Подвывать перестал. Принюхался.

– Чую тебя, путник, на спасение мне посланный. Покажись, не боись. Не причиню зла тебе.

Вышел Василий из-за дерева, но поодаль остался.

– Да, вижу, что застрял ты, зверь лесной. Только спасителем звать меня не торопись. Как погляжу, сильно прижало тебя. А я не богатырь могучий. Не смогу я с тебя древо упавшее снять. Неподъёмно оно для меня. Сколько б не тужился, а сдвинуть не смог бы.

– Так ты сходи подмогу приведи, – замолил волк.

– Ну в деревне есть мужики. Только вот не придут они на помощь волку.

– Так можешь среди зверей помощь мне найти. Есть медведь могучий. Враз меня освободит из западни проклятой.

Но не спешил Василий на помощь бросаться. Стоял, смотрел, думы думал.

– Ладно говоришь, серый. Да только, медведя ещё уговорить надобно. А если и уговорю, то почём знать – может свободный ты кинешься на меня, чтоб кости мои обглодать. Поди давно здесь застрял. Поди изголодал.

– Клятву могу дат тебе нерушимую, путник добрый. Не причиню тебе зла, коль освободишь меня. Даже в долгу перед тобой останусь. Чего пожелаешь просить сможешь.

– Даже когтя твоего?

Не ответил волк сразу. Оглядел собеседника своего с головы до ног, да с ног до головы. Посмотрел глазищами жёлтыми в глаза Васильевы.

– Поди к Индрику-зверю на поклон путь держишь, коли коготь мой нужен. Ну да, ладно, сказанного не воротишь. Спаси меня и будет тебе коготь мой. Будет тебе служба моя.

Задумался Василий. Вроде, вот оно обещание когтя заветного. Да и слышал он сказания о героях, на волках скачущих. А самому-то ему ой как на своих ногах ходить надоело. Хоть и потрудиться для этого придётся. Вздохнул молодец горестно:

– И где ж медведя твоего искать? Иль сам того не ведаешь, и мне ещё бродить самому его выискивать придётся?

– Нет, тот медведь, что древо поднять может, живёт в берлоге своей в лесу тёмном. Там ты его и найдёшь.

И вновь спёрло дыханье у Василия. Бросило в пот его. Опять на погибель отправить хотят его. Похоже все звери коварные тут сговорились супротив него.

– Хитёр же ты, серый! Древом придавило так, что зубищами достать меня не можешь. Так хоть так извести меня решил – сгубить в лесу тёмном. Не поведусь на обман твой!

– Нет, путник, и в мыслях не было сгубить тебя, – запричитал волк. – Не так страшен тот лес, ежели сердце у тебя честное и смелое. И верю я в тебя, что сможешь медведя могучего найти и приветливо привечать его. А когда освободит он меня, то пойду с тобой на поклон к Индрику-зверю. Буду и я его молить, чтобы выслушал тебя да помог. И пока не получишь ты, чего желаешь, не отступлю. Вот тебе клятва моя нерушимая.

Но злость бурлила в Василии. Разгадал он помыслы тёмные.

– Ох, хитёр, серый. Юлишь да изворачиваешься, как я тебя разгадал. Только вот думаю, уж не был ли ты среди тех волков, что свиней наших да коров резали, зубами на части рвали.

Примолк волк. Вновь посмотрел на молодца внимательно.

– Что ж, значит будешь ты Василий сын Иванов. Да, довелось и мне по воле духа лесного скот ваш душить. Но спаси меня, Василий, и как вымолим прощение для рода твоего, то будет тебе слово моё, что и по своей воле ни я, ни никто из братьев моих не тронет хозяйство ваше. Под защитой нашей будет весь ваш скот. И сами вы, и потомки ваши.

Но не слушал Василий. Яростью полнился он. Тихим голосом молвил:

– Только вижу я, что есть у меня и другой путь. Путь, где не сложу я буйну голову.

Сжимал молодец нож в руке, чувствовал, как обвил ногу его спутник мелкий. Да как прыгнул к волку. Рубанул того ножом по лапе. Да так что не ноготь, а весь палец отсёк. Подхватил добычу свою и бежать. А спутник его перед струйкой серебряной впереди извивается, путь показывает, да подбадривать не забывает:

– Лихо ты, Василий, волка хитрого обманул. Только не отставай от меня. Силы свои не жалей.

А бежать-то было от чего. Как палец отсёк молодец волку, так тот и начал выть страшно. Выл-выл, пока вой в рёв кабаний не перешёл. Тогда услышали беглецы, как покатилось дерево, в сторону откинутое. И рёв вдогонку им кинулся. Слышал Василий, как трещат-падают деревья могучие, как стучат копыта секача разъярённого. И бежал изо всех сил, не глядя куда. А кусты колючие, как нарочно, цепляли его за портки да онучи так, что вырываться приходилось. А спутник, впереди спешащий, знай, его подгоняет.

– Беги, Василий, беги! Как увидишь нору глубокую, так прыгай в неё!

Да как её увидишь, когда пот глаза заливает. Но и тут счастье Васильево не оставило его. Споткнулся он о камень. Да так, что кубарем полетел. Да так, что лапти свои потерял. Да так, что кубарем в нору глубокую и влетел. А кабан огромный и не заметил этого. Только поверху, ревя, пробежал. Василий же лежал ни жив, ни мёртв, пошевелиться