Одинокая - Стефка Модар

Мать, не выдержав подошла к сыну, выхватив трубку, обрывая Алекса на полуслове, тут же завелась с полуоборота.

И как обычно бывало в таких случаях начала перепалку с отцом, отчитывая того, что он вообще не занимался последнее время сыном, прессуя тем, что она устала все тащить на себе. Жалуясь на то, что абсолютно нет денег на учёбу сына.

Доведя себя до полного кипения, крикнула:

– Всё! Алекса отправляю к тебе! – не принимая пререканий, – и не надо мне затыкать рот! Я так решила! – резко выключая телефон.

Алекс, испуганно посмотрев на мать, попытался сказать:

– Ну, Мам, ну что ты взъелась… – в шутку, – месячные что ли?

Та, в крик, осаживая сына, сказала, что у неё нет сил, всё тащить на себе. Говоря, что теперь придётся закрыть ресторан. Аренду без нового кредита не потянет. И так всё это время один кредит другим перекрывала.

Сын, потупив взгляд, пробормотал:

– Хорошо, экзамены сдам и уеду в Киев…

…В это время, в Киеве, отец Алекса, стоя на кухне своей квартиры, был просто озадачен; положа мобильный на стол, прямо из кофеварки залпом выпил кофе. Он не мог сосредоточиться, чтобы понять, что там у них в Варшаве всё это время происходило, так как уже несколько лет был далёк от проблем бывшей жены и сына.

Его душа была в полном смятении. Взяв мусорное ведро, выкрикнув жене, что он идёт выносить мусор, заодно и подышать перед сном, свежим воздухом, вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Он долго возился с замком, кажется, что его руки не слушались, поставив мусорное ведро, наконец, закрыл дверь. Из соседней квартиры выбежала квартирантка соседки Ларисы Николаевны, Оксана.

Та, поздоровавшись, в ответ получила вялое «здрасьте».

Девушка, приглядываясь к соседу, спросила:

– Лев Арнольдович, Вам плохо?

Тот, улыбнувшись, признался, что он в полной растерянности, от неожиданной новости смущаясь, добавил, что скоро приедет Сашенька, его сын.

Девушка, улыбнувшись, сказала:

– Ой, как здорово! Поздравляю! – радуясь не меньше того, – так радуйтесь, все же ваш сын приезжает.

Заверяя:

– Всё будет хорошо… – сбегая по ступенькам вниз.

Лев Арнольдович, держась за сердце, искоса глядя на свою дверь, с отчаянием в голосе едва слышно пробормотал:

– Теперь буду между двух огней…

Прошло два месяца.

…Алекс с неподдельным любопытством смотрел за окно вагона. Поезд Варшава-Киев шёл по расписанию. Скоро Киев…

…Отец с нетерпением ждал Алекса, стоя на перроне, постоянно поглядывал на часы, ему не терпелось встретить и обнять сына. Столько лет они были в разлуке. Его сердце разрывалось от боли и тоски в слепом ожидание встречи. Душа маялась, путая мысли в голове. Он не знал, как будет смотреть сыну в глаза, ведь когда-то он предал его с матерью, уйдя к другой.

Однако, как только произошла их встреча все решилось, само собой. И сын, и отец, обнявшись, поняли, что они самые близкие люди и им нельзя отталкивать друг друга…

…Алекс и Лев Арнольдович, выйдя в обнимку из здания вокзала, тут же с сияющими лицами направились к парковке, подойдя к BMW, не переставая болтать каждый о своём, сев в машину, уехали. Им хотелось поскорее приехать домой и там, в узком семейном кругу обо всем наговориться, ведь столько лет они жили вдали друг от друга.

Подъехав на место, уже стоя на площадке перед квартирой отца, они не решались войти. И отец, и сын боялись Ольги, не зная, как та воспримет приезд Алекса.

Напряжение сняла Оксана, что выбежала из соседней квартиры, лицом к лицу столкнувшись со Львом Арнольдовичем и Алексом. Те от неожиданности расплылись в улыбке, здороваясь.

Девушка поспешила сказать Алексу, что отец его очень ждал и говорил о нем всегда только с гордостью, мол, какой он у него хороший, красивый, интеллигентный молодой человек.

Парень, потупив взгляд, покраснел до ушей. Ему было неловко слышать это о себе из уст симпатичной молодой девушки.

Заметив это, Лев Арнольдович сказал:

– Да, он у меня такой, хороший парень! – поспешно входя с сыном в квартиру, закрывая за собой дверь.

Оксана, хмыкнув, посмотрев на дверь, тихо произнесла:

– Странные они какие-то? – сбегая по лестницы вниз.

Оказавшись в прихожий, Лев Арнольдович выкрикнул:

– Оленька, мы уже дома!

В ответ ничего не последовало. Отец с сыном с лёгким сердцем поспешили на кухню, на ходу говоря, как они рады тому, что наконец-то вновь встретились.

Уже там дружно распаковывая вещи, шутили и смеялись, находя между собой много общего.

Отцу было приятно вспомнить, говоря, что Алекс ещё недавно делал первые шаги и на тебе так вырос. Неожиданно тот заметил на столе записку жены, та написала, что она в салоне красоты, обед на плите.

Лев Арнольдович радуясь тому, что они ещё некоторое время будут одни, суетливо лазая в холодильник, поспешно сервировал стол. Он был озадачен отсутствием шампанского, как-никак нужно было отметить по-взрослому приезд сына, в кои веки тот приехал из Польши.

Он, балагуря, сказал сыну, что ненадолго отлучится, сбегает в магазин. Алекс кивнув, поставил кофе. Лев Арнольдович сияя от счастья, взяв хозяйскую сумку, выбежал за дверь, оставив сына наедине.

Алекс в отсутствии отца позвонил матери. В ожидание ответа он в нетерпении ходил по кухне с мобильным в руках, наперёд зная, что та наверняка «на иголках» ждёт его звонка.

Мать ответив, с волнением в голосе спросила: как и что?

Алекс поспешил отрапортовать, что отец его встретил, и даже был очень рад их встречи, что всё в порядке. Он как бы, между прочим, на радостях сказал, что отец выбежал в магазин за шампанским.

Мать с тревогой спросила:

– Как там, его вертихвостка, Оленька?

Сын признался, что ещё не видел. Её нет дома.

Мать продолжала вести допрос, спрашивая, покормил ли отец?

Алекс, смеясь, сказал, что ещё нет, но стол уже сервирован по первому классу тут же перечисляя, что сейчас находилось на столе, правда, немного приукрасив ассортимент.

Это сыграло не в пользу отца, мать сразу же завелась, бубня:

– Жирует, гад!.. А на сына не времени, не денег не нашёл. Сволочь!

И пошло и поехало.

Та, взъевшись, начала вспоминать, как отец в 1989 году был на заработках в Польше, а она в те дни с сыном на руках жила, в общежитии перебиваясь с копейки на копейку…

1989 г. Киев.

…В то время Карина была никому не нужна. Она не знала, как ей жить, поэтому приходилось выживать самой, как получалось.