Дыхание магии - Минаева Анна Валерьевна

Слушать эту речь было до ужаса неприятно. Нет, я все ещё чувствовала симпатию к этому человеку, но уже не так, как раньше. Почему-то сейчас я слышала его слова и понимала, что он лжёт, отмечала странные движения, которые говорили о том, что человек не уверен в своих действиях. Словом, с Алесом Томундом было что-то не так, и теперь я это видела.

Но маменька почему-то никак не реагировала на происходящее, будто не замечала странного поведения гостя. Она внимательно слушала мужчину и лишь единожды кивнула головой.

Позади меня раздались шаги, тётушка остановилась на одну ступень позади и положила руку на правое плечо. Это можно было воспринимать только как поддержку, которую я совершенно не ожидала от неё получить. Маливика Селинер удивляла меня за сегодня уже второй раз.

А Алес тем временем уже протянул матушке один светло-розовый цветок на длинном тёмно-зелёном стебле. Если она его сейчас возьмёт, то назад пути не будет, мне придётся принять предложение мужчины. Но я уже не хотела. Почему-то при одном только взгляде на сына Жреца мне становилось не по себе. Я чувствовала исходящую от него опасность. Раньше такого не было. Может, это от усталости?

Тётушка убрала руку с моего плеча и шепнула мне на ухо всего несколько слов, а матушка в этот момент взяла в руку цветок:

– Не тяни с Академией.

Я почувствовала, как внутри меня все обрывается, ведь матушка даже не поговорила со мной перед тем, как принимать такое важное решение. Нет, я, конечно, слышала о том, что очень часто браки заключаются без согласия детей, но никогда не думала, что окажусь в такой ситуации сама.

Но слова тётушки не шли из головы. К чему это было сказано? Да и какая Академия? Я ведь продала свою силу ради благополучия рода, который так просто согласился на предложение человека, которого они видели в первый раз. Я была очень зла на Нириит Селинер.

Сестра матушки тем временем спустилась вниз и поприветствовала моего жениха. Алес склонился в поклоне.

– Мне кажется, что ты поспешила, сестра, – наплевав на все правила приличия, пристыдила маму Маливика.

– А мне кажется, что ты интересуешься делами, которые не должны тебя касаться, – даже не повернув головы в сторону старшей сестры, отозвалась матушка. – Я приняла решение: Шерил станет женой этого милого юноши, ведь их союз предрёк сам Старший Бог.

Прикрыв глаза, я досчитала до десяти, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Происходящее мне не нравилось, но я абсолютно ничего не могла поделать. Ведь глава рода приняла решение.

– Мы рады были видеть вас в нашем доме, – тётушка обращалась к Алесу, – а теперь прошу нас простить, но уже приближается время ужина.

Парень понятливо кивнул и поклонился:

– Я приду к вам завтра после вечерней молитвы, необходимо обсудить все нюансы.

Матушка позволила поцеловать себе руку и улыбнуться моему будущему мужу. Он передал Нириит букет и покинул поместье.

Лишь когда двери за спиной Алеса закрылись, мама повернулась ко мне лицом:

– Спустись, Шерил, и прими брачный букет.

Если я сейчас сделаю так, как она хочет, то обратно дороги не будет. Я приму предложения Алеса и в ближайшем будущем стану его женой. Но было нечто такое в этом мужчине сегодня, что кричало мне об опасности. Со мной такое происходило впервые. Не знаю, о чём именно, но он лгал. Это было видно по его движениям, слышалось в его словах. Маменька не могла этого не заметить. Или могла?

– Нет.

– Прости, что? – как-то натянуто улыбнулась Нириит Селинер.

– Это слишком поспешно, маменька, – я постаралась сохранить лицо, не выдать тех истинных эмоций, которые пожаром бушевали внутри. А потом вспомнила слова тётушки, которая вряд ли бы говорила мне это просто так. – Для начала стоит разобраться со вчерашним письмом из Академии Двух Богов. Как только станет известно, что это все ошибка, тогда я и приму брачный букет.

– А какой смысл тянуть время? – Ваорлион вышел из коридора, ведущего в столовую и, видимо, он все слышал. – И так ясно, что все это ошибка.

– А я соглашусь с Шерил, – встала на мою сторону Маливика Селинер. – Пусть освободится от всего до того момента, как станет чьей-то невестой.

