Нежная улыбка смерти - Алексей Макеев

– Кто живет на базе? – спросил Максимов.

Информированность Демакова поистине заслуживала пиетета. Он задумался, нахмурился и щелкнул пальцами.

– Женская команда по… Знаете, Константин, навскидку не скажу, слишком мудреное название. Но они выиграли какое-то межрегиональное первенство…

– Продолжайте, лейтенант. – Максимов уже заинтересовался.

– Восточное единоборство… – Лейтенант пыжился, пытаясь вспомнить мудреное название. – Не карате, не тэквондо, не айкидо, не джиу-джитсу, не ушу…

– Вьетводао! – победно провозгласил Максимов. – Вовинам вьетводао – боевое вьетнамское искусство!

– А откуда вы знаете? – подозрительно сощурился Демаков.

– А я понятия не имею, – откровенно признался Максимов. – Но имею вредную привычку слушать спортивные новости. Женская команда выиграла кубок в Тюмени и пассивно отдыхает, набираясь сил перед международным первенством в Болгарии. Говорят, имеет приличные шансы.

– Точно, – вспомнил Демаков. – Во…винам… о, боже, вьет… Я имел однажды беседу с Ольгой Юрьевной – она тоже не могла без гримасы произнести эти два слова… В женской команде шесть человек, у девушек строгий тренерский наказ – отдыхать десять дней. Полная релаксация. Никакого города. Никаких родственников. Только собственный коллектив. Четыре дня они уже отмучились… Кроме девушек на базе находятся двое мужчин, один из них – боксер со сломанной ногой, о другом ничего не знаю…

Максимов погрузился в раздумья. О жестком вьетнамском единоборстве он урывками читал и однажды наблюдал по телевизору фрагмент юношеского турнира. Бились подростки не на жизнь, а на смерть. Закованные в шлемы, наколенники, налокотники – возможно, от исконного вьетнамского единоборства наши тренеры оставили и немного, но выглядело это зрелищно. Молотьба всем, что есть в наличии. Пацанята падали, работали всеми четырьмя конечностями, бились, как петухи, невзирая на шишки и ушибы… «Вьетводао» переводится как «боевой путь вьетов». «Вовинам» – «гордость нации» – одна из школ вьетводао. А есть еще «Ким-ке», «Бинь динь» – и в каждой школе своя техника и своя философия. А в «Ким-ке» имеется знаменитый удар двумя ногами в прыжке с места в голову…

– Это штука серьезная, – уважительно заметил Демаков. – О название язык сломаешь, но Ольга Юрьевна уверяла, что никогда не видела столь энергичного спорта со множеством бросков, захватов, блоков и применением всех конечностей – ей выпала возможность посмотреть фрагмент соревнования… Не поверите, Константин Андреевич, в боксе двести ударов, в карате шестьсот, а в… этом самом – две тысячи! Запросто выдирают противнику горло или глаза, сухожилия зубами перекусывают…

– Я охотно верю, – улыбнулся Максимов. – Мастер ударяет кулаком в стекло – остается аккуратная дырочка и никаких трещин. Григорий Иванович, значит, вы уверены, что дорогу вам перешла женщина?

Бизнесмен поежился и почесал отбитую скулу.

– И по челюсти, пожалуй, двинула женщина… Добротный удар. Такими ударами сваи забивать.

– Ситуация проясняется, – жизнерадостно возвестил Демаков. – Помимо бывшего пионерского лагеря, здесь ничто не портит пейзаж. До Крыжановки пять верст, до Кольцовки – две. И не будут деревенские барышни голышом разгуливать по ночам, проверяя реакцию водителей. Начинаем работать, господа?

Озираясь на непривычный антураж, спустились к реке. Максимов предложил осмотреть прибрежные заросли, уделив внимание каменным скоплениям и естественным впадинам в земле. Интуиция подсказывала, что искать в этом районе проку мало, но порядок есть порядок. Развернувшись цепью, пробороздили косогоры, отмечая следы периодических набегов людей – картонные пакеты из-под сока, конфетные обертки, лимонадный пластик. Вряд ли в этом было что-то странное – обитатели лагеря приходят купаться (проточная вода не сравнима с застойной озерной). И водителям проезжающих машин ничто не препятствует сделать остановку, освежить затекшие конечности. Места красивые, пляж уютный. Камни живописно разбросаны по песчаной отмели, ивы создают комфортную тень в часы пекла. Вода практически не цветет.

– Заприте машину, Григорий Иванович, – предложил Максимов. – В лес пойдем гулять. Посмотрим, что нам уготовили.

Они еще раз пересекли шоссе, обогнули заросли боярышника и по цветущему покатому лужку отправились к ближнему лесу. Березняк с прореженным бором остались в стороне, на вершине холма. Вдоль дороги тянулся мрачноватый осинник. Если и решился таинственный злоумышленник избавиться от ненужного дипломата, то зачем ходить далеко?

