Ребенок Сары - Линда Ховард

В комнате было душно: Сара чувствовала, как ее легкие напрягаются изо всех сил, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха. Чувства ее были в смятении, к горлу подступала дурнота. Но уже через минуту она была на полу, на коленях рядом с Роумом. Она обняла его, точно так, как делала это в своих мечтах. Сильные руки Роума сжали ее с такой силой, что, казалось, ребра не выдержат. Спрятав лицо на ее мягкой груди, он заплакал, содрогаясь всем телом при каждом резком всхлипе. Сара поддерживала его, гладила по волосам, давая выплакаться: в конце концов, он имел на это право, он слишком долго жил, не позволяя никому разделить свое горе. Ее лицо стало мокрым, но Сара не замечала, что это слезы туманят взор. Единственное, что имело значение — Роум, и она тихонько убаюкивала его, покачиваясь без слов, и одно только ее присутствие защищало его от горького одиночества и безутешности, в которой пребывало его сердце. Постепенно он успокоился и подвинулся к ней ближе. Руки Роума поднялись вверх по спине Сары. Она чувствовала, как от глубокого учащенного дыхания перекатываются мышцы его грудной клетки, как тепло его выдохов касается ее груди. Соски Сары непроизвольно напряглись: постыдная реакция, скрытая под шелковой блузкой и кружевным бюстгальтером. Непослушные пальцы Сары сами собой оказались в его волосах.

Роум поднял голову. Глаза его были все еще влажны, но чернота зрачков уже поглотила темно-коричневый цвет радужной оболочки. Он пристально посмотрел на Сару, чуть отстранился и нежно провел большим пальцем по ее щеке, вытирая слезы.

— Сара, — шепотом выдохнул он и прикоснулся своим ртом к ее губам.

Сара замерла. Казалось, жизнь остановилась, и это легкое прикосновение губ Роума стало ответом на тысячи ее молитв. Ее руки поднялись к его плечам, ногти вонзились в твердые, вздувшиеся от напряжения мышцы. Это был поцелуй утешения, но удовольствие было настолько глубоким, что низ ее живота пронзила дрожь, и кровь отхлынула от головы. Она безвольно приникла к нему, и теперь оба стояли на коленях на полу: мягкое тело девушки слилось с Роумом. Он машинально обнял ее, сильные руки ласкали ее округлые формы, прижимая к себе.

Роум немного отодвинулся и вновь взглянул на Сару, в глазах его засветилось понимание. Он был слишком мужчиной, чтобы не почувствовать отклик ее женского естества. Под пристальным взглядом Роума дрожащие губы Сары медленно раскрылись. Не было больше контроля, самообладания, Роума вело желание, жажда испить еще раз сладость ее губ. Он наклонил голову, исчезла легкость прикосновения, это был поцелуй жаждущего и требующего удовлетворения мужчины. Не хватало дыхания, Сара судорожно ловила воздух, а его язык уже очутился в глубинах ее рта, по-мужски требовательный и доминирующий. Удовольствие от этого глубокого поцелуя было таким ошеломляющим, разбивающим тело на мелкие кусочки, что Сара приглушенно захныкала ему в рот. Руки Роума бережно держали ее, прижимая к груди, пока он осторожно укладывал ее на пол. Чувства Сары пришли в смятение, происходящее было так похоже на ее запретные мечты, что она уже не понимала, где они находятся, забыла обо всем, кроме мужчины, наклонявшегося к ней. Ее разгоряченные губы были самим вкусом страсти. Ее ногти, вонзившиеся в спину Роума, были ему ответом. Тело ее пылало и выгибалось дугой, пытаясь найти, вернуть его хмельную тяжесть. Исчезло ощущение времени, исчезло ощущение пространства, в настоящем между этим мужчиной и этой женщиной осталось только страстное желание, неожиданно вспыхнувшее, и неподвластное контролю.

Горячие руки Роума блуждали по телу Сары, легко коснулись груди, спустились ниже, под юбку, погладили бедра и вот… нежно приласкали горячее местечко между ног, исторгнув с ее губ беззвучный стон желания. У нее не возникало даже мысли о протесте, сопротивлении… она позволяла Роуму делать со своим телом все, что он хотел, не обращая внимания ни на что, кроме наслаждения, которое дарили его умелые руки. Опытный соблазнитель, Роум искусно возбуждал ее страсть. Сара предложила ему свое тело для удовлетворения желания. Ни одной здравой мысли не возникало у нее в голове. Она могла думать лишь о том, каким сладким, горячим наслаждением было лежать в его объятиях, узнавать его поцелуи и чувствовать его ласки.

Держа ее в своих объятиях, Роум встал на ноги. Для его крепких рук поднять такую пушинку как Сара не составляло особого труда. Сделав несколько быстрых шагов, он опустил Сару на кровать. Хриплый стон сорвался с его губ, когда он вновь почувствовал ее под собой, раздвинул ее ноги своими, устраиваясь между ними движением, таким же естественным и простым, как дыхание.

Сара крепко держалась за него, потрясенная пробудившейся в ней жаждой, ощущая его рот на своих мягких и горячих губах. Как будто исполнялись все ее заветные желания, загаданные за долгие годы любви к Роуму. Отдавая ему всю себя, она чувствовала силу его желания, мужественную твердость его сильного тела, прижимающегося к ней. Одежда мешала, становясь невыносимым барьером, удерживающим их возбужденные тела друг от друга.

Блаженство закончилось неожиданно. Роум внезапно напрягся, скатился на край кровати и сел, уронив голову на руки.

— Черт тебя побери, — с отвращением прохрипел он. — Предполагается, что ты — подруга Дианы. Как ты можешь ласкать ее мужа в ее же собственной кровати?

Потрясенная, Сара села, откинула волосы с глаз и постаралась привести в порядок одежду. В голосе Роума она слышала нотки обвинения, но не сердилась на это, понимая, что сейчас он чувствует вину. К тому же он был чересчур эмоционален после того возбуждения, что они пережили несколько минут назад.

— Я была ее лучшей подругой, — сказала она дрожащим голосом.

— Тогда почему ты так поступаешь?!

Сара соскользнула с кровати, пытаясь удержаться на дрожащих ногах.

— Мы оба расстроены, — ее голос все еще дрожал. Обращаясь к склоненной голове Роума, она продолжила, — мы… потеряли самообладание. Я любила Диану, как сестру, и очень скучаю по ней.

Сара отступала, не в силах дольше оставаться рядом с ним. Для одного вечера испытаний хватило, язык не повиновался ей, и она продолжала бормотать, уже не выбирая слов:

— Не стоит чувствовать себя виноватым из-за того, что произошло. В действительности, это было не сексуальное влечение. Просто мы оба расстроены…

Рассердившись, Роум соскочил с кровати:

— Не влечение, черт возьми? Я лежал между твоих ног! Еще одна минута, и мы бы занялись сексом! Что бы ты тогда сказала? Что мы просто «утешали» друг друга? Мой Бог, да ты не поймешь, что это был секс, даже занявшись им. Ты слишком холодна, чтобы понимать хоть что-то в мужчинах и их желаниях!