Нож ниоткуда - Питер Миллер

На мое счастье, Балмер по-прежнему пребывал в добром здравии, и я попросил его разыскать те расчеты и чертежи, которыми он руководствовался при постройке машины времени для дедушки. Все бумаги нашлись, и Балмер построил для меня такой же свинцовый куб, в каком некогда Уолтер Тойнби отправился в будущее, вернувшись оттуда с загадочным ножом.

Конечно, мой куб был по размерам больше, чем дедушкин, — дед тогда взял с собой всего лишь лопату да метелку, а мне необходимо было разместить в челноки уйму разных инструментов. Археология значительно механизировалась за тринадцать лет, и было бы глупо с моей стороны не воспользоваться современным инструментом. Темпоральное поле, тем не менее, по своим параметрам полностью совпадало с полем первого аппарата, так что машина времени должна была доставить меня именно в те времена, в которые она перенесла некогда Тойнби-старшего.

Так оно и вышло на самом деле. Самая первая действующая машина времени, на которой бесследно исчез Малесевич, обладала диапазоном в пятнадцать лет. Дедушкин громоздкий аппарат уже мог переносить путешественника на триста лет вперед. По моим расчетам, я должен был попасть в относительно спокойную эпоху, наступившую после войны полушарий, в результате которой половина американских городов лежала в руинах, а человечество оказалось отброшенным к собирательству и охоте.

Я не хочу сказать, что за тринадцать лет никто не пытался проникнуть именно в эту эпоху. Другое дело, что, попав в эти времена, путешественники сразу же давали деру: во-первых, им было страшно, а во-вторых, послевоенная цивилизация, конечно же, была не в состоянии производить такие чудеса, как нож из голубого металла.

Из этого следовал вывод: искать надо либо в более раннем будущем, либо в более позднем. Почему бы не отправиться еще на тысчонку-другую лет вперед? Или на миллион?

У меня был несколько иной взгляд на сей предмет, ибо я слишком хорошо знал характер деда. Он непременно отправился бы так далеко, как только могла позволить машина. Я повторю его маневр. Далее: выйдя из машины времени, дедушка наверняка огляделся бы вокруг, вытащил инструменты и тут же принялся за раскопки. Что ж, мне по силам повторить и этот трюк.

Правда, машины времени еще не достигли полного совершенства, так что, отправляясь в будущее, нельзя быть уверенным на все сто в том, что попадешь именно в необходимую тебе минуту — и даже, быть может, неделю — будущего. Лично я, впрочем, думаю, что дело не в огрехах конструкторов, а в неопределенности самого времени. И вряд ли с этим возможно что-нибудь поделать. Конечно, попав в будущее, можно уже на месте прыгать во времени вперед-назад на несколько дней, пока не попадешь в нужное мгновение, но для этого необходимо прибегать к математическим расчетам. Я не стал заниматься подобной чепухой.

Если вы знакомы с историей предстоящих пяти веков, то вам, конечно, известно, что после применения в конце войны отравляющих веществ все атлантическое побережье Америки лишилось растительности и стало абсолютно непригодным для жизни. Выбравшись из машины, я очутился посреди безжизненной пустыни, усеянной искореженными скелетами зданий и изувеченной воронками. Как потом выяснилось, дедушка побывал тут немного раньше меня.

Я знал из отчетов предыдущих экспедиций, что здесь еще очень долго не будет никаких признаков жизни. Потом мало-помалу на побережье вновь появятся сначала растения, затем насекомые, млекопитающие, а следом и человек. Но я не об этом. Ясно было, что искать выживших людей бессмысленно, да дед наверняка и не собирался этого делать. Вокруг во все стороны простирались руины нашего родного города (точнее, его двойника через триста лет), и я был уверен, что дед стоял здесь точно так же, как сейчас стою я, и прикидывал, с чего начать.

Одна из каменных груд, наполовину занесенная песком, возвышалась над всеми остальными. С нее наверняка открывается прекрасный вид на все окрестности. Когда я побрел к этой груде развалин по осыпающемуся песку, то поймал себя на мысли, что выискиваю на ходу дедушкины следы — настолько был уверен, что попал в то самое место и время. Конечно, это было полной глупостью — ветер уже заносил песком мои собственные следы.

И тут я увидел все это… Память сразу вернула моим к тому дню тринадцатилетней давности. Конечно, здесь должны были остаться следы пребывания деда! Уолтер Тойнби ни за что на свете не бросил бы столь многообещающий раскоп, который в самом начале вывел его на такую реликвию, как нож. Он наверняка намеревался вернуться сюда еще раз с экспедицией, и помешала этому только его внезапная смерть. Дед даже не все инструменты тогда вернул из будущего — чего их зря таскать туда-сюда?!

И вот теперь здесь, у восточного основания насыпи, трепыхался на ветру красный платок, которым дед отметил место раскопок, а из трещины в остатках стены торчала его саперная лопатка.

Я пощупал истрепанную материю. Да, это дедушкин носовой платок. Он неизменно клал один такой в кармин джинсов — этот квадратный кусок материи в те времени служил археологу и респиратором, и панамой; да и мало ли для чего он мог пригодиться… Каждый археолог непременно запасался платками.

Трещина, в которую была воткнута лопата, расширялась книзу, и почти до самого верха ее занесло песком.

Согласно всем правилам цивилизованной археологии, я обязан был провести съемку местности, установить осветительную арматуру, настроить трехмерный экран и включить сканнер, который и прощупает невидимым лучом недра развалин, выдавая картинку на экран. Вот только тогда и можно будет решить, с чего начинать.

Вы верите в привидения? Когда я стоял на груде развалин, ощупывая материю и отполированную рукоять лопаты, мне вдруг пришло в голову, что дед мог стоять на этом самом месте всего за несколько минут до меня. Знаете, словно он отошел куда-то на секунду, а я занял его место. Я вновь превратился в маленького мальчишку, который следует по пятам своего дедушки, меряющего громадными шагами лабораторию: здесь дед книгу с полки снимет, там стопку негативов просмотрит…

Небольшая тучка закрыла солнце, и мне почудилось, что это тень деда упала на меня. Я вытащил лопату из трещины. Инструмент прекрасно сохранился, и хотя в наше время никто уже не работал при помощи лопат, догадаться о том, как с ней обращаться, мог каждый идиот.

Я воткнул лопату в песок — металл заскрежетал, нарвавшись на каменную стенку трещины. Значит, песка здесь совсем немного — несколько минут помахать лопатой, и я смогу расширить щель настолько, чтобы пролезть внутрь.

Работа доставляла мне удовольствие. Я, конечно, занимался прежде спортом — такую подготовку обязаны были проходить все без исключения юноши, — но ощущение от рытья лопатой было совершенно особое. Лопата придавала мне чувство совершенства — я был силен, и мне было чрезвычайно приятно наблюдать, как углубляется яма и увеличивается куча песка, вынутого мною из трещины. Вскоре в образовавшийся туннель уже можно было влезть на четвереньках, не рискуя насажать шишек. Я вернулся к челноку, захватил с собой карманный фонарик и мини-сканнер и нырнул во мрак подземного хода.