Перешли проселочную дорогу, заросшую лопухами подорожника. Колея продавлена, отчетливый след протектора. Бизнесмен поплелся дальше. Максимов сделал остановку, нашарил в кармане сигареты. Дорога явственно петляла к лагерю, скрытому сосновым лесом. В макушках хвои, помеченной бурыми очажками отсыхающих иголок, веселились солнечные зайчики…

Приблизился озабоченный Демаков – в руке фуражка, в зубах стебель мятлика.

– Задумались, Константин?

– Имеется такое дело, лейтенант… – рассеянно пробормотал Максимов. – Вы не верите в интуицию?

– Так же, как и в бога. – Лейтенант сверкнул молодыми зубами. – Пока не увижу собственными глазами – не поверю.

– Тогда у вас большое будущее… А знаете, лейтенант, смотрю я на эту дорогу, смотрю на осинник, который шепчет мне что-то невнятное, и не могу избавиться от неприятного ощущения… Вам знакомо предчувствие зубной боли?

– Намекаете на леших? – усмехнулся полицейский.

– Намекаю на правильную дорогу. Разрази меня болезнь, Демаков, если в этом лесу не найдется кусочек тайны. И не надо далеко ходить – пройдемся по опушке. Если дело происходило ночью, кто же полезет в эту глушь? Посмотрите на Слоцкого – у него болит душа, он тоже чувствует что-то необычное.

Бизнесмен потерянно бродил по опушке, дымил как паровоз и с ужасом смотрел в непроницаемые дебри. Неопытный участковый собрался было едко выразиться, но что-то в выражении лица сыщика заставило его промолчать. Наивная физиономия отразила детское любопытство. С этой озадаченной миной он и ступил в лес – осторожно, словно ожидал нарваться на растяжку…

Предчувствие зубной боли вылилось в реальную зубную боль. Заныл здоровый резец, реконструированный в прошлом году. Такой вот барометр… Далеко и вправду ходить не пришлось. Двинулись цепью и буквально в пятнадцати шагах за ковром хрустящего бурелома обнаружили лощину, параллельную опушке. Но порядок есть порядок – для начала прокопали все окрестности опушки. Ворошили прошлогоднюю листву, откапывая замысловатые корни, поднимали бурелом, обросший сухим, жесткошерстным лишайником. Демаков при этом умудрился влезть в муравейник, за что и получил немедленный нагоняй от шустрых насекомых. Слоцкий пытался оставить свой глаз на дереве, а Максимов угодил во что-то скользкое, зеленое, обосновавшееся на шершавом стволе и охотно переместившееся в размазанном виде на рукав.

В лощинку он спустился первым и сразу же отправился в живописный смородинник, усеянный созревшими плодами. Вылез на коленях пару минут спустя, взъерошенный, высасывая кровь из расцарапанной ладони, но решимости не потерявший.

– Григорий Иванович, – выстрелил он пальцем вдоль лощины, – пройдите метров тридцать и внимательно осмотрите падь. Лейтенант – в обратную сторону.

А сам нырнул под заскорузлый высушенный выворотень, ощетинившийся трухлявой, объеденной жучками корневой системой.

Когда он вылез из-под дерева, чумазый, но довольный, обнимая искореженный, измазанный глиной кейс, никого на пятачке уже не было. Демаков в отдалении трещал ветками, бизнесмен чертыхался, падая со склона вместе с осыпью. Победно расправив плечи, Максимов хмыкнул, швырнул кейс под ноги, взгромоздился на глиняную глыбу и добыл из кармана сигарету. С чувством покурил, отдыхая душой и телом, насмешливо вслушиваясь в звуки, издаваемые спутниками. Затоптал сигарету, набрал воздух в легкие и выкрикнул в пространство:

– Демаков, имеете чем похвастаться?

– Работаем, Константин… – ворчливо откликнулся тот из лощины.

– А вы, Григорий Иванович?

С обратной стороны что-то отрывисто хрустнуло, и Слоцкий нецензурно выразился.

– Ко мне, мужики, – снисходительно разрешил Максимов. – Не накопались еще в этом дерьме?

Как выяснилось впоследствии, у лейтенанта Демакова в активе хорошая юношеская улыбка, обещающая по жизни ажиотажный спрос у девушек, и немереное честолюбие, выразившееся в досаде по поводу того, что НЕ ОН нашел злополучный кейс. Бизнесмен же наглядно демонстрировал, как он умеет захлебываться от восторга. С воплем завладев дипломатом, он распахнул его – неосторожно, высыпав содержимое на землю, – схватил закованную в пластик тонкую пачку документов и принялся исполнять веселый экзотический танец, высоко подбрасывая колени. После этого он бросился к Максимову, обнял по-товарищески и наговорил уйму красивых слов.