– Сейчас же спустись и прими букет! – матушка впервые повысила на меня голос. – Я не позволю тебе отказаться от столь выгодного предложения. Когда ещё сын Главного Жреца посмотрит на обнищавшую аристократку? Не смей ломать нам жизнь, Шерил!

– Нет, – не знаю, откуда в моём голосе столько силы, но Нириит вздрогнула и опустила руку с букетом, который протягивала мне все это время.

– Ты решила окончательно испортить нашу жизнь? – каждое сказанное матушкой слово било по мне шипованной плетью.

Где-то в районе груди вспыхнул огонь гнева. Да как она смеет? Я пожертвовала частью себя для того, чтобы спасти наш род! А теперь вместо банального уважения слышу слова упрёка? Я в любом случае согласилась бы на предложение Алеса, ведь у меня нет выхода, да и изначально я понимала, что наш союз может помочь моей семье. Но теперь… Теперь я ни за что не приму букет элскерий. И пусть мне придётся с позором покинуть родовое поместье, отречься от фамилии и уйти в попрошайки. Но я не соглашусь быть разменной монетой. Теперь не соглашусь.

Тётушка смотрела на меня из-под бровей и почему-то улыбалась.

– Не я трачу деньги семьи на азартные игры, – эти слова вырвались против воли.

Ваорлион отчётливо скрипнул зубами, обещая мне тем самым «сладкую жизнь».

3

Этой ночью мне не удалось уснуть. Вначале мучили кошмары, от которых просыпалась с криком, а потом – мысли, от которых не получалось отделаться. Встав с кровати, я зажгла свечи от той единственной, которая должна была гореть до самого утра. И, пытаясь взять себя в руки, бродила по комнате, то подходя к высокому узкому окну, то возвращаясь к кровати.

– Братья-Близнецы, я запуталась, – звук собственного голоса не позволял сойти с ума. – Что я делаю? Почему мне вмиг стал противен Алес? Я ведь любила его… Любила. Но теперь не люблю. Словно повязка с глаз спала, – со вздохом опустилась на пуф возле трельяжа и взяла со столика белоснежный лист, на котором ровными чёрными символами говорилось о том, что Шерил Селинер приглашается к прохождению вступительных экзаменов.

Ветер с силой ударил в стекло, горизонт медленно светлел, приближая неотвратимый поход в Палату Магии.

– Если бы это был брак по любви, – пробормотала я, откладывая от себя письмо, – то не задумываясь приняла бы букет, но теперь… Почему Алес лгал о чувствах? Что ему нужно? О, Братья-Близнецы, скажите, что я сделала не так?

Но создатели мира были глухи к моим стенаниям. А в своих мыслях я запуталась настолько сильно, что даже не знала, за какую нитку дёргать, чтобы размотать этот клубок непонимания.

Близилось утро, а это значит, что мне придётся спуститься на завтрак, просидеть за одним столом с маменькой и братом, выслушать кучу обвинений и оскорблений в свой адрес.

Видимо, приём пищи сегодня придётся пропустить. Мне хватило всего того, что они выплеснули на меня вечером. Маменька ни в какую не хотела верить в то, что её горячо любимый сын и наследник рода тратит деньги в карточных и публичных домах, а сам Ваорлион обвинял меня во всех проблемах семьи Селинер. Одна лишь тётушка молчала, наблюдая за тем, как я сдерживаю свои эмоции, не позволяя им выплеснуться в слова. После того, как у маменьки разболелась голова и она, обвинив меня в том, что не сможет поужинать, удалилась в свои комнаты, Маливика Селинер сказала мне всего лишь одну фразу, которая перевесила все те, что бросали мне в лицо родственники.

Она сказала:

– Выше нос, девочка, они ещё не знают всего.

Видимо, я тоже чего-то не знала, но это было не так уж и важно. Матушкина сестра на протяжении всего этого тяжёлого дня ни разу не попрекнула меня и уже несколько раз поддержала. Честно говоря, я даже устала удивляться.

Дождавшись, пока небо посветлеет, а на горизонте проляжет широкая ярко-розовая полоса, открыла свой шкаф и вытащила тёмно-синее платье простого кроя, украшенное лишь широким кожаным ремешком. Я любила этот наряд, хотя и тётушка, и маменька в два голоса твердили о том, что в подобных вещах ходят крестьянки, ведь рукава еле достают до локтя, и сделано это для тех, кто не хочет запачкать одежду при работе.