Париж с изнанки. Как приручить своенравный город - Стефан Кларк

Если вы сообщите в ресторане о том, что у вас сегодня день рождения, официанты ринутся к вашему столику, распевая Ça, c’est Paris («Да, это Париж!»), а потом столпятся вокруг, затянув песню Joyeux Anniversaire («С днем рождения»), а вы будете смущенно ёрзать на стуле, стараясь не опалить нос о пламя свечи, зажженной на праздничном торте – вернее, его муляже. Шестнадцатый округ

Этот обширный arrondissement представляет собой довольно скучную смесь grand bourgeois[27] и пошловатых нуворишей. В дневное время суток парки наводнены няньками-иммигрантками, а дизайнерские бутики – отчаянными домохозяйками. По вечерам все они либо дома, либо ужинают в ресторанах Седьмого округа и Булонского леса. Смертельно скучную благообразность нарушают лишь дни футбольных матчей, когда фанаты клуба «Пари Сен-Жермен» оккупируют стадион «Парк де Пренс» (Parc des Princes) и начинают свои расистские спевки. Лучшее место для наблюдения за местной публикой – долгая пешая прогулка от станции метро «Ля Мюэтт» (La Muette) до музея Мармоттан, где можно полюбоваться полотнами импрессионистов. Шестнадцатый округ многие считают колыбелью исконно парижского homme[28] – длинные волосы, дизайнерские джинсы, обезоруживающий шарм, надменный взгляд повидавшего всякого на своем веку, – хотя чаще homme можно увидеть в барах и ресторанах Шестого округа.

Семнадцатый округ

Этот округ находится так далеко от всего, что его трудно представить intra muros. Честно говоря, у меня очень смутное представление о том, кто здесь живет. Шопинговая активность наблюдается на площади Терн (Ternes), аристократическим местечком в духе Восьмого округа можно назвать парк Монсо (Parc Monceau), а еще здесь полно адвокатских контор, но из обитателей Семнадцатого округа мне в память врезались лишь трансвеститы. Дело в том, что я недолго жил возле Порт де Сент-Уан (Porte de Saint-Ouen), облюбованного для променада мужчинами в женском платье, и однажды стал свидетелем мини-Рио-карнавала, когда трое высоченных трансвеститов важно шествовали к месту «съема». Восемнадцатый округ

Монмартр – это обитель парижских художников и танцовщиц канкана, и, если повезет, вам удастся увидеть живого Пикассо, а заодно и Ван Гога с Тулуз-Лотреком, прихрамывающим следом за дамочкой в пышных юбках и умоляющим попозировать ему для портрета. А может, и не повезет. На самом деле сегодняшний Монмартр – это деревня, населенная богатыми парижанами, которые успели купить дома с фантастическими видами еще до того, как цены просто обезумели; слегка расслабленными профессионалами из среднего класса, которым нравится бродить по холмам; и туристами, пребывающими в вечном поиске хорошего снимка городских крыш. С другой стороны, соседний Барбес (Barbès) – сущая многонациональная свалка выходцев из всех африканских стран, которые Франции удалось в свое время колонизировать. Чтобы обозреть l’Afrique française[29], прогуляйтесь к северу вдоль бульвара Барбес в субботу днем, и вы дойдете аж до Сенегала. Те, кто предпочитает более комфортное и стильное зрелище, обычно взбираются на холм и занимают места в барах и кафе на улице Лепик (Rue Lepic), чтобы проникнуться атмосферой знаменитого фильма «Амели». Девятнадцатый округ

Бельвиль (Belleville), прочно оккупированный китайскими брассери, еще сопротивляется переменам, но в остальном округ становится по-настоящему хипповым, с мастерскими художников и киностудиями. Чуть повыше Бельвиля, в районе Журден (Jourdain), расположилось настоящее медиа гетто, пятьдесят процентов его населения – работники телевидения, кино и радио. Это так называемые bobos (буржуазная богема) – парижане, которые притворяются непарижанами. Очевидное отсутствие стиля – это и есть их стиль, поэтому не дайте себя обмануть: мятая рубашка и взъерошенные волосы – на самом деле результат работы профессионалов. Вот почему террасы здешних кафе забиты постоянно, ведь местные жители сплошь творческие натуры, а потому живут в свободном графике. В солнечные дни все они валом валят в парк Бют-Шомон (Buttes-Chaumont), где пытаются устраивать пикники на опасных склонах (скатывающиеся вниз бутылки вина и дыни – обычное явление). Чуть дальше к северо-западу находится район Бассэн де ля Вилетт (Bassin de la Villete), еще не заселенный стилягами, и это, пожалуй, один из немногих по-настоящему бедных, со смешанным этническим составом, quartiers[30] в черте города. Негры, китайцы, арабы, евреи ортодоксальные и сефарды, малоимущие белые – все они сосуществуют в зоне, которая в течение ближайшего десятилетия наверняка будет полностью застроена лофтами. Знаковые места: Бют-Шомон в солнечный день, бар «Урк» (Ourcq) на юго-восточной (солнечной) стороне Бассэн де ля Вилетт, где молодые парижане собираются на вечерние pétanque[31] пикники. Двадцатый округ

До недавнего времени культурная и общественная пустыня, теперь это место проведения концертов живой музыки. Географическое расположение округа привлекательно для bobos-скутеристов, которые могут себе позволить развозить своих детей в частные школы более престижных районов, и для горстки бедняков, которые пока еще болтаются в Париже, но могут в любой момент перепрыгнуть за périph’ в пригороды, если арендная плата станет не по карману. На одной только улице Баньоле (Rue de Bagnolet) можно встретить стиляг сразу двух подвидов – фанатов рока, в ночном клубе «Флеш Дор» (Flèche d’Or), бывшем здании железнодорожного вокзала, и, прямо через дорогу, – куда более щегольскую публику в барах и ресторанах отеля «Мама Шелтер» (Mama Shelter Hotel); еще совсем недавно этот отель был одним из самых уродливых в городе многоэтажных паркингов. Как стать парижанином

Французский актер русского происхождения Саша Гитри однажды сказал: «Быть парижанином не означает родиться в Париже. Это означает родиться там заново». В самом деле, переезжая в Париж, люди перестраиваются или, по крайней мере, эволюционируют, чтобы вписаться в новые декорации.

Радует то, что стать парижанином не так уж трудно. Для этого не нужно делать болезненные татуировки или проходить церемонию посвящения, достаточно изменить внешний вид и отношение к жизни. Кстати, большинству парижан пришлось пройти процесс акклиматизации, потому что далеко не все они родились в этом городе. Они приехали сюда со всего мира, в том числе и из других уголков Франции, и им пришлось преодолевать многочисленные преграды, чтобы прийти к финишу полноправными парижанами. Даже я, первые пять лет пребывавший в ужасе от езды по городу на автомобиле, теперь гоняю, ругаюсь и жму на клаксон, как заправский парижанин.

Стоит ли удивляться тому, что именно иностранцу довелось описать процесс «парижанизации» (самим парижанам некогда заниматься подобной ерундой). В 1938 году швейцарский писатель Шарль Фердинанд Рамю опубликовал книгу «Париж, Водуазские заметки» (Во – швейцарский кантон), в которой есть такие строки: «Париж наслаждается своей привилегией показывать миру, как все должно быть устроено. И каждый живущий здесь разделяет эту привилегию. Для этого вовсе не обязательно родиться в Париже. Все, что требуется, это находиться в Париже и ему соответствовать. Город