Кинопародии. Зубастики-6. Убийство для инспектора Вагнера. Слепая любовь - Сергей Долженко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Главный мент Автозавода вас слушает, – небрежно раздался начальственный бас.
– Что это вы, Николай Кузьмич, так поздно на работе задерживаетесь? – весело спросил инспектор.
– Это ты, сынок? Откуда звонишь?
– Вам это все равно ничего не скажет…
– Не дерзи. Я же тебя просил держать меня в курсе дела… Ты уже столько дров наломал, что я боюсь, дело пахнет трибуналом. Девушку с площади Свободы ты зачем убил? У тебя в квартире нашли тот самый ракетный комплекс, из которого был взорван киоск.
– Я не удивлюсь, если завтра у меня в квартире найдут танк, которым будет задавлен очередной свидетель по делу Василевского, – ответил, усмехнувшись, Вагнер. – А вы мне верите, Николай Кузьмич?
– Верю, сынок, конечно, верю, – с необычной торопливостью заговорил шеф. – Давай, подъезжай, мы обо всем переговорим. Я обещаю тебе найти самого лучшего адвоката…
– Хорошо, ждите, – лаконично сказал Вагнер. Ему вовсе не хотелось, чтобы при разборках с бывшим заворготделом обкома присутствовал весь наличный состав Автозаводского РОВД. – Кстати, я отправил вам по почте пакет с деньгами, изъятыми у некого Шустряка, подручного Васьки Босса.
– Да, спасибо, деньги мы уже получили, взяли и самого Шустряка, только ты его сильно напугал, сынок, пришлось его отправить в психушку…
– Что ж, выезжаю, Николай Кузьмич.
– Ждем, сынок. До скорого.
– Пока.
К восьми вечера неожиданно потеплело. И Вагнер осторожно обходил слякотные места, помня, что ему сегодня еще предстояло ужинать с очаровательной Анжеликой.
Пройдя за университет, он остановился у газетного киоска и незаметно оглянулся. На хвосте никто не висел… Прошел во внутренний двор этого мрачного, сталинских времен гиганта. Ни одно из высоких просторных окон не светилось. Спрятавшись за какой-то деревянной постройкой, инспектор стал терпеливо выжидать. Жаль, что ночной бинокль был безвозвратно утерян на том чердаке. Но и без него Вагнер скоро заметил слабый сигаретный огонек у дверей бокового подъезда. Затем в машине, одиноко стоящей посреди двора, уловил еле заметное шевеление…
– Сейчас проверим вашу реакцию, ребятишки, – улыбнулся инспектор. Тихо подобрал палку и швырнул её прямо к машине…
Две вспышки осветили двор, две пули, пущенные, одна из бокового подъезда, другая – из машины, разнесли его палку в щепки. И третья пуля, уже с крыши, с мягким чавканьем впилась у ног инспектора. При свете этих почти беззвучных выстрелов Вагнер отчетливо разглядел машину – это была «Вольво» 1989 года выпуска с номером НИД 37—08!
– Здравствуйте, Юрий Васильевич! – удовлетворенно прошептал инспектор, прячась глубже в тень.
В последовавшей затем тишине он услышал, как к нему стали приближаться шаги наемных убийц. Они заходили и слева и справа от него. Вагнер пошарил рукой по дощатой стене и нащупал заржавленную ручку. Тихо потянул её на себя и втиснулся в этот сарайчик, где он разглядел бухты каких-то кабелей, сварочный аппарат и тому подобный строительный хлам.
Буквально в двух сантиметрах от него шаги сомкнулись.
– Ты уверен, что тут кто-то был?
– Ганс с крыши не мог ошибиться, у него стопроцентное зрение… Вчера в поликлинике проверял.
– Посвети-ка сюда!
Блеклый луч фонаря уперся под стену, за которой стоял Вагнер, недыша. В щель он видел, как две огромные тени склонились к земле…
– Кажется, следы ведут в сарай, – догадливо прошептала одна из них. И тогда Вагнер, подпрыгнув, мощно ударил ногой по стене как раз на уровне их голов. Когда инспектор вылетел из постройки, убийцы без сознания лежали на сырой нижегородской земле. Выбитая инспекторским ударом доска изувечила им головы.
– О боже! – инспектор отвернулся от несчастных, которые всего секунду назад собирались сделать из него фарш для пожарских котлет, вышел из своего укрытия и крикнул:
– Ганс, спускайся, разговор есть!
И едва над верхом водосточной трубы показался ошарашенный силуэт – инспектор тысячу раз отработанным жестом выхватил из-за спины любимый «Макаров» и выстрелил… Ганс падал, казалось, целую вечность. Глухой шлепок уже мертвого тела сотряс окрестности, где-то тревожно завыли собаки…
Вагнер перебежал через двор и нырнул в боковой подъезд. Немного поколдовал отмычкой у двери и, крадучись, вошел. К лифту с мелкими бронзовыми украшениями вела ковровая дорожка. Отражаясь в многочисленных зеркалах, он поднялся, но услышав спускающиеся сверху по лестнице шаги, встал за кадку с искусственной пальмой… Мимо него прошла толстая бабулька с пустыми ведрами в руках. Она меланхолично твердила себе под нос:
– … у Мишиных помыла на четвертом, у Отто на пятом помыла, у Кузнецовых на шестом не мыла…
Она зашла в подсобное помещение и там уныло загремела ведрами.
«Спасибо…» – подумал инспектор и решил лифтом не пользоваться. На нужный этаж он поднялся мигом, и, держа пистолет в руках, ступил в ярко освещенный коридор…
Прошел он немного – дверь комнаты с правой стороны распахнулась так резко, что инспектор кубарем отлетел в сторону и упал. Его пистолет, вращаясь, откатился далеко в сторону, а из комнаты той неторопливо вышел человек и направился к инспектору.
– Бог ты мой! – воскликнул тот, пятясь от него.
Человек тот был бритым наголо китайцем в синем спортивном трико. Небрежно поигрывая металлическими нунчаками, он шел на инспектора и улыбался. Проходя рядом с пистолетом, он сделал неуловимое свистящее движение своим страшным оружием и Вагнеровский «Макаров» разлетелся на кусочки, словно был сделан из хрупкого стекла. Подошел к инспектору, сунул нунчаки за черный пояс, ухватил его за лацканы пиджака…
Конец ознакомительного фрагмента